Я стираю свою тень - 4

— Вот тебе и первый минус. — Предупредил я ее.

— Ничего, справлюсь. — Ответила она дерзко.

На наше счастье на дороге запылила красная «шестерка» и остановилась возле нас.

— Эй, Гордей, ты что ли? — Спросил водитель.

Это был Санек, учился в школе на год старше меня.

— Я. Подкинешь?

— Садитесь. — Важно разрешил он и открыл изнутри заднюю дверцу. — Самая красивая на переднее сиденье.

— Я буду сегодня самой красивой. — Заявил я и плюхнулся рядом с ним.

— А кто это? — Спросил он про моих спутниц, не особо стесняясь.

Зная его, я был уверен, что он никогда бы не поверил, что Айрис моя жена.

— Светленькая жена, темненькая подруга. — Объяснил я буднично.

Он посмотрел на меня, будто я пошутил и, неприлично открыв рот, заржал. Мне не хотелось его ни в чем убеждать, главное, чтобы он скорее довез нас до родительского дома. По дороге Санек пялился через зеркало на Ольгу.

— Сегодня дискотека, можем сходить, а можем в Покровку сгонять, там клуб больше и музычка громче. С меня колеса, с вас бенз. Идет? — Он подмигнул Ольге.

Бывшая управляющая отвернулась, и устало уставилась в окно.

— Чего вы такие скучные? Гордей, ты их, что ли покусал?

— Я и тебя могу укусить.

— Городские все стали, скучные. Протухли вы там в своих городах, жизни не видите. А она вон, по дискотекам вся, с самогоном и драками за клубом. — Он замахал кулаками. — Конечно, с таким, как ваш Гордей из дома лучше не выходить, вмиг разберут, очнетесь на сеновале с чувством легкого стыда и глубокого удовлетворения. — Он снова заржал.

Мы выехали на улицу. Мне снова стало волнительно от того, что я сейчас снова увижу сына. И еще от того как лучше объясниться перед родителями, скрыть правду или наплести с три короба? Я уже видел оценивающий взгляд отца. Его разочарование таким сыном и невесткой, бросившими ребенка и исчезнувшими в неизвестном направлении. Он теперь решит, что мы наркоманы, сектанты или задолжали криминалу большую сумму.

Перед родительским домом стояла наша машина. Санек остановился рядом и присвистнул. Крыша его шестерки едва дотягивала до подоконной линии внедорожника.

— Чье корыто? — Спросил он.

— Мое. — Ответил я.

— Брехло. — Не поверил он. — Ладно, предложение насчет дискотеки в силе. Захвачу, если будете сидеть на лавке ровно в одиннадцать ноль-ноль.

— Спасибо тебе. — Я протянул руку Саньку.

— Да не за что, братан. Тебя не зову, сиди дома, пей с мамой чай.

— Ладно. Бывай.

Санек уехал. Я посмотрел на Айрис. Ее мелко трясло. Она непрерывно сжимала и разжимала кулаки и поправляла волосы за уши. Я открыл калитку и пропустил женщин перед собой. Они должны были первыми принять удар на себя. В огороде в кустах черной смородины спиной к нам сидел Апанасий с наушниками в ушах и вполголоса пел. Сильно фальшивил, подпевая какому-то скоропортящемуся шлягеру.

— Вы идите, я сначала с Апанасием поговорю. — Предупредил я Айрис.

— Хорошо. Главное, чтобы с Никасом все было в порядке. Как он столько выдержал без материнского молока?

Я вспомнил, что Айрис в последние дни никого не кормила и не сцеживала молоко, и испугался, что оно пропало у нее на нервной почве навсегда. Айрис и Ольга свернули за угол дома. Я подошел к Апанасию и положил ему руку на плечо. Он медленно повернул голову, продолжая напевать, и вдруг подскочил, поняв, что рядом с ним стою я.

— Гордей! Подлец, зараза, придурок! — Он сжал меня своими ручищами. — Где вы были? Где Айрис? Что вы устроили? Вы спасли планету?

— Отпусти, отпусти. — Я задергался в тисках его объятий.

В этот миг из открытого окна дома донесся материнский возглас и следом выкрик Айрис, полный накопившихся страданий:

— Сынок!

И следом раздался младенческий рёв Никаса. Я выдохнул.

— Идем в дом, чтобы по сто раз не рассказывать каждому.

По дороге к дому я выглядел как приговоренный к смертной казни. Ольга скромно стояла в сенях, не желая присутствовать внутри семейной драмы. Я представил ей Апанасия.

— Ольга — управляющая лунной шаражкой, на которой мы провели десять незабываемых дней.

— Очень приятно. — Апанасий пожал ей руку.

— Апанасий, друг семьи, тоже из космоса, познакомились во время охоты на долбодятлов.

— Кого? — Ольга решила, что я пошутил.

— Это долгая история, потом расскажу. Ладно, я пошел. Камила здесь?

— Нет, в городе. Вчера уехала на автобусе. Ее заметили и хотят взять в олимпийскую сборную по плаванию.

— Ого, вы зря время не теряли. Так у нее же нелегальные модификации, победа будет нечестной.

— Она и не хочет участвовать, решила отказать. Она, кстати, того… — Апанасий закатил глаза под лоб, — беременна.

— Поздравляю! Очень рад за вас. Ну, всё, пошел. — Я выдохнул и вошел в дом.

Застал там следующую картину. Айрис сидела в Никасом на диване и кормила его грудью. Вся в слезах, не сводила с сына глаз. Тот дудонил титьку, разминая ее маленькими ручками. Мать с горестным выражением лица, с корвалолом и валидолом перед собой, вытирала полотенцем слезы. Хмурый отец сидел за столом и стучал пальцами по столешнице. Желваки играли на его скулах. Я ощутил тяжелую психологическую атмосферу в этом месте, которую будет очень сложно разогнать.

— Всем привет. — Поздоровался я.

Отец бросил на меня короткий взгляд и снова уставился в никуда, барабаня пальцами по столу.

— Привет. — Всхлипнула мать. — Что же вы такое устроили, Гордей? У вас есть ум или нет? — Сквозь слезы произнесла она с упреком. — Что мы только не думали с отцом про вас. И умерли вы, и колетесь с бомжами, и сидите в яме за долги.

Мои предположения оказались правильными.

— Мам, — Я подсел рядом и обнял мать. — Мы с Айрис были в космосе, спасали Землю, потому что наглые метаклианцы решили сделать из нее черную дыру.

— Что ты несешь, дурак! — Не выдержал отец. — Не отпустило еще от наркоты?

— А что вы хотите услышать? Что мы наркоманы? Или глупые должники, занявшие денег не у тех? — Я старался говорить негромко, чтобы не напугать Никаса. — Приходите в себя, мы с Айрис, а так же Апанасием и Ольгой расскажем вам всю историю, о которой вы не подозреваете. Мы запросто могли не вернуться, но мы вернулись, потому что умные и хитрые. И теперь мне очень хочется сходить в баню, а после нее хорошенько выпить, чтобы снять стресс. Дрова и уголь есть?