Я Страд
Шрифт:
– Ничего сверх твоих возможностей и способностей, Страд.
Я мог поклясться, что это был голос Алека, но раньше я никогда не замечал в его манере обращаться со мной ничего, даже отдаленно напоминающего то презрение, которое я слышал теперь в его словах.
– Начнем?
Чтобы выиграть время и подумать немного, я неопределенным жестом указал на стол.
– Но ритуал... Я не...
– Ничего сверх твоих возможностей или способностей, - сказала Татьяна тем тоном, который только из уст очень опытной куртизанки не прозвучал бы как оскорбление. Я почуствовал, как ее рука
– Ничего сверх твоих возможностей или способностей, - усмехнулся Сергей, его рука протянулась ко мне и схватила меня за горло. Она была больше и от нее пахло солдатским потом, кровью и просмаленной кожей.
Я не успел оторвать ее от себя. Она исчезла, как будто ее и не было.
– Что ты?
Голоса слились воедино и рассыпались на мелкие кусочки надо мной, вокруг, внутри меня. Не имея реального воплощения, они вдруг как будто потяжелели и навалились на меня. Громко... и с трудом стучало мое сердце. Кровь замерзала и затвердевала в моих жилах, и я закричал от ужаса, протестуя, защищаясь. Голоса засмеялись над моей болью, и от этого звука они приняли единую, гигантскую форму.
Я находился в полнейшей темноте. Призрак был еще темнее.
Он кривлялся, и извивался, и неритмично пульсировал, - наслаждаясь моими страданиями, страдая от чрезмерного наслаждения, - и шептал о вещах еще более страшных, чем он сам; о том, что я знал и чего не знал; о том, о чем нельзя говорить, но о чем уже было сказано. И с каждым словом он рос, становясь все больше и больше, заполняя собой всю комнату. Его присутствие давило на меня своей черной массой, давило так, что колени мои подогнулись и я рухнул как подкошенный, распластался на полу, чувствуя на себе тяжесть тьмы и не находя в себе сил кричать, даже мысленно.
Потом все кончилось.
Я перевернулся на спину, царапая ногтями грудь, которую, как мне казалось, стягивали железные цепи, но ничего не ощутил. Ни сломанных ребер, ни выжженного сердца...
Пока что нет. В следующий раз. Оно вернется и согнет меня в...
Я знал это. Я знал, что это было. Мы были старые, старые приятели.
Сама Смерть пришла ко мне в гости.
Мое сердце билось все тише, слабея от собственной инертности. Оно
выбивалось из сил, колотя о кости. Пустая трата времени перед лицом
неизбежного.
Смерть разлилась вокруг меня, как океанский прилив.
Я открывал и закрывал рот, будучи не в состоянии ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Смерть зашевелилась... и отступила. На мгновение.
– Ты явилась за мной? Если так, то забирай меня и будь ты проклята. Молчание. Я ждал, слушая наводящие на меня ужас, медленные удары моего сердца. Затем:
– Я пришла... чтобы помочь, - ответила она сразу всеми голосами.
Последний ее фокус. Последняя подковырка перед тем, как утащить меня в ад.
– Ты хорошо кормил меня, - продолжала она.
Боги, а она права: все эти нескончаемые годы войны. Скольких я убил? И какое это имеет значение теперь?
– Ты заслуживаешь награды.
"Да, - подумал я печально.
– Еще одна смерть ради Смерти. Когда не с кем воевать, у погрязшего
– Особой награды, Страд фон Зарович, - настаивала она.
Какая награда?
Тогда в ее голосах появились таинственные нотки:
– Ты мечтаешь о невесте брата, о своей потерянной молодости. Я уберу соперника с твоей дороги и ты перестанешь стареть...
Избавиться от Сергея, приостановить течение времени, признаться в любви Татьяне - не это ли я видел в своих снах тысячи раз? Мое Заветное Желание. Ложь. Наверное. Могла ли Смерть лгать? Почему бы и нет? Ей-то какое дело?
Для нее я не более чем смертный, обреченный сгинуть в ее ненасытной утробе.
– ...если ты выполнишь все, о чем я тебе скажу.
Вот оно. Переговоры, торговля, заключение сделки. Чего она хочет? Чего она вообще может хотеть от меня?
– Ничего сверх твоих возможностей или способностей, - отчетливо произнесла Татьяна.
Железные оковы перестали сдавливать мне грудь. Я сглотнул и закашлялся.
Тьма отступила, но не ушла. Она ждала моего ответа. И я не знал, как долго она здесь пробудет.
Недолго.
Она ждала. Молча. Я слышал только свое затрудненное дыхание и тихий скрип суставов, когда я выпрямился и сел на полу.
Она ждала. Минуту. Две. Я вытер пот со лба, кожа моя была холоднее льда.
Она ждала... потом начала удаляться. Я чувствовал, как она уходит. Уходит, отнимая у меня последнюю надежду. Мою последнюю надежду.
Татьяна.
Уходит.
– Что я должен сделать?
– прошептал я.
Она остановилась.
Повернулась ко мне.
И захохотала.
* * *
Мои пальцы потеряли чувствительность и тряслись, но все же я умудрился, ударив кремнем о железную болванку, высечь первую слабую искру и зажечь свечу, а от нее все остальное.
В спальне ничего не изменилось. В воздухе не ощущалось ничего необычного. Нигде и намека, что кто-то здесь был вместе со мной. Призрак испарился; но я чувствовал - или воображал, - что он притаился где-то поблизости, как ктото, подслушивающий из соседней комнаты.
Дрожь унялась после того, как я влил в себя порядочную порцию "Туики". Так как она крепче, чем обычное вино, она быстро согрела мои внутренности и успокоила нервы. Несмотря на то, что я недолюбливал жителей Баровии, я не мог не отдать им должное и не признать, что они готовили отличное бренди. При зажженных свечах и вернувшейся способности видеть события, в которых я оказался замешанным, должны были бы стереться в памяти, как сон после пробуждения, но только не на этот раз. Это случилось, и я выслушал мою гостью, дрожа от нетерпения.
Иногда ее слова не имели никакого смысла, но в колдовских делах очень часто приходилось выполнять обряды, не задумываясь над их объяснениями. И только глупец игнорировал их или недооценивал их значение.
Это была черная магия. Мне оставалось сделать всего шаг, чтобы встретиться лицом к лицу с настоящей некромантией. Но относился я к этому на удивление спокойно, как если бы кто-то другой должен был совершить за меня этот переход, как если бы мне предстояло собирать уражай, а кому-то другому платить по счетам.