Я тебя купил

— Впусти, — прошипел я, когда мелкая вредина стиснула зубы, реакции не последовало. Надавил большим пальцем на подбородок, вынуждая ее разомкнуть челюсти, и ворвался в желанный ротик. Три недели, сука, три недели без нее, как вечность, — ты ведь понимаешься, что после твоего признания я тебя никому не отдам.

— Однажды ты уже обещал не отдавать, а потому легко отказался, — она вырвалась из моих объятий и снова отвернулся к окну, на глазах ее выступили слезы, и я почувствовал себя последним мудаком, идиотом ревнивым. И возразить ведь нечего, права она.

— Я дурак, Кать, — произнес я и притянул ее к себе, — ревнивый дурак, со мной впервые такое, понимаешь, чтобы так накрыло, меня к тебе с первой встречи как магнитом тянуло, а тебе девятнадцать. Я когда вас увидел, — я замолчал.

— Дурак ты, Саш, — улыбнулась она, — ну при чем тут возраст вообще. У твоих друзей тоже жены в два раза моложе и ничего.

— Это такой ненавязчивый намек на то, что мне пора на тебе жениться? — рассмеялся я.

— А ты против? — он сверкнула глазами и пододвинулась ближе.

— Кажется, я только за, — совершенно серьёзно ответил на ее вопрос.

— Поженимся в июле, — она хлопнула в ладошки, — а теперь поехали, нас там ждут.

Завел двигатель и выехал на дорогу, Инга, как всегда, оказалась права, а я идиот.

— Почему в июле-то? — спросил я, когда мы уже подъезжали к дому Демина.

— Не знаю, хочу в июле, — она пожала плечами, а я улыбнулся, хочет в июле, значит поженимся в июле.

К нашему приезду все уже были в доме, о чем свидетельствовало несколько иномарок на территории особняка. Мерс Аида стоял у самых ворот. Подозрительно много машин для простого разговора, если только…

— Твою мать, — я ударил по рулю и Котенок невольно вздрогнула.

— Что случилось?

— Граф здесь, — ответил и вышел из машины. Ублюдок, три недели его искал, а теперь он решил заявиться в дом Димы, в дом, в котором живут мои дочь и внук, а вишенкой на торте будет Котенок.

— С чего ты взял? — спросила она, следуя за мной в дом.

— Просто знаю.

Вся честная компания собралась в доме, я даже усмехнулся, когда увидел сопровождение Воронцова. Вот, что у него за пунктик? От количество белого цвета в глазах зарябило.

— Я что-то пропустила, и мы приехали на собрание топ-моделей? — нервно спросила Катя, разглядывая охрану Воронцова, — это что за греческие боги? — а я стиснул челюсти, не хрен чужих мужиков разглядывать, и да, блядь, они действительно все как на подбор. Даже представить боюсь, по какому принципу их на работу отбирают.

— Наконец-то, — Дима поднялся с кресла, а следом за ним поднялся мужик, сидящий ко мне спиной. Первое, что бросилось в глаза — коричневая кожаная куртка и джинсы, он значительно отличался от присутствующих. Секунда и он поворачивается к нам лицом, — познакомьтесь, Алексей Воронцов, — представил мне его Дима и, если две минуты назад я был уверен в том, что меня уже ничего не может удивить, то я очень сильно ошибался.

Передо мной стоял зеленый пацан, да ему же не больше двадцати шести. Это шутка такая? Графа я, как минимум, ровесником представлял. И это он наводит ужас на весь город и не только? Это он расчленил двух криминальных авторитетов в их собственных домах? Вот этот сопляк?

— Леша? — подала голос Катя, глядя во все глаза на Воронцова и это, сука, был занавес. Вот для чего она ему, она, млин, его родная сестра!

Глава 30

Катя

«Алексей Воронцов?»

Это какой-то цирк, нет, этого просто не может быть! Передо мной стоял брат, целый и невредимый. Я полтора года была уверенна в том, что он мертв, даже несмотря на то, что тела его не видела. А он все это время был жив и ни разу даже не намекнул мне.

Он изменился, стал шире в плечах, больше не было тех длинных волос и очков, черты лица огрубели, но передо мной стоял мой брат. И мой брат Леша, самый добрый, хороший и родной теперь никто иной, как Граф? Мой Леша? Мой Леша тот, кто наводит ужас на весь город? Призрак, которого я искала несколько недель, но так и не нашла. Еще бы я его нашла, это же, мать его, Леша!

Он молчал, ни слова не проронил, просто сверлил меня своими голубыми омутами, в которых не было прежнего тепла и нежности, эти глаза были чужими, холодными. Эти глаза не принадлежали моему брату, они принадлежали Графу.

— Как ты мог? — я бросилась на него с кулаками, чувствуя, как по щекам текут слезы, била его в грудь, а он молча сносил удары, — как ты мог так со мной поступить? — он не шевелился, смотрел на меня своим пустым, безжизненным взглядом, в котором не читалось ни единой эмоции, будто в глаза покойника заглянула. Он и сам был похож на пустую оболочку, красивую, но бездушную.

От брата меня оторвали теплые руки, а следом послышался голос Саши.

— Тихо, успокойся, — Саша круто развернул меня и прижал к себе, — не надо, Котенок.

— Он пытался тебя убить.

— Если бы я хотел его убить, он уже был бы мертв, — спокойно произнес брат, не отрывая от нас глаз.

Ему явно не нравилось то, что он видел, не нравились мои отношения с Сашей и он явно был против. Откуда в нем столько холода и жестокости? Что с ним произошло за эти годы? Почти четыре года назад он нашел новую работу и уехал из города, первое время приезжал, потом стал только звонить и присылать деньги, а полтора года назад исчез, стерев о себе все данные. Как так получилось, что мой самый близкий человек, человек, который и мухи не обидит, превратился в эту глыбу льда?

— То, что он выжил — чистая случайность, — я не собиралась сдаваться, не собиралась верить человеку, который так просто вычеркнул меня из своей жизни, а сейчас решил вернуться, потому что ему что-то не понравилось. Саша на мои слова никак не реагировал, лишь сильнее прижимал к себе, всем видом давая понять, что плевать он хотел на мнение Графа, относительно наших с ним отношений.

— Случайность? — он перевел взгляд на Сашу, — в тот день я послал за тобой Аида, скажи, как часто выживали те, по чью душу он приходил?

Саша заметно напрягся, я не понимала, что имеет в виду брат, но Саша, кажется, понимал. Еще в больнице я поняла, что у Аидом с Сашей общее прошлое, впрочем, как и с Громом. Вспомнила, как Аид обращался к Саше, называл его командиром, так его зовет только Гром. Аид стоял позади Графа, словно верный пес готовый разорвать любого, кто посмеет приблизиться к хозяину, отчего-то я была в этом уверенна. Было в его взгляде что-то угрожающее.

— К чему ты клонишь? — спросил Саша.

— Я приказал лишь припугнуть, — продолжил брат, — во время перестрелки ведь никто не пострадал, не так ли? — усмехнулся он.