Я тебя придумала

— Линн?

Я подняла голову и застыла, наткнувшись на его ласковый взгляд, в котором, однако, было очень много от нового Игоря. Никогда не думала, что взглядом можно подчинить, причём сделать это так нежно и ненавязчиво.

— Император, — прошептала я, не в силах опустить глаза. — Чёрт побери, ты всё-таки самый настоящий император…

— Неужели? — произнёс Эдигор, и в голосе его было столько сарказма и иронии, что я недоуменно приподняла брови. — А мне кажется, что всё-таки не очень настоящий. Объясни, чьи это шуточки? Это сон или нет? И как мог обычный булочник без образования вдруг стать наследником престола?

— Ответ на последний вопрос я и сама не знаю, — я покачала головой. — А остальное постараюсь объяснить.

И я начала рассказывать.

Думаете, это было легко? Ошибаетесь. Я постоянно путалась, пытаясь забежать вперёд, связать прошлое с настоящим и будущим… Эдигор не задавал вопросов и не перебивал, просто молча слушал. Только один раз, когда я стала рассказывать про Хранителя, странно усмехнулся и сказал:

— Значит, Аравейн был рядом со мной только из-за силы демиурга. Боялся, что она проявится раньше времени, Эрамир вытолкнет меня и ты не успеешь попасть сюда, чтобы исправить ошибки... — В этот момент император почему-то отвёл глаза, но я лихорадочно пыталась вспомнить, что ещё не объяснила, поэтому почти не обратила внимания на слова Эдигора.

Я постаралась рассказать всё. Об Олеге-Рыме, о наших приключениях в логове реформаторов, о встрече с Ленни, о пророчестве, в котором осталось исполнить только одно условие.

Когда я упомянула об этом, император вздрогнул.

— Я не понимаю, — взгляд Эдигора в этот момент стал таким острым, что об него, казалось, можно было порезаться, — при чём здесь Эллейн? Разве ты не можешь разбудить меня прямо сейчас? Брата ты встретила, узнала, ритуал провела… Как Источник связан с твоими ошибками?

Я вздохнула.

— Никак. Это дурацкое пророчество вообще — всего лишь цепочка событий, которые увидел и записал Альгиус. Я могу разбудить тебя хоть сейчас, Эд… но… я не уверена, что хочу…

— Что?

Я так и не рассказала ему, что должна буду потерять брата вновь или умереть сама. По моему повествованию выходило, что я, вернувшись в прошлое, просто спасу Олега. Я не хотела говорить Эдигору, что если разбужу его, мы с ним можем вообще не встретиться. Боюсь, тогда он откажется просыпаться, а я ещё не успела принять окончательное решение.

— Ты ведь император. У тебя есть жена, скоро родится ребёнок. А у меня никогда не будет детей, я пустоцвет, помнишь? Разве это справедливо — лишать малыша отца?

Взгляд Эдигора на мгновение застекленел.

А потом император прижал меня к себе и стал целовать. У меня сразу все мысли перепутались, все аргументы забылись… Такими сладкими, горячими были его поцелуи.

— Делай, что хочешь, Линн, — услышала я тихий голос Эдигора. — Всё, что посчитаешь нужным и правильным. Это твоя жизнь и твоё решение. То, что касается меня, как императора Эрамира, я сделаю сам. Не думай ни о ком, кроме себя, ты поняла? Ни обо мне, ни о моём ребёнке.

— Что?.. Но почему? — прошептала я, с трудом отогнав от себя дурман, в который погружалась из-за его поцелуев. Господи, как же я по нему соскучилась…

— Потому что это слишком много для тебя одной, — ответил Эдигор, улыбнувшись. — Ты, я, Олег, Аравейн, Ленни и Эллейн… Ты не сможешь разорваться между всеми. И спасти всех тоже не сможешь. Поэтому думай о себе. Хорошо?

— Знаешь, — я вздохнула, — в нашем мире твой взгляд никогда не гипнотизировал меня до такой степени. Ты этому у Вейна научился?

Император засмеялся.

— Нет. У самой жизни. Но ты не ответила на мой вопрос.

Вновь вздохнув, я кивнула.

— Хорошо, я буду думать о себе.

— И ещё, — Эдигор вдруг нахмурился, — пообещай мне одну вещь.

— Какую?

— Что ты не будешь пытаться спасти Ленни.

Я удивлённо вскинулась.

— Почему ты просишь меня именно об этом?!

— Потому что я знаю тебя, — ответил император, целуя меня в уголок губ. — И знаю, что ты непременно захочешь её спасти. Поэтому и прошу — пообещай, что не будешь пытаться сделать это.

Глаза Эдигора были серьёзными, на самом деле они не просили, а требовали. Мягко, но настойчиво.

Почему всем так важно, чтобы я не спасала Ленни? Император, Дарида, и даже Хранитель — такое впечатление, что они решили принести бедную девочку в жертву ради моего будущего счастья и спокойствия.

— Хорошо, — наконец, ответила я, не отводя взгляда от Эдигора. — Обещаю, что не буду пытаться спасти Ленни.

В его глазах мелькнуло такое нечеловеческое облегчение, что я даже испугалась. Совесть взвыла, как сигнализация угоняемой машины.

Так нельзя. Нельзя! Почему один человек имеет право на второй шанс, а другой — нет? Чем я лучше Ленни? Даже если мне предстоит умереть в своём мире, я в скором времени отправлюсь на перерождение, забыв обо всём, а эта несчастная девочка обречена на окончательную, бесповоротную смерть — она просто растворится в Источнике, станет его частью, как русалочка когда-то превратилась в морскую пену.

Но русалочка — это же просто сказка. Тогда как Ленни…

«А у тебя тоже просто сказка, — шепнул грустный внутренний голос. — Сказка про маленькую Тень. Видишь, какие печальные сказки у тебя получаются?»

— Пойдём, — донёсся до меня голос Эдигора словно издалека. — Тебе нужно увидеться с твоими спутниками, в том числе и с братом. Он уже, наверное, извёлся весь.

— А что будешь делать ты? — спросила я, вставая с его колен.

Император улыбнулся. Почему-то очень грустно.

— Мне необходимо поговорить с Аравейном.

.

Как оказалось, все гости должны были съехаться во дворец только к завтрашнему вечеру, поэтому сейчас во дворце была ещё куча свободных комнат. Но нам, тем не менее, выделили всего три. В первой должны были поселиться Браш с Милли, как официально обручённые, во второй — мы с Ленни, а в третьей уже — Тор, Рым и Гал. Гном, правда, хотел вернуться обратно в таверну, выпить пива и свалить в лавку мастера Дарта, но брат его убедил, что отказываться от приглашения императора будет нехорошо. Да и вообще, пару деньков можно и потерпеть.

— С вами вечно всё превращается в огромные неприятности, — буркнул в ответ на это Тор. — Сначала — поедем по Тропе Оракула, потом кошмары во сне и наяву, реформаторы эти долбанные… Как бы день рождения императора не закончился какой-нибудь заварушкой.

Я только губы поджала. И все остальные, думаю, тоже понимали — гном прав. Но это всё равно не причина отказывать императору.

Кстати насчёт официально обручённых. Когда я услышала о том, что Повелитель Робиар дал благословение Милли и Брашу, то чуть со стула не свалилась. А сама Эмиландил, увидев мою реакцию, захихикала.