Я убью свое прошлое
Шрифт:
– Она его видела, Илья. Я не вру, я не выжила из ума. Я сама в эти басни не верила, пока… Нет, ты должен помнить, ты тогда еще поступать не уехал!
– Помню, – осторожно признался Илья. Последние пару минут он старательно боролся с желанием попрощаться и уйти. И побиться в подъезде лбом об стену – он так ждал этого разговора, такие надежды возлагал, а тут снова речь о местном Потрошителе зашла. Сдохла надежда, как и полагается, последней. А Нина Ивановна продолжала:
– Хорошо. Только ты кое-чего другого не знаешь. Наталья и Валерка после школы года два встречались, дело к свадьбе шло, я уж прикидывала, кого из родственников позову. А потом раз – и как отрезало, слышать о нем не хочет, видеть не желает, откопала где-то Тольку этого и в загс потащила. Потом Коля родился, потом развод, потом…
– Подождите, –
– Да, да, – кивала Нина Ивановна. – Вот именно, что собиралась. Только…
Илья не слушал ее, память подхватила его, утащила в прошлое. «Меркушев, скотина, конечно, я тебя помню, сколько раз тебе морду бил из-за той же Наташки. Ты мне тоже, чего уж там…» Меркушев был старше его на три года, невысокий, плотный, черные волосы падают на глаза, рожа квадратная, нижняя челюсть, как у Бельмондо. Неудивительно, что девки велись на эту красоту, тем более что Меркушев уже в школе какие-то торговые делишки проворачивать начал, так что деньги у него водились. Не то что у Кондратьева, который только и горазд был, что «солнышко» на турнике изобразить и стометровку лучше всех в школе бегал. Но маловато этого оказалось, вот Наташка и выбрала, бросила Илью в последнем классе, эту «измену» они тогда вспоминали. И после школы голубки не расстались, даже пожениться хотели. И вроде как у Меркушева брат родной был, поговаривали, что он то ли с головой не дружил, то ли инвалидом был от рождения. И жили они втроем с матерью, отец их сразу после рождения второго сына бросил, к другой бабе в другой город умотал… Стоп, а при чем тут маньяк?
– Нина Ивановна, – осторожно начал Илья. – Я не понял, что случилось-то? Почему Наталья Валерку бросила?
Женщина посмотрела на часы и снова взялась за картошку, Илья мельком глянул на стену. Десять утра, он торчит тут уже битый час, а толку нет. Ну, узнал, чем тут Наташка занималась, пока он в училище ФСБ поступал, а потом в армии служил – и что? Ничего, хрен с маслом, зря прокатился, зря башку подставлял. И почувствовал, как все нехорошо сжалось внутри – от тоскливого предчувствия, не иначе. От того, что он снова не знает, что делать дальше, и все версии пошли к чертям. Сквозь плеск воды он слышал голос женщины, поневоле прислушался к словам. Решил дать ей выговориться и уйти, чтобы не показаться скотиной, наобещавшей с три короба и свалившей при первой возможности.
– Валерка тогда уже на дачу переехал, дом там себе хороший отстроил, денег хватало. Два магазина у него в городе было, и заправка, что на повороте к Москве, тоже его. Наташка рассказывала, что Валерка еще одну купить хотел, да передумал. Она к нему тогда каждый день таскалась, на дачу в смысле. В тот день они поссорились, уж не вспомню, из-за чего. Наташка психанула и с Валеркой не поехала, он ее на машине отвезти хотел. Потом посидела, подумала, часа через три накрасилась, вырядилась и ускакала. А к вечеру прилетает – бледная, губы дрожат, вся в слезах, говорить не может. Потом истерика у нее началась, я ей воды, потом по щекам, потом валерианки – успокоила кое-как. Она умылась, из ванной вышла и говорит: «Мама, я маньяка видела. Того самого». И снова в слезы. Еле уснули тогда.
– Где она его видела? – вместо отчаяния появилась злость. «Достали вы меня своими сказками». Илья снова сдержался и повторил, как мог спокойно: – Где? В лесу, в поле, у озера? – перебирал он места, где, по слухам, двадцать лет назад находили изуродованные детские трупы.
Нина Ивановна зачем-то оглянулась, подняла очки на лоб и с мокрым кухонным ножом подошла вплотную к Илье, поманила пальцем, чтобы он наклонился, и прошептала:
– На даче видела. На Валеркиной даче. Пришла – калитка открыта, во дворе никого. Она в дом, а там…
В кармане халата зазвонил мобильник, Нина Ивановна уронила нож, засуетилась, потянулась к телефону, одновременно наклонилась, потянулась за ножом. Илья опередил женщину, поднял с пола кухарь и бросил его в раковину. Наташина мать вышла в коридор, долго объясняла кому-то, как пользоваться банковской карточкой, на которую коварный собес повадился переводить пенсию. Старики до обморока, до инфаркта боялись банкоматов, не знали, с какого бока к ним подойти и как извлечь из этой говорящей груды металла свои деньги. Наконец, процесс завершился успешно, некая Лидия
горячо благодарила спасительницу, да так, что конец разговора слышал даже Илья. Он расстегнул куртку, вытащил из-под стола вторую табуретку, присел на нее, положил рюкзак на пол. Чертовщина какая-то, честно говоря, снова все в этого маньяка упирается. Да еще и на Валеркиной даче. И что тогда у нас получается?..Получалось до того паршиво, что Илья едва не выругался в голос. И крутилась в голове подленькое «так не бывает». Наташа, дача Меркушева, маньяк… Да бред. «Конечно, бред. А как назвать все, что случилось с тобой и с Натальей? Товарняк, Ольга, Ахмат, наркотики в твоей машине тоже бред?» В кухню вернулась Нина Ивановна, растерянно смотрела на экран мобильника и словно не замечала Илью. Потом вздохнула, положила телефон на стол и вернулась к раковине.
– Нина Ивановна, – напомнил о себе Илья. – Что там было, на даче? Расскажите, и я пойду, чтобы вам не мешать.
Женщина выключила воду и смотрела то на стену, то за окно. Илья ее не торопил, ждал, когда мать одноклассницы сама найдет нужные слова. Женщина решилась и заговорила:
– Говорю, как запомнила, с Наташиных слов, а она сама плохо тогда соображала, а больше мы об этом и не говорили. Она в коридоре стояла, там зеркало, в нем кровать отражалась. На кровати девочка лежала, лет пяти, мертвая.
– Почему мертвая? Почему Наташа так решила? – не утерпел Илья.
– Наташка сказала, что лежала она на животе, голова странно повернута, а глаза открыты и не видят. Смотрят и не видят, понимаешь? Как у покойников бывает. Рядом Валерка сидел, голый, орал что-то и раскачивался, как в припадке, изо рта у него пена шла. Он орал-орал и на пол упал, судороги начались, Наташка говорила, что его словно руками отжимал кто-то, как белье выкручивал, потом мать его прибежала, рядом ползала. И девочку эту случайно толкнула, она падать с кровати начала, вниз поползла, а простыня в крови. Наташа убежала, ее никто не видел. Все, Илья, больше я правда ничего не знаю. Если помогла – хорошо, нет – извини. За что купила, за то и продала, со слов дочери говорила, хочешь верь, хочешь не верь.
«Сам не знаю». Илья тоже смотрел в окно на покрытые пушистым снегом ветки клена. Что ему теперь делать с этими новостями, ситуация запуталась еще больше? Меркушев – маньяк? Сдуреть, этого не может быть. И кто все эти люди, что гонялись за ним и убили Наташу? Действовали они по приказу Меркушева, он им платил или здесь что-то другое? Снова тупик, снова придется хорошенько поломать голову. Вряд ли пожилая женщина стала бы врать ему, такое придумать не каждому под силу, да и незачем, она же не детективы пишет.
– Спасибо, – Илья вышел в коридор, мать Наташи шла следом, вроде попыталась сказать что-то, но не смогла. Илья пришел ей на помощь: – Полицаям, если хотите, говорить можете все, что угодно, из города я уеду немедленно. Знаю, что меня ищут, если найдут – пристрелят на месте. И не знаю, как мне быть дальше после того, что я от вас узнал. Но убийц Наташки я точно найду, можете не сомневаться. Всего доброго, – он еще раз посмотрел на заплаканную Нину Ивановну и вышел из квартиры. Бегом вниз, мимо компании старух на лавке у подъезда, мимо ржавого «жигуля» по дороге к оврагу. За ним вокзал, надо успеть до перерыва в электричках, иначе куковать ему тут лишних часа два. Можно и на автобусе, если они ходят…
Дорогу преградил экскаватор и толпа работяг в спецовках. Общими усилиями из грунта выдирали дырявую трубу, по проезжей части текли ручейки кипятка, машины еле ползли сквозь пар. Мимо, прогудев вальяжно, прокатил черный, весь в «обвесе» внедорожник, повернул во двор и остановился, Илья заметил, как погасли красные огоньки «габаритов». Шагнул следом, перепрыгнул через кипящую реку, остановился у стены дома. Джип перегородил дорожку у подъезда, передняя дверь нараспашку, багажник тоже, в нем полно битком набитых пакетов с хавчиком из супермаркета. Хорошая машина, дорогая, видно, что новая, все блестит, все мыслимые приблуды на местах, игрушка на загляденье. А водитель беспечно стоит спиной к дороге, копается на переднем сиденье и явно никуда не торопится. «Еще одно не «может быть». Илья свистнул негромко и направился к джипу. Человек обернулся, уставился на Илью недовольно сощуренными глазками. Знакомая морда, хоть и основательно ее разнесло за полтора месяца, а челочка все та же, пионерская. Вот и свиделись.