Я так тебя ждала

Отказаться от разговора никак нельзя, если речь о здоровье моего ребенка. Я должна знать…

Мысль, что я сейчас увижу Костю, заставляла меня волноваться, но я старалсь себя успокоить — нельзя поддаваться панике, это плохо сказывается на малыше.

Привела себя в порядок, насколько это возможно в больнице и в моем конкретно состоянии, и встала у окна в ожидании Кости.

Вскоре дверь отворилась. Я обернулась и тут же наткнулась на пронизывающий взгляд умных глаз.

Вдруг стало холодно, я даже сама себя обняла, чтобы согреться и будто бы пыталась защититься так от него.

— Здравствуй, Лада, — сказал он, подходя ближе.

В руках Старкова была папка, очевидно, с моими данным.

— Здравствуй, Костя, — ответила я, чувствуя, как в горле пересохло.

Может, он все же не знает о моей беременности? Мало ли почему я могу лежать в гинекологии…

— Ты беременна, — сказал он, держа в руках результаты моих анализов.

— Что? — обалдело спросила я.

— Не знала?

В ответ я молчала. Знала, конечно, но говорить не ему собиралась.

Такой отец моему ребенку не нужен.

— Удивительного… — Сказал Константин. — Я сам тебе поставил бесплодие. Но, как видишь, в жизни случаются чудеса, и если ребенок хочет родиться, а мама так ждет его, то тут медицина бессильна, что называется… А еще у биологического отца… э-э… сперма очень активная.

Да. У нас получилось. А папочка моего ребенка не подозревает об этом! Тот самый, у которого активная…

— От кого ты беременна? — Острый взгляд замер на моем лице.

Ревность? С чего бы? Ведь у него есть своя семья.

— Как мои результаты попали к тебе? — задала я свой вопрос. — Я же не у тебя наблюдаюсь!

— Ты думала, что от меня реально что-то скрыть? От владельца этой клиники?

Ну да. Нереально.

— Так кто отец ребенка? — спросил Старков.

«Ты!» — хотелось крикнуть мне, но делать этого нельзя…

— Это не твое дело, — сказала я.

— Вот как?

— Да.

— Мне казалось, что я стал для тебя тем, кому дело есть, и ты это поняла.

Он снова посмотрел на меня так, словно чувствовал всю мою ложь. Но признаваться я ему не стану. Это лишнее…

Я положила руку на живот, пытаясь его ощутить, хоть пока и рано по сроку. Но я верила, что он там. Доктор Старков в таких вопросах не ошибся бы…

Малыш мой. Я так тебя ждала!

У нас все будет хорошо.

— Тебе показалось.

Я хотела забрать анализы и уйти из кабинета, но Костя не дал мне этого сделать — перегородил собой выход.

— Это мой ребенок, — заявил он. — Правда же, пациент Воронцова?

49

Я чувствовала себя загнанной в угол мышью и молча смотрела на него исподлобья. Раз он так уверен, значит, сопоставил срок и анализы, и сейчас глупо лгать было. Но и сказать правду язык не поворачивался. Ну скажу я, что ребенок его, что дальше? Кому от этого легче станет? Его семье этот ребенок только мешать будет, а должной любви все равно не получит. Так пусть бы не разрывался между нами, воспитывал бы только свою девочку, а нас оставил в покое.

— Что молчишь? — спросил он, сверля меня взглядом. — Я попал в больное место? В правду?

— Почему ты так уверен, что он твой?

— А ты успела после ночи со мной переспать с кем-то еще так, чтобы срок совпадал нашего с тобой свидания там, на базе? Однако, ты прыткая дама.

Я опустила глаза и стиснула зубы.

Ну да, по моему вранью так и выходит, что едва я уехала с базы как тут же провела ночь с другим мужчиной и забеременела от него.

Либо я лгу, либо так себе девушка…

— Будем делать тест-ДНК? Я настаиваю тогда.

— Долго ждать придется, — ответила я. — Брать анализ в период беременности я не позволю — это опасно для малыша.

— Медицина, дорогая, не стоит на месте, — заявил Старков. Ну, кому как ни ему знать об этом, ясное дело. Он же светила по детям, а не я. Неудивительно, что я что-то могла и упустить в этом вопросе. — И уже давно есть способ взять анализ ДНК безболезненно и безопасно и для ребенка, и для мамы.

— Правда? — изогнула я одну бровь.

— Да, взять кровь у мамы из вены.

— Весьма гуманно…

— И ждать долго не придется, — продолжил он. — Этот анализ делается с восьмой недели. А у тебя какая, знаешь?

— Седьмая… — ответила я и ощутила, кровь отхлынула от лица.

Так это же очень скоро можно будет сделать…

Я прикрыла рот ладонью.

Уже через неделю моя ложь рухнет как карточный домик. И как я буду смотреть ему в глаза тогда? Но я не могу, не могу сказать! Словно не получается, как барьер какой-то в голове.

Я не смогла удержать себя в руках и разволновалась. Сильно разволновалась.

— Так что — назначаем дату теста, раз ты молчишь, а я претендую на отцовство этого ребенка?

Живот вдруг скрутило. Я сжалась в ком и застонала.

— Лада, Лада… — тут же переполошился Костя и стал меня поднимать и усаживать на диван. — Черт, какой я дурак! Сейчас, потерпи…

— Мне больно…

— Терпи, милая. Не отпускай его!

Он схватил трубку со стола и вызвал помощь. Меня вернули в палату и он сам осторожно уложил меня на кровать и поставил капельницу. Поставил стул и сел рядом, склонившись надо мной. Он гладил меня по волосам и корил себя за случившееся.

— Прости меня… Все вопросы на потом надо было оставить… Все будет хорошо, лекарство тебе поможет.

Со временем боль перестала быть острой и стала утихать. Я выдохнула от облегчения и выдохнула. На время закрыла глаза, чтобы успокоиться.

— Уже не так больно? — спросил он, все так же ласково поглаживая мое лицо.

Я ощущала как он переживает и за меня, и за малыша, как он осторожно гладить мои лицо и волосы… Боже, как я могла подумать, что он любит кого-то еще? Невозможно так играть… Так переживают только за дорогих людей.

— Да, уже не так, — открыла я глаза и встретилась с его обеспокоенным взглядом.

Костя такого не заслуживает. Я должна сказать правду.

— Ты ее любишь? — спросила я. Почему-то начала с этого… Мне важно было знать.

— Ц-ц… — вздохнул он, а потом взял мое лицо в свои большие ладони. — Я тебя люблю, глупая!

Я зависла, пытаясь переваривать эту информацию.

Значит, я и вправду дурочка, которую просто обманули.

Костя не стал бы разбрасываться такими словами.