Я стираю свою тень. Книга 5
Шрифт:
– Нравится? – спросил я его.
– Дя, ясиво.
– Идёмте уже, – нетерпеливо позвала мать. – Время тикает, а мы ещё ничего не увидели.
Она встала во главе нашей компании. Я пересадил сына себе на шею, и мы пошли. Минут через десять нас действительно отпустило. Эйфория сменилась желанием потратить силы. Энергии во мне было так много, что я мог бы пробежать кросс в три километра не запыхавшись. Отчасти, этому помогала гравитация ниже земной. В проспекте утверждалось, что она составляет ноль восемьдесят семь стандартной, за эталон которой взята гравитация Земли.
Птицы летали
Под кронами деревьев, на каждой поляне, меховой оторочкой росли пышные кустарники, усыпанные цветами либо плодами, так и просящимися укусить их за сочный бочок. Помня предупреждение гида, я даже не притрагивался к ним. Остальные туристы, особенно те, кто жили на станции и не пробовали за всю свою жизнь ничего вкуснее сбалансированного желе, боролись с собой, чтобы не полакомиться. Я знал, что они не рискнут, система их так воспитала, что они не станут играть в рулетку. Расскажут потом своим знакомым, как близки они были совершить рискованное дело, но устояли.
– Да, это тебе не чахлый лесок возле нашей деревни, в котором бутылок больше, чем листьев, – произнёс отец. – Красотища. Как тебе, Нин, нравится?
– Да, очень. Хотелось бы забраться в лес, конечно, полазить под деревьями, – призналась она.
– И не думай, – застыл на месте отец. – Грибочки решила пособирать? Они, может, понятия не имеют, что люди грибы едят, потому и не предупредили, что от них слепота случается или вообще съедят твой мозг, а вместо него грибницу вырастят. Отличная тема, грибница под крепкой черепной коробкой, да ещё и самоходная.
– Ой, ну хватит, Коль, развёл тут нытьё. Шире шаг, глубже дыхание. – Мать прибавила ходу.
– Ей справка нужна от космического психиатра с разрешением, – буркнул отец.
– Так, развлекаемся, – напомнил я всей нашей компании, зачем мы здесь собрались. – Может, и зайдём в лесок, гид не запрещал, только ничего брать в руки не будем.
– Спасибо, Гордей. Это мне отец ещё с вулкана припоминает. Тогда он получил моральную травму, и у него сложилось мнение, что мой выбор непременно сулит ему одни неприятности.
– Похоже, у нас это семейное, – посмеялась Айрис, припомнив те же укоры с моей стороны.
– Это было давно и неправда, – заступился я за себя.
Растянувшаяся колонна туристов остановилась перед препятствием – неширокой речкой со спокойным течением. Вода в ней была прозрачной, дно усеяно камешками, над которыми искромётно носились рыбы, отсвечивая переливающейся чешуёй. Народ замер в нерешительности. Реку надо было переходить.
– Так, кто у нас самый решительный? – поинтересовался мужчина, снявший обувь и замочивший ноги по щиколотку.
– Тут не решительность нужна, а умение плавать, – произнёс я. – Наверняка устроители этого тура придумали
какую-нибудь игру, типа переплыви на ту сторону и перекинь верёвку остальным, которую они спрятали на другом берегу.– А вы умеете плавать? – спросил он.
– Умею.
– Тогда мы ждём, когда вы перекинете нам верёвку.
– А если её там нет? Я же сказал это для примера.
Я выругался про себя. Язык мой – враг мой.
– А как проверить? Переплывите, а мы подождём, – предложил мужчина.
Народ солидарно поддержал его. Айрис посмотрела на меня с улыбкой. Я снял Никаса с шеи и поставил на землю. Скинул с себя верхнюю одежду и остался в одних «боксёрах».
– Если что, скажите руководству, чтобы поставили мост. А вы не намочите мою одежду, – попросил я родственников.
– Уда папа посёй? – поинтересовался Никас.
– Наш папа оказался самым смелым и пошёл купаться первым, – пояснила Айрис.
Я вошёл в реку, тщательно проверяя ногами дно. Из-за того что вода была прозрачной, глубина воспринималась неправильно. На третьем шаге мне оказалось по грудь. Вода была холодной, словно со дна били родники. Я поплыл, очень надеясь, что устроители тура позаботились о туристах.
За несколько метров до другого берега я попытался нащупать дно и достал его, только скрывшись с головой. Всплыл, отплёвываясь от воды. Народ смотрел на меня во все глаза.
– Всё нормально, проверял дно.
Я несколько раз загрёб руками и ступил на твёрдую землю. Выбрался на берег и прошёлся вдоль него, чтобы найти потайную переправу. Прошёл метров сто в одну сторону от тропы, потом столько же в другую. Ничего похожего на верёвку, хотя я надеялся увидеть мост лёгкой конструкции. Я прошёл по тропе на сто шагов от реки. Ничего подходящего. Только милые животные, лениво взирающие на меня отовсюду. Вернулся на берег и развёл руками.
– Ничего нет. Придётся переплывать самостоятельно.
Меня беспокоили две вещи – Никас и мамин рюкзак. Мне не хотелось мочить сына, но это ерунда, его можно перевезти на спине, а Айрис страховала бы рядом. Но тяжёлый рюкзак с вещами на любой случай мог утянуть на дно. А оно тут, похоже, было глубоко.
Я переплыл назад.
Среди туристов начался долгий спор, какой путь выбрать. В нём мы участвовать не стали, отошли в сторону, чтобы посовещаться меж собой.
– Мам, с твоим рюкзаком не перебраться на тот берег, утопит, – прояснил я свои опасения.
– Да, жаль, – согласилась она. – Я хотела приготовить обед на свежем воздухе, Вестлину угостить настоящей едой.
– Да я не голодна, – произнесла тёща, чтобы не ставить её в неловкое положение.
– Я возьму нож, зажигалку и банку тушёнки, – полезла в рюкзак мать. – У меня есть непромокаемая упаковка для этих целей.
– Да что одна банка, давайте возьмём каждый по штуке. Одна не утопит. Нагуляем аппетит да поедим, – предложил я.
На том и порешили. Мать оставила рюкзак на сучке у ближайшего дерева. Мы взяли по банке консервов. Я спрятал свою в трусы и лёг на воду как крокодил. Айрис усадила мне на спину Никаса, а сама поплыла рядом, придерживая его рукой. Я грёб по-собачьи, чтобы меньше двигать корпусом. Сын восторженно комментировал свои ощущения.