Я тебя не хочу

— Да уж. Теперь ты будешь мучить меня.

— Не-е-ет. Теперь я буду кормить тебя конфетами!

— Ничего у тебя не выйдет.

— Это ещё почему?

— У меня аллергия на шоколад.

Сашка задумался.

— Не знал… Ну ладно. Тогда печеньем буду кормить. Или вафельками…

— Ты прям какой-то сладкоежный фетишист. Ничего, я тебя перевоспитаю! — я погрозила Лебедеву упаковкой с чипсами «Принглс», который этот не любитель «Доширака» под шумок спрятал в тележку.

Друг хмыкнул, а потом вдруг подскочил ко мне, крепко-прекрепко обнял и прошептал на ухо жарким шёпотом:

— Перевоспитай меня, Стася… Перевоспитай…

И всё бы ничего, но Сашка при этом ещё и укусил меня за мочку! Не сильно, конечно, и я бы простила, если бы Лебедев для полного счастья эту укушенную мочку потом не лизнул!

Горячий Сашкин язык пополз ниже, по шее, и я почти взвизгнула, хлопнув ему упаковкой с чипсами по голове:

— Перестань! Я не твой ужин!

— Угу. Ты мой десерт, — ответил этот нахал и наглец, напоследок чмокнул меня в шею — весьма смачно, кстати — и отпустил.

— Гад ты, Сашка, — сказала я устало, ощущая, как внизу живота словно бы пружина скручивается. — Я к нему, понимаешь, со всей душой, а он меня десертом обзывает.

Лебедев смотрел на меня как-то странно. Я ожидала, что он засмеётся, как всегда, но он не засмеялся, усмехнулся только. И сказал очень мягко, совсем не свойственным себе тоном:

— Извини, Стась. Плохой из меня жених. Может, хоть муж лучше получится?

Я почему-то смутилась. И сама не могла понять, почему…

— Не говори ерунды. Хороший ты… и муж, и жених… и человек. И вообще, ты закончил с покупками-то, хороший мой? Или мы ещё что-то не взяли?

— Да вроде всё, — Лебедев будто очнулся и вновь стал прежним шкодным Сашкой. — А больше мы не унесём. Я же не Александр Терминатор, а Александр Ленивец. Хотя, нет! Вспомнил. Давай ещё пива возьмём!

— Давай, — пожала плечами я, про себя подумав: главное — закусывать. А то напоит меня этим пивом, а утром окажется, что мы ночью «поженились».

Думаете, мы — это я и Лебедев? Не-е-ет. Мы — это я и его унитаз.

Лапша по-тайски получилась объедение. Впрочем, я вообще хорошо готовлю. Не гениально, просто хорошо. Снимать с курицы кожу целиком, а потом надевать обратно, не повредив, я, конечно, не умею, но если не брать во внимание этот факт — готовлю очень даже неплохо.

Так что лапшу с курицей по-тайски Сашка уплетал за обе щёки. Причмокивая и закатывая глаза.

Я ещё салат порубила — люблю я салаты, да — и его Лебедев тоже схомячил. И уже потом, когда я для полного счастья заварила ему чай в заварочном чайнике (а не пакетик в кружке) и поставила перед носом тарелку с печеньками, Сашка похлопал себя по изрядно раздувшемуся животу и заявил:

— Вот каждый день бы так!

Я фыркнула.

— Тебе кухарка нужна, а не жена.

— А я и не спорю, — засмеялся Лебедев. — Но если бы я взял одну кухарку, без жены, родители бы от меня не отстали и довели до нервной трясучки. А так — и волки сыты, и овцы целы.

От смеха я чуть под стол не свалилась.

— Ов-в-цы-ы-ы… Это ты о своих бывших подружках, что ли?

— Да хоть бы и о них, — пожал плечами Сашка.

— А знаешь, как я их называла?

— Как?

— Царевны Лебедева.

Сашка кашлянул, а потом захохотал так, что стены задрожали.

И я вдруг поймала себя на мысли, что наизусть знаю все его реакции. Каждую ухмылочку, оттенки смеха, выражение лица когда он доволен, зол или вообще пьян. Мне кажется, я даже Ленку так не знаю, как Лебедева.

Наверное, эта мысль не должна была меня удивлять, но она удивила…

— Мы, между прочим, про пиво с тобой забыли, — вдруг сказал Сашка, разбивая мою задумчивость. — Пошли, может, в комнату, посмотрим чего-нибудь под пивасик? И «Принглс».

Я поморщилась.

— Саш, ну ты же чай уже попил…

— Ну и что? Я чуть погодя, через полчасика. Как раз чай прольётся дальше и можно будет лить сверху пиво.

— Извращенец…

— Какой уж есть. Но ты же меня всё равно любишь, да?

— Угу, — я хмыкнула. — Обожаю.

Пива я всё же выпила — не удержалась. Сложно удержаться, когда по телевизору идёт твой любимый фильм — «Служебный роман» Рязанова — а Сашка размахивает рядом коробкой с чипсами и в воздухе вкусно пахнет тёмным пивом. Хорошим пивом, настоящим, дорогим.

И я, улыбаясь и похрустывая чипсами, вспомнила, как давно-давно, курсе на втором, Лебедев объяснял мне:

— Знаешь, как отличать хорошее пиво от плохого? У правильного пива пена большая, плотная, высокая, и когда отпиваешь — на бокале остаются чёрточки. Сколько глотков — столько и чёрточек.

Я тогда покосилась на свой бокал, где не было ни одной чёрточки, и Сашка глубокомысленно фыркнул.

— Разбодяженное. Тут не только чёрточек, тут и пены не было.

Да-а-а… Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой.

— Ты чего улыбаешься, Стась? — нынешний Лебедев смотрел на меня с интересом. Зажевал чипсину. — Мда, химия… Но вкусно.

— Вспомнила, как ты меня учил отличать хорошее пиво от плохого.

Сашка рассмеялся.

— Да, это было забавно. Ты так серьёзно меня слушала… Знаешь, Стась… я никогда не говорил тебе… но мне это страшно льстило.

— Что? — удивилась я.

— Льстило. Нет, точно пиво в голову ударило, раз я решил об этом сказать. Ты, такая умница, отличница, красавица…

— Угу, спортсменка и комсомолка…

— Вот-вот. И дружила со мной.

— И что тут такого? — я подняла брови. — Ты хочешь сказать, что ты не красавец?

Сашка поперхнулся пивом.

— Кр-р-р… ну, может быть. Тебе виднее.

— Вот-вот, — передразнила его я. — Ты очень красивый, гораздо красивее меня. И умный, ты всегда соображал отлично. И закончил институт с красным дипломом, как и я!

— Если бы не ты, Стась, я бы никакого красного диплома не получил.

— Не прибедняйся. Ты, конечно, ленивец, но не до такой степени. И не идиот. И вообще, — я фыркнула, — ты специально, что ли? Хочешь, чтобы я тебя хвалила?

Лебедев посмотрел на меня с пьяной укоризной во взгляде.

— Это я тебя хвалю, дурочка. Льстила мне твоя дружба! И сейчас льстит. Что ты меня, дурака, равным себе считаешь.

— Ты меня сам только что дурочкой назвал, — не менее пьяно заявила я. — Так что… зараза к заразе не пристаёт! Ой, нет, не то…