Я тоже её люблю

Да не пусто у меня в груди. Там боль необъятная. Там воронка чудовищных размеров. Потому что я снова убиваю себя, когда отказываюсь от Егора. Мой шаткий, но всё же мир не должен разрушиться. А Егор впритык подобрался к критической черте. Если бы он продолжил в том же духе, то Тагир бы обо всём узнал. И если Егор не боится моего мужа и корчит из себя смелого парня, то лишь потому, что он его не знает. А я знаю Тагира. Он слов на ветер не бросает. И если сказал, что убьёт любого другого мужчину, кто ко мне прикоснётся, то так тому и быть. Он сделает это не раздумывая. Не своими руками, конечно же. Это будет несчастный случай или что-то в этом роде. Даже думать страшно, когда воочию представляю способ мести Батурина.

Выскочив из подъезда, быстрым шагом направляюсь к машине. Заметив меня, водитель спешит распахнуть передо мной заднюю дверцу.

— Ты что-то долго, — бурчит Тагир, когда я устраиваюсь рядом с ним на сиденье.

— Прости, с Ритой заболтались.

— За всю жизнь ещё не наговорились? Или перемывать мне кости — ваш любимый вид спорта?

Снисходительно улыбнувшись, говорю мужу, что он всё придумывает. И вообще, нам есть, о чём поговорить с подругой помимо наших отношений с мужчинами.

— Я сделаю вид, что поверил, — уже менее раздражённо, но всё же недовольно произносит Тагир.

Юлия

В столичном аэропорте нас ожидает частный самолёт. Ёжась от холодного ветра, обжигающего лицо, поднимаюсь по трапу. На борту самолёта занимаю место у иллюминатора. Вставляю в уши беспроводные наушники и, врубив на телефоне любимую музыку, закрываю глаза.

Пока самолёт вздымает ввысь, я позволяю себя предаться мечтам. Там я счастлива. И свободная от всего! Но только стоит открыть глаза и скосить взгляд на сидящем сбоку от меня Батурине, как шибёт коротким импульсом в самое сердце.

Тагир шевелит губами, но я не слышу его. Вынужденно убавляю на телефоне громкость и переспрашиваю, мол, что он только что сказал.

— Люблю тебя, — отвечает муж.

Натянуто улыбаюсь.

— Знаю, — выдавливаю из себя и Тагир улыбается, потому что в наших отношениях это уже прогресс, маленькая победа.

Мне всё-таки удаётся заснуть. И проспать весь перелёт. Поэтому когда самолёт заходит на посадку, я ощущаю в теле ломоту из-за неудобной позы, в которой заснула.

***

В Дубае нас встречает небольшой кортеж из двух машин. Тагир со всей присущей ему заботой помогает забраться мне в салон большого внедорожника. И как только машина трогается с места, муж смотрит на меня недовольным взглядом.

— Что-то не так? — спрашиваю я, поправляя сползающую с плеча бретельку платья.

— Твоё платье очень открытое. Привлекает внимание, — цедит через зубы Тагир.

— Обычное платье. Я дома такие ношу. Раньше ты ничего не имел против.

— Это Эмираты, милая. Из уважения к местным обычаям тебе придётся одеваться скромнее.

— Ещё скажи, что мне придётся носить паранджу, — хихикаю я, но Тагир продолжает хмуриться, — я пошутила.

— Если нужно будет, то будешь носить, — берёт меня за руку и накрывает своей большой ладонью. — Ты просто ещё не поняла, как тебе повезло с мужем. Я слишком много тебе позволяю. Ты свободна и независима, порой чересчур. И если дома я это терплю, то здесь не стану. Я не хочу, чтобы на мою жену заглядывался первый встречный.

— Тагир…

— Послушай меня, — качает головой, — я не закончил. В Дубае ты экзотика и каждый, кто на тебя смотрит, поверь, думает совсем не о том, что ты чья-то жена. Ход моих мыслей понятен?

Опустив взгляд, молча киваю и бубню: “Понятно”.

До конца поездки в салоне авто царит молчание, если не считать телефонного разговора Батурина. Он с кем-то общается на английском и я, поняв, что это по работе, не вникаю в суть разговора.

Кортеж тормозит возле небольшой виллы. Я ловлю на себе недовольный взгляд Батурина и распускаю волосы, чтобы хоть как-то прикрыть почти что обнажённые плечи.

Спустя десять минут, когда наши сопровождающие уезжают и мы с мужем остаёмся наедине, я брожу внутри дома, разглядывая комнаты. Задерживаюсь в просторной, светлой спальне с огромной кроватью посередине и панорамным окном с видом на Оманский залив.

В груди приятно щемит. Я в восторге! И это самое лучшее, что случалось со мной за последний год.

Не сдержавшись, сбрасываю туфли на высоких шпильках и с разбега падаю на кровать. Настоящий кайф.

Закрыв глаза, предаюсь мечтам. Их у меня отнять никому не дано и это точно!

Под тяжестью тела Тагира пружинит матрас. И я открываю глаза, когда муж оказывается сверху меня. Упёршись на руки, согнутые в локтях, Тагир нависает надо мной.

— Ничего не хочешь сказать своему мужу? — его голос немного хрипит, а взгляд становится похотливым.

— Спасибо.

— Ах, Юля, — вздохнув, отвечает, что хотел услышать другое, и жадно целует меня в губы, забираясь руками под платье.

Тагир

Настойчивый телефонный звонок заставляет меня проснуться и оторвать голову от подушки. На часах почти полночь, а номер неизвестный.

Тихо встаю с кровати и ненадолго оборачиваюсь, чтобы пробежаться взглядом по спящей жене — она такая хорошая, когда не выпускает свои коготки наружу.

Выхожу на балкон и принимаю вызов. А на том конце провода знакомый женский голос, отчего я моментально завожусь.

— Какого хрена ты мне звонишь? — говорю в бешенстве, стараясь не повышать голоса, чтобы не разбудить Юлю.

— Ты улетел с ней, да? — доносится через плач. — Любовь-морковь у вас, да? А как же я, Тагир? Всё? Уже не нужна?

Сжимаю пальцы в кулак, чтобы от злости стукнуть по поручню на балконе, но в последнюю секунду сдерживаюсь.

— Слушай сюда. Номер мой забудь и всё, что было между нами. Если не поймёшь с первого раза и продолжишь в том же духе, то сильно пожалеешь об этом. Ты никто, поняла? Очередная подстилка. Знай своё место!

— Никто? — кричит мне в трубку. — Ты уверен, что я тебе никто? Вообще-то, я мать твоего будущего ребёнка. И ты не имеешь права со мной так разговаривать…

Отвожу от уха телефон, потому что слушать претензии и плач не намерен. После того как Юля подпустила меня к себе и дала нашим отношениям шанс, я порвал со всеми любовницами. И только эта мелкая дрянь оказалась такой настойчивой и хитрой, раз вздумала меня пугать беременностью.

Через минуту моё терпение разлетается вдребезги. И если бы виновница поганого настроения сейчас была рядом, то я придушил бы её не задумываясь.