Я тебя не хочу

Вообще всё!

— Я… не знаю. Не думала совсем…

— На море вам надо, — посоветовал шофёр Гриша. — Свадебное путешествие и медовый месяц лучше всего проводить на море.

— Я тоже так думаю, — кивнул Лебедев. — Может, Таиланд…

Я подняла голову и посмотрела на Сашку несчастными глазами. Ещё и свадебное путешествие! Боже, за что?!

Он удивлённо вскинул брови.

— Не хочешь Таиланд? Поедем в Турцию.

Я сделала глаза ещё более несчастными.

— В Египет?

И ещё.

— В Крым?

И ещё немного…

— Стась, мы поедем туда, куда ты захочешь, — твёрдо сказал Сашка, и я чуть не взвыла: да никуда я не хочу! И так стыдно твои деньги тратить, а ты меня ещё отдыхать за свой счёт собираешься!

Но я промолчала. Ну, почти.

— Давай в Карелию поедем.

Шофёр закашлялся, а Лебедев просто очень удивился. Даже перестал меня по животу поглаживать.

— Куда-а-а?

— В Карелию, — кротко продолжила я. — Я люблю Ладожское озеро очень. И Онежское тоже люблю. И песня мне нравится.

— Какая песня? — Сашка удивился ещё больше.

— Про Карелию. «Долго будет Карелия сниться… Будут сниться с этих пор… Остроконечных елей ресницы над голубыми глазами озёр…» Проникновенно так. Поедем?

Лебедев заржал, наклонил голову и ткнулся своим лбом в мой.

— Стаська… — выдохнул он словно бы с восхищением. — Белочка ты моя… карельская…

— Тогда не белочка, а берёзка. Слышал когда-нибудь про карельские берёзы? У меня из такой берёзы вазочка есть маленькая. И шкатулка.

— Слышал, Стась, — Сашка всё ржал. — Поедем туда, если так хочешь. Куда угодно поедем. Только… там не холодно ли в августе?

— А тебя любовь согреет, — буркнула я мстительно, и теперь они ржали уже хором с шофёром.

Пусть и правда будет Карелия. Не так дорого, как какой-нибудь Таиланд… ну и я действительно её люблю.

Главное, чтобы Сашкины родители не подарили нам путёвки добровольно-принудительно. С них станется…

Лебедев высадил меня возле подъезда и, как настоящий жених, довёл до квартиры. Я даже на часы смотреть боялась… судя по моему внутреннему часовому механизму, время было далеко за полночь. Очень далеко.

— Завтра приеду к вам часиков в пять вечера, — сказал Сашка почти шёпотом, когда мы остановились возле двери в мою квартиру. — Ты только не трясись так, как сегодня.

Я поморщилась.

— Сильно было заметно, да?

— Не страшно, — отмахнулся Лебедев. — Вполне даже объяснимо. К тому же, ты скромняшка.

Я фыркнула.

— А ты нагляшка.

— Как-как? — развеселился Сашка. — Интересное слово. Нагляшка… надо запомнить.

— Ещё гадяшка.

— Ка-а-ак?

— Гадяшка.

Лебедев опять расхохотался… и вдруг схватил меня в охапку.

— Сашка… здесь зрителей нет, — напомнила ему я, непроизвольно напрягаясь. Чего это он?

— Здесь есть я, — сказал он мне на ухо, потом опустил голову и коснулся губами шеи. — И ты. И ты должна перестать уже вздрагивать от моих прикосновений. Давай, расслабься. Считай это учениями перед боевыми действиями.

— Нагляшка и гадяшка.

— Да-да, я такой, — Лебедев усмехнулся и поцеловал меня в шею. В какое-то до ужаса чувствительное место — я даже чуть всхлипнула. — Что ж ты сладкая-то такая, Стась? Ты мёдом не мажешься, нет?

— Мёдом нет. Вареньем мажусь, — ответила я, пока Сашка втягивал носом воздух возле моей шеи и уха, легко целовал в щёку. — Может… достаточно?

— Почти.

— В смысле?

Вместо ответа Лебедев вновь атаковал мой рот. Иначе я это не могу назвать… Раздвинул губы — властно и почти грубо — и ринулся на завоевание неизведанных территорий. Ласкал так, что у меня даже голова закружилась… и внизу живота затянуло — требовательно и почти невыносимо.

— Перестань, — я оттолкнула его, испугавшись этого чувства. — Натренируешься ещё, Саш. У меня губы уже болят.

— Прости, — он улыбнулся. — Нравится мне тебя дразнить.

— Тебе это всегда нравилось, — я фыркнула. — С самого первого курса.

— Но ты никогда не обижалась, Стась. Другие девушки обижались.

— На что? — я недоуменно сдвинула брови. — Ты же злобно не шутил, не подставлял никого. Мне даже нравилось. Смешно! Только вот сегодня, — я вновь сдвинула брови, но теперь уже угрожающе, — смешно не было.

— Это когда? — Сашка сделал вид, что не понимает. Вот козявка!

— А в холле твоего дома.

— Ах, ты про это… Ну, тогда и не должно было быть смешно. Не для смеха делалось.

И только я хотела сказать ещё что-нибудь возмущённое, как Лебедев, нагло щёлкнув меня по носу, шепнул «до завтра» — и убежал, топая, как стадо бизонов.

Козявка, нагляшка и гадяшка…

Спала я той ночью плохо. Поминутно просыпалась от терзающих тело и душу воспоминаний о том, как Сашка гладил меня по животу, прикасался к щеке, целовал в губы. Что-то глубоко внутри меня требовало продолжения банкета, и я шикала на это «что-то», пытаясь уснуть.

Природа, мать наша… и физиология. Лебедев, конечно, физически привлекал меня — да какую девушку он мог бы не привлекать с его-то внешностью и обаянием? Наверное, только если эта девушка бревно. Но я не бревно. Просто так получилось — не сложились у меня ни с кем отношения, но бесчувственной я никогда не была. И реагировала и на прикосновения, и на ласки.

Но Сашка — друг. Будет обидно, если из-за обыкновенной физиологии мы потеряем то, что у нас есть. Дружбу. Так что… буду держать себя в руках, а его — на расстоянии. Хотя для него это всё равно не более, чем игра. Очередная интересная авантюра.

Перед Сашкиным приходом мама с папой страшно волновались, я диву на них давалась. Носились по квартире, протирали всё, мыли, переставляли с места на место. С учётом того, что Лебедев у нас дома был и родителей моих знал — удивительно. Как будто статус моего жениха сделал его каким-то особенным, другим, и перед ним теперь надо было ковры стелить и туалеты духами брызгать.

Больше всех усердствовала Ленка, но уже в другом смысле. Переодевалась раза три в самые разные платья, красилась, потом смывала с себя всё и перекрашивалась. Смотрелась в зеркало, кривилась — и по новой.