Я тебя, как минимум, люблю

— В данном случае, лучше поздно.

— Пока мне всё равно придётся уехать, но я вернусь. Ты помнишь?

— Когда?

— Мы же договорились, что это будет сюрприз.

— Да. И ты уже сделал мне подарок на день рождения.

— Разве? Какой?

— Ты и чупа-чупсы. Сегодня мне и не нужно большего.

— Чудная ты, Адель — еще крепче сжимая её руку, проговорил он — наш трамвай, подбежим?

— Да, конечно.

— А каблуки?

— Я умею — ответила она и понеслась, обгоняя его.

— Сумасшедшая, подожди! Уедешь ведь без меня! — рассмеявшись закричал Отто и принялся её догонять.

Через минуту они уже стояли в конце трамвая у большого окна. Аделия прислонилась спиной к его груди, а он просто обнимал её своими руками. Она чувствовала, как он крепко прижимает её к поручню, но совершенно не подавала вида, что замечает это. Они ехали молча. Счастье было уже просто в том, что они могли быть рядом.

— Нам здесь выходить — наконец обронил он и подал ей руку, когда она выходила.

У входа в метро, Отто снова повернул её к себе и опять сомкнулся с ней губами.

— Что ты делаешь? — шёпотом спросила Аделия, но и сама не могла оторваться от него.

— Извини — смешно ответил он и, крепко взяв за руку, добавил — немножечко осталось нам, чтобы доехать. Одна остановка на метро, и мы у цели.

— А разве не две?

— Нет. Можно и одну.

В вагоне они стояли рядом. Отто не держал её за руку, не обнимал. Они просто смотрели в своё отражение в дверных стёклах и были счастливы находиться рядом друг с другом. Конечно, такие вещи со временем притупляются и начинают казаться не такими волшебными, но это был как раз тот самый день, когда они еще замечали каждую мелочь.

— Ты так быстро съела свою конфету — улыбаясь произнёс Отто и достал из сумки еще одну.

— Ох, спасибо!! — ответил Аделия и уткнулась лбом в его плечо.

— Развернуть?

— Конечно.

— Почему ты шепчешься?

— Не знаю, Отти, наверное, так интереснее.

Он улыбнулся и, развернув чупа-чупс, отдал его ей.

— Хочешь попробовать? — спросила она.

— Нет, это твои конфеты.

— Они такие большущие! Знаешь, когда я была маленькой, мы с родителями ездили на море, и они мне там покупали такие же большие чупа-чупсы. Они никогда не влезали мне в рот, потому что были просто огромные. Я таких не ела уже лет десять, а ты их нашёл и привёз.

— Только теперь они влезают в рот.

— Точно. Спасибо большое.

— Да не за что. Мы приехали. Пойдём.

Отто шёл, крепко держа её за руку. Аделия упиралась ему в плечо головой и ела свою конфету. Они говорили. Много. Обо всём на свете. О машинах, высоте, его учёбе, о погоде, о путешествиях. Они смеялись с ерунды, которая была понятна только им. Иногда Аделия грустила, потому что понимала, что скоро ему нужно будет ехать обратно, но Отто тут же начинал её целовать и кружить над землей, и грустные мысли уносились в неведанные дали. Еще они много молчали, хотя их души, руки, сердца в этот момент вели странный, свой разговор. Только с ним её не смущало молчание. Оно было тёплым. Не гнетущим. Это молчание пахло счастьем.

— Мы ведь не молчим сейчас? — неожиданно прервав тишину, спросила она.

— Нет. Это только наш рот молчит.

Аделия улыбнулась.

— Жаль, что я не встретила тебя раньше.

— Значит, так должно было быть. Ведь знаешь, в жизни всё происходит именно тогда, когда должно произойти. Я хочу показать тебе кое-что. Пойдём.

— Мне понравится?

— Надеюсь.

Они шли по маленьким мостикам. Их здесь было даже слишком много. Эта большая река больше не казалось такой холодной и непонятной. Теперь и она была родной.

— Я никогда не думала, что здесь столько мостов.

— Ты разве никогда здесь не гуляла?

— Нет.

— Хм, странно. Мне кажется, что вы должны были уже весь город обойти.

— С кем? Разве что с Элли. Только мы не так часто теперь ходим гулять.

— А с Джери?

Сердце больно защемило.

— У нас редко есть время.

— У вас или у него?

— Не знаю.

— Джери хороший. Тебе повезло с ним, Адель. Ты знаешь его только год, а я практически всю жизнь.

— Может быть.

Стоя на мосту Отто подошёл к ней со спины и поцеловал в шею. Сердце тут же отозвалось на его губы.

Отто почувствовал, как от ветра её волосы начали гладить его лицо. Аделия повернулась к нему.

— Я люблю тебя. Очень люблю. Хочу, чтобы ты это знал.

— Я чувствую, Адель. И я всегда буду твоим ветром.

Она взяла его за руку и потащила дальше. Аделия рассказывала ему всё. О себе, о том, чем она живёт, как дышит и о чём мечтает. Отто, не перебивая, слушал и хотел узнать еще больше. Она нравилась ему своей непревзойдённостью и неожиданностью. Она была смешной, но в тоже время красивой.

— Ой, Адель, дурная ты совсем, но такая чудесная — улыбаясь, сказал он и начал теребить ей волосы.

— Отти, перестань! Ты испортил мне всю причёску. Теперь я точно, как дурная — смеясь и возмущаясь, твердила она.

— Расскажи мне еще о себе.

— Я уже всё рассказала. О, перестань трепать мои волосы! Сумасшедший. Я же сбегу от тебя!

— Далеко собралась? — улыбаясь, спросил он.

— Ой, Отти, Отти посмотри какая там красота!! — неожиданно закричала она и указала на маленький остров в самом центре реки — Я туда хочу! Можно я побегу! Только одним глазочком!

Аделия не дождалась его ответа и бросила бежать.

— Сумасшедшая! — снова расхохотавшись, закричал он — Хоть сумку отдай, чтобы удобнее бежать было! Куда ты понеслась, мы же и идём туда!?

Но, она уже не слышала, а носилась, как больная по всему парку. Он принялся её догонять, и, как только настиг, крепко схватил её в свои объятия.

— Знаешь, с тобой я понял одну вещь.

— Какую? — улыбаясь, спросила она, обхватывая руками его шею.

— Тебя нужно любить и о тебе нужно заботиться. Если этого не делать, то придётся ловить тебя в другом городе.

— Может быть, ты и прав.

— Я всегда прав — улыбаясь произнёс он и снова принялся трепать её волосы.

— Отти, я убью тебя! Что ты снова делаешь?!

— Раз тебе так не нравится, то почему ты смеёшься?

— Потому что люблю тебя — ответила Аделия и поцеловала его в губы.

— Пойдём, я хочу отвести тебя на этот остров.

— Там будет много людей.

— Как раз наоборот, там их почти нет.

— Пойдём — сказала она и взяла его за руку.

Людей там действительно практически не было. Солнце сладко переливалось в воде, не давая возможности даже просто смотреть на неё. Вода абсолютно ослепляла своим сине-золотым цветом.