Я тебя не променяю

Костя теснее прижал Сашу к себе, хмыкнул.

– Ну ты даёшь. Как можно меня стесняться? Я ж свой. – Подумал секунду и исправился: – Твой. Так что не волнуйся зря. И вот ещё, – он вытащил из кармана брюк и продемонстрировал маленький шуршащий квадратик упаковки, которую трудно было спутать с чем-то другим. – У вас в ванной в шкафчике лежат.

– Это Варя, – сконфуженно пробормотала Саша. – Любит всё предусмотреть. На всякий случай.

Она даже помнила, как на вопрос «Зачем это тут?» подруга назидательно изрекла: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Вот и девушке лучше самой позаботиться, чтоб без ненужных последствий, с учётом что основная часть этих последствий достанется ей».

– Варя – молодец.

Саша что-то неопределённо промычала в ответ и спросила:

– А зачем ты мне его показал?

– Чтобы ты меньше беспокоилась, – легко объяснил Костя, а Саша тихонько вздохнула, насупилась:

– Зато теперь смущаюсь ещё больше.

– Это не надолго, – Костя прижался к её волосам щекой, – быстро пройдёт. – И опять прошептал в самое уху: – Клянусь, потом будет не до этого.

Если бы у Саши была нормальная возможность, она бы обязательно пихнула его в бок, не сильно, локтем или кулаком, а сейчас просто выдохнула с осуждением:

– Кость, ты даже сейчас ржёшь.

Хотя и улыбалась при этом.

– Я ржу потому что…

Он уже не обнимал за плечи, одной рукой отодвинул волосы, открыл шею, водил по ней пальцами, ладонь другой положил на талию, проник под кофту, под пояс джинсов и говорил медленно, делая паузы, переводя дыхание, и каждое его слово, каждое прикосновение отзывалось в Саше чувственным трепетом.

– Я очень тебя хочу. А ты… так близко. И никого кроме нас. И мне сложно… стоять и болтать. До сих пор… только болтать. Сашка!

Костя развернул её лицом к себе, заглянул в глаза, а потом взял за руку, подвёл к кровати. Прежде, чем она села, стянул с неё кофту, а с себя – футболку, отбросил в сторону, опускаясь рядом, надавил на плечи. Саша послушно легла, подставила губы, жадно вдохнула жар вожделенного поцелуя.

– Я правда тебя люблю, – прошептал Костя, оторвавшись от её губ. То ли ещё раз подтверждая собственное чувство, то ли убеждаясь, что всё на самом деле происходит.

А смущение действительно пропадало, растворялось в томительном мареве желания, бесследно исчезало, словно снималось вместе с одеждой, а когда Костины губы, осыпав поцелуями шею, спустились к её груди, Саша не сдержалась и тихонько застонала. От удовольствия, от нетерпения.

9

Варя вернулась раньше, чем они успели проснуться, ввалилась в комнату, потягиваясь, произнося:

– Как я спать хочу.

И тут же застыла.

– Здрасьте.

Саша решила, что вообще не будет никак реагировать, а Костя приподнялся на локте, произнёс сонно:

– Я сейчас уйду. Мне ещё на работу надо.

– А-а-а… ну-у-у… – протянула Варя и попятилась. – Ты особо не вскакивай, подожди. Я пока на кухню.

Она торопливо смылась из комнаты, на кухне грохнула чем-то. Костя тряхнул головой, сбрасывая остатки сна, откинул одеяло. Когда перебирался через Сашу, наклонился к ней, поцеловал, спросил:

– Может, сегодня всё-таки лучше ко мне, в общагу? Там сейчас почти никого.

Она поняла, что не желает дожидаться вечера, что даже близкое присутствие подруги её почти не смущает. Обхватила Костю за шею, заставила опять наклониться, голодно приникла к губам.

– Сашка. Саш. Я же так не уйду, – раскаянно прошептал тот. – И твоя Варя нас прибьёт. Прямо в процессе.

Она не выдержала, прыснула от смеха, отпустила его.

Костя сел на край кровати, произнёс, в спешке натягивая одежду:

– Я тебе позвоню, как только освобожусь. Хорошо?

Саша кивнула. Говорить совсем не хотелось, хотелось по-прежнему общаться жестами, движениями, прикосновениями. А Костя застыл на месте, видимо, борясь с противоречивыми стремлениями: ещё раз поцеловать на прощание да так и не добраться до двери или всё же уйти. Она вжалась щекой в подушку, не отводя от него взгляда, зашевелилась, натянула одеяло на подбородок.

– Сашка. Чёрт, Сашка. Ну как я так пойду?

В кухне опять грохнуло.

– Ну всё. Хорошо. Пока. До вечера. Ладно? – Костя говорил, продвигаясь спиной к двери.

– Ладно. Пока, – всё-таки произнесла Саша, но, кажется беззвучно.

Костя скрылся в дверном проёме, а через минуту крикнул из прихожей:

– Я ухожу. Дверь просто захлопнуть?

– Да! – молниеносно отозвалась Варя.

Она притопала в комнату, плюхнулась на свой диван, посмотрела на Сашу.

– Я сейчас лучше лягу спать, а поговорим потом. Если, конечно, получится заснуть, – проворчала, укладываясь, и опять посмотрела на Сашу. – Надеюсь, ты не станешь мне рассказывать, насколько твой Даньшин хорош в постели.

– А когда я что-то такое рассказывала? – озадачилась Саша.

– Не ты. Дина. – поправила Варя и вольно процитировала: – «И тачка у него круть, и прочие части тела». – Усмехнулась в потолок и снова обратилась к собеседнице. – Да, кстати. И как же теперь Герман?

– А что с ним?

За всё время Саша о Германе даже не вспомнила, да и сейчас не слишком-то хотелось, но Варя приподняла голову, подпёрла её согнутой в локте рукой.

– Вдруг он до сих пор на что-то рассчитывает? Как подкатит с очередным букетом. А ты тут… с Костиком.

– Ну так и всё, вопрос исчерпан, – заключила Саша и сразу напомнила: – А ты же не болтать, спать собиралась.

Варя поджала губы, глянула многозначительно.

– Опять прячешься.

– Я не прячусь, – уверенно возразила Саша. – Просто мне до него дела нет. Так зачем о нём думать и говорить?

Действительно – зачем? Она и не думала, и не говорила, ночи проводила с Костей в общаге, пока не закончились выходные, и те, кто уехал домой не начали возвращаться. Однажды, выйдя утром из блока, столкнулись с девушкой.

– Мил, привет! – едва увидев её, воскликнул Костя, не промедлив ни секунды, не задумавшись, словно та была органичной частью общежитского быта, привычной составляющей, которая вызывала автоматическую реакцию. И девушка уже собралась ему ответить, шевельнула губами, но зависла, наткнувшись взглядом на Сашу, выдохнула что-то вроде вопросительного «А?» да так и застыла с приоткрытым ртом.

Она была выше Саши на полголовы и фигуристей, к тому же, будто на контрасте, светловолосая, но не классическая глянцевая блондинка, а как раз наоборот, вся такая уютно-милая, домашняя, опекающая. Наверняка ещё и староста в своей группе, а в общаге добрая хозяюшка, к которой всегда можно обратиться, и которая непременно поможет, не важно в чём: накормит умирающего от голода соседа, одолжит сахара или чая, даст списать контрольную по какому-нибудь сопромату, выслушает слёзную историю несложившихся отношений, успокоит и пожалеет.