Я тебя не предавал

— Едем в больницу.

Он смотрит мне в глаза тяжёлым, непроницаемым взглядом. Но уступать я не собираюсь. Я знаю, что делаю, и ему придётся с этим смириться.

— Едем! — с нажимом повторяю. Павел согласно закрывает глаза.

— Нет уж, на хрен, — Фил пытается выбраться из машины. — Это без меня!

— Фил, — от одной интонации Ворона мы все вздрагиваем.

Даже Фил осекается и плюхается обратно в кресло.

— Командуйте, госпожа, — всплёскивает он недовольно руками.

— Спасибо, — сжимаю ладонь Паши, на мгновение касаясь его сухих губ своими. — Всё будет хорошо. Слышишь? Я тебя не отпущу!

Мирон и его люди помогают пересадить мужчин в карету скорой. Мы с Олей забираемся следом. Дверь закрывается, и машина срывается с места под вой сирены.

— Не отключайся, — шепчу Павлу, заметив, что он закрыл глаза. — Будь со мной.

Он очень слаб от кровопотери и усталости, дрожит так, что зубы стучат. Стаскиваю с себя куртку Мирона и укрываю его.

Благо ночью пробок нет, и мы достаточно быстро доезжаем до больницы. В приёмном нас встречает сам Косолапов. Скептически осматривает всю нашу компанию, хмурится.

— Ир, ты обалдела? — оттаскивает меня в сторону. — А если они…

— Лёш, пожалуйста, спасай, — складываю руки в молитвенном жесте. — Кроме тебя не к кому обратиться.

— Да понял я, — закатывает глаза. — Пересаживайте своих раненых бойцов на каталки и поехали уже, — кивает в сторону лифта.

Павел то и дело отключается и с каждым разом возвращается в сознание всё труднее. Фил недовольно сопит, но никак не комментирует происходящее. А Ольга пытается слиться со стеной.

Пока поднимаемся в лифте, пересказываю Алексею всё, что знаю. Про характер ранений, про то, что вкалывала обоим. Он внимательно слушает.

— Тебе самой помощь нужна, — сухо замечает и, прищурившись, пытается осмотреть мой нос, взяв меня за челюсть.

— Всё нормально, — отмахиваюсь небрежно. — Вот не до себя сейчас.

— Давай, может, на МРТ? — всё же настаивает друг.

— Лёша, — раздражаюсь и сильнее сжимаю поручни кресла-каталки, в котором сидит Паша. — Ему надо помочь! И как можно быстрее.

Двери лифта разъезжаются, и мы выкатываемся в отделение травматологии. Тишина. Все пациенты давно спят. Даже на посту нет никого из медсестёр.

— Иди-ка сюда, — Косолапов дёргает меня за плечо к себе, достаёт из нагрудного кармана фонарик и всё же светит им в глаза, внимательно проверяя реакцию, ощупывает пальцами нос. — Ладно, нормально, — удовлетворённо кивая, отпускает и показывает рукой в нужную сторону. — Давай в процедурку обоих.

Он идёт впереди, а мы с Ольгой следом катим наших раненых пассажиров. Ворон поднимает на меня суровый взгляд. Даже в таком состоянии он может быть устрашающим. Останавливаюсь и наклоняюсь к нему, глядя вопросительно.

— Если твой «друг» не перестанет распускать руки, я ему их с корнем вырву, — хрипло шепчет заплетающимся от слабости языком.

— Угомонись уже, Отелло, — тихо посмеиваясь, качаю головой и чмокаю его в висок. — Он неизлечимо женат.

По пути Косолапов заглядывает в сестринскую и зовёт с собой медсестру. Появляется совсем молодая заспанная девочка и семенит за нами. В процедурном сначала помогаем пересесть на кушетку Павлу. Алексей придирчиво осматривает его ранения и лично всё обрабатывает.

— Не всё так страшно, как кажется, — комментирует он. — На вылет прошла. Крови только много потерял. Зашить и прокапать. Ян, неси капельницу, — обращается к девочке.

Медсестра кивает и уходит. Возвращается через несколько минут и ставит Паше систему. Он устало смотрит на меня, и лишь уголки его губ едва заметно дёргаются.

— Можно я сама зашью? — спрашиваю у Косолапова.

— Не забыла? — хитро ведёт бровью. Дразнит, гад такой.

— Вообще-то я дипломированный хирург, не забыл? — улыбаюсь в ответ, вздёргивая подбородок.

— Ян, дай коллеге инструмент, — смеётся и переходит к Филу.

Медсестра даёт мне всё необходимое. Присаживаюсь рядом с Павлом и как следует осматриваю рану. Да, действительно, не так страшно, как казалось в машине. Всё будет хорошо.

— Потерпишь? — заглядываю в глаза своему вояке.

— Мне не больно, — шепчет одними губами Ворон. Пытается быть сильным.

Обезболивающее хоть и действует, но не настолько. Осторожно стягиваю кожу и начинаю шить. Аккуратно, стежок за стежком. Зашив, накладываю повязку.

— А теперь поспи. Мирон нас позже заберёт, — прошу Пашу.

— Второму повезло меньше, — доносится голос Алексея. — Пуля застряла в ноге. Надо доставать. В общем, его я точно до завтра оставлю.

— А без этого нельзя? — возмущается Фил.

— Можно, — хмыкает Косолапов. — Только хромать будешь всю оставшуюся жизнь, — как всегда, мастер находить нужные слова в нужный момент.

— Ладно, — тянет недовольно Фил. — Но только до завтра.

— Ян, готовь операционную и вип-палату для товарища, — распоряжается травматолог.

Медсестра без лишних вопросов торопится выполнять поручение.

— Тогда я тоже останусь, — неожиданно заявляет Ольга.

— Это ещё зачем? — в ужасе дёргается Фил.

— Мало ли, помощь понадобится, — она пожимает плечами.

Фил недовольно ворчит, но ему приходится смириться.

Яна приглашает их обоих с собой, чтобы подготовить к операции.

Алексей подходит к нам и, отлепив край повязки, осматривает мою работу.

— Ювелирный шов, — хмыкает беззлобно. — Молодец!

— Руки помнят, — смущённо расплываюсь в довольной улыбке.

— Спит твой боец, — кивает на притихшего Ворона. — Тебе и самой бы не мешало отдохнуть.

Тот и правда отключился.

— Да я нормально… — отмахиваюсь.

— Ладно, мне пора на операцию. Как капельница докапает, можете быть свободны. Но лучше бы остаться до утра, он крови много потерял. И ему нужно восстановиться несколько дней, так что без нагрузок.

— Я поняла.

— Ир, — он ободряюще сжимает моё плечо. — Береги себя.