Я так тебя ждала

— Как самочувствие?

— Как и днем.

— Хорошо. Но я проверю еще раз.

Измерил ее давление и температуру. Ресницы мокрые, глаза красные. Снова плакала… Конечно, какая тут еда. Странно, что даже таблетки не уберегли девчонку от переживаний.

— Препараты все давали? — спросил я Дженни.

— Да.

— Может, попросить Тони увеличить дозировку?

— Даже не знаю… — покачала головой Дженн. Она поняла меня, конечно.

— Ладно, попрошу заглянуть еще раз его сюда. Лада, — чуть склонился я над ней и заглянул в огромные голубые глаза совсем еще девчонки. — Что ж ты губишь себя?

Она почти не дышала, вглядывалась в ответ в мое лицо. Оно оказалось к ней довольно близко, я даже уловил какой-то сладковатый запах то ли мыла, то ли порошка от рубашки… Не ожидала, что я в таком формате захочу пообщаться? Не знаю как еще до нее достучаться. Дженни тоже замерла позади нас и не вмешивалась.

— Ты понимаешь, что мы тебя можем поставить на учет у психиатра?

— З-зачем? — прошептала она сухими губами.

— А потому что ты не слушаешься врачей и не ешь. Значит, за себя отвечать не можешь. Значит, тебя нужно наблюдать. Но ты понимаешь во что выльется моя заявка постановки на учет в психиатрический диспансер?

Она молчала. Нервно закусила нижнюю губу.

Понимает, конечно, маленькая. Все понимает. По голубым глазищам видел.

— Ты не сможешь работать юристом. Ты же юрист, да? В папиной клинике.

— Вы…

— Да, я изучил твое личное дело, — не дал я договорить ей. — Так вот юрист на учете у психиатра занимать свою должность не сможет. Поэтому как поступим: ты будешь лечиться и слушать врачей или будем вставать на учет и выправлять твою волю, которая сейчас работает совершенно не в ту сторону, таблетками и постоянным наблюдением психиатра в течение полугода после выписки?

Лада прикрыла глаза, спрятавшись от меня за длинными ресницами. Она как бы молча говорила мне: ты не понимаешь, что я чувствую, не понимаешь мою боль. Но я понимал. И желал ей добра. Именно поэтому выбора у меня не было и разговаривать пришлось с ней жестко. Пора уже брать себя в руки и жить дальше. Зацикливаться на боли нельзя. Так и вся жизнь пролетит в сплошных страданиях… Я это знаю очень хорошо. Сам я своему совету не последовал, и не желаю пройти тоже самое девочке.

— Надеюсь, ты выбрала первый вариант, — отстранился я от девушки. — Дженни, несите ужин.

Она поставила на подносе перед Ладой на специальном столике контейнер с кашей и ложку.

— Ну, чего смотришь на меня своими красивыми глазками? — изогнул я одну бровь. — Бери ложку и ешь.

Лада так и продолжала молча смотреть на меня.

Господи, ну как статуя, ей-богу.

Красивая и неживая статуэтка.

— Ты вообще-то детей еще хочешь? — снова перехватил я взгляд ее голубых глаз.

В них тут же мелькнула боль. Да, знаю, что бью по больному. Но это, как мне кажется, единственное, что сейчас может сработать. Иначе мне в самом деле придется отправить ее на учет. Я не шутил.

— А смогу? — спросила она, выискивая с надеждой в моих глазах ответ.

После всего, что с ней случилось, очень резонный вопрос. С мозгами и логикой у юного юриста, который всего как полгода назад окончил высшее заведение и получил диплом, после которого папа взял ее к себе на работу, все по-прежнему очень хорошо.

— Сложно сейчас давать прогнозы, — ответил я почти правду. — Но вообще-то хочешь или нет?

— Да… — ответила она и покраснела.

Неудобно молодой девочке говорить об этом со взрослым дядей, пусть я и ее врач.

— Так вот: если ты не будешь есть, восстанавливать силы, то и снова забеременеть не сможешь. На это нужно много сил и здоровья. Я понимаю, тебе больно. Но не лишай себя будущего. У тебя все еще будет. Бери ложку и ешь.

Лада неуверенно взяла ложку в руки и все-таки зачерпнула уже остывшей каши. А потом отправила ее в рот.

Не знаю, что точно возымело над ней эффект — возможность иметь еще когда-то детей или страх наблюдения в психиатрическом диспансере, но дело явно сдвинулось с одной точки.

— Вот и хорошо, — сказал я, вставая на ноги. — Пока обойдемся без заявок психиатру, да?

Лада нервно кивнула. Напугал ее? Перестарался… Ну прости, девочка, все для твоего блага. Не стоило быть столь упрямой.

— Тогда отдыхай и доброго вечера.

Я покинул палату с чувством усталости но в то же время и удовлетворения.

С одной девчонкой разобрались. Теперь надо ехать ко второй…

16

— И в заключение вышесказанного, считаю, что клиника доктора Старкова проверку прошла успешно! Поздравляю, — мужчина, который был уполномочен провести эту проверку пожал мне руку. — Вопрос к вам не имеется. Спасибо за радушный прием. И спасибо за скидку.

Весь день я и мой персонал прыгали перед проверяющим на задних лапках, и кажется, все-таки не зря. В ходе проверки возникло несколько вопросов, но все мы их уладили одним днем или клятвенно обещали исправить в самое ближайшее время. Ну и, конечно, пообещали большую скидку для проверяющего и его семьи на ближайшие полгода на лечение в нашей клинике…

Врачи радостно загудели и заулыбались. Я тоже невольно расплылся в улыбке, ощущая триумф и удовлетворение в душе. А еще — безумно сильную усталость и еще большее желание этот пост покинуть и контролировать лишь временами развитие клиники. Раньше я хоть жизни спасал, а теперь днюю и ночую с бумажками, проверками и прочим…

— Очень рад, — крепко пожал я руку в ответ. Вокруг нас звучали хором поздравления от коллег. — Отметим это дело?

— О, я не пью на работе.

— Я тоже. Есть вкусный кофе.

— Если только кофе…

Секретари организовали мигом небольшой фуршет, который мы заготовили в случае нашей победы. Надеялись, конечно.

Вечер обрел куда более расслабленную атмосферу. Некоторые врачи покинули конференц-зал и поспешили к семьям. Оно и понятно, мы провели последние несколько дней на рабочих местах… И меня тоже снова ждет домой Элька. Ей стало совсем скучно дома в ожидании сада. Она ходит в старшую, выпускную группу, которую уже готовили к начальной школе. Уже думаю и сам о том, что неплохо бы было заглянуть к Ладе и слинять домой, к дочке…

Лада… То, что я начинаю свой день с проверки ее состояния и заканчиваю этим же стало для меня традицией. Стелла верно подметила, что я явно выделяю девушку, и захожу к ней гораздо чаще, чем к остальным пациентам. Но только к романтическим чувствам это не имеет никакого отношения. У Лады тяжелая ситуация, и мне бы хотелось ей помочь, увидеть, как она снова хочет жить и стремится к чему-то. Молодая, красивая девочка, которая кулем лежит на кровати и бесцельно смотрит в окно часами — зрелище не для слабонервных. Так не должно быть. В двадцать лет жизнь должна бить ключом, должно быть много целей и желаний, а она поставила на себе крест. Это неправильно!