Я [унижаю] аристо
Шрифт:
Может, они вообще не ждут, что я выйду отсюда живым?
Значит и финт с самовредительством не прокатит. Они только порадуются…
Эта мысль заставила меня рефлекторно дёрнуться. Но конвоиры были к этому готовы. И мгновенно выкрутили меня так, что боль пронзила суставы словно шилом. Я даже толком вскрикнуть не смог, а задохнулся от боли…
— Что говорите? — Продолжал злорадствовать вертухай где-то позади. — Что-то не нравится? Ничего, сейчас полегчает…
Обогнав нас, он посеменил мимо рядов огромных сушилок. Внутри медленно вращающихся барабанов переваливались груды стираных оранжево-голубых арестантских
И через несколько шагов впереди сквозь пар я разглядел дверь в соседнее отделение. Как раз из-за неё и доносились приглушённые смешки, топот и рычание.
— Гусь, принимай ещё клиентика! — Открыв засов, вертухай распахнул дверь. — С этим побыстрее давай, адвокат скоро будет! — Он повернулся к конвою. — Заноси!
И те без затей просто швырнули меня в заполненное паром помещение, мгновенно захлопнув дверь за спиной. Я успел разглядеть только круглые люки стиральных машин, установленных тут по периметру. И три силуэта в ярких робах, стоявшие рядом с какой-то бесформенной грудой, сваленной у водопроводного стояка.
— Х-х-х-ха-а-а-ах-х-х… — Плотоядно выдохнул кто-то надо мной, пока я старался побыстрее подняться с мокрого пола. Со скованными за спиной руками это было не так просто, как обычно. — Молоденький…
Как только я всё-таки вскочил на ноги, с обеих сторон ко мне снова протянулись цепкие руки. И вывернули плечи также мастерски, как и жандармы.
Но в отличие от опытных конвоиров, лица этих ублюдков оказались слишком близко. Так, что я даже сквозь запах стирки почувствовал запах из их гнилых ртов…
— Уф!.. — Один отпустил меня, как только я боднул его прямо в нос.
Но второй смог отшатнуться от обратного удара. И перехватить мою руку так, что я снова рефлекторно согнулся почти до пола. А тот, что стоял впереди, неожиданно оказался сзади. И ударил меня какой-то мягкой палкой прямо под колени. После чего рефлексы заставили меня на них приземлиться.
Цепкая пятерня тут же схватилась за волосы. В позвоночник упёрлось острое колено. И, задрав меня лицом вверх, тот, кто стоял сзади, подсунул эту мягкую палку под подбородок, слегка меня придушив.
— Строптивый воробышек… Люблю таких…
Тот кто выкручивал мне руку сбоку, продолжал надёжно удерживать её от лишних движений. А тот, кому досталось по носу, потянулся к ремню брюк…
— Тихо, тихо, воробышек… — Как только я снова дёрнулся, голос сзади зашипел с притворной заботой. — Тебе понравится…
Вот мразь… Мало того, что ты тут явно не за ограбление или кражу… Так ещё и вместо законного места под шконкой, продолжаешь своим гадить… Такие как ты только так и выживают…
Лихорадочно вращая глазами, я старался увидеть хоть какой-то путь к спасению. Хоть что-то…
Но увидел только ещё пару силуэтов, которые вышли из клубов пара, держа в руках какие-то палки, обёрнутые ярким тряпьём. Непонятную груду рядом с водопроводной трубой они обходили на приличном расстоянии. И, натужно рыкнув, эта груда так и не смогла достать их скованными кандалами ногами.
Едва разглядев в этой куче плечистый силуэт другого пленника, я успел заметить ещё и то, что тот действительно пристёгнут наручниками к толстой трубе. А на его голову надет какой-то плотный мешок или наволочка. Звякая кандалами и гневно рыча, арестант продолжал слепо пытаться пинать пространство вокруг себя даже тогда, когда
пара отморозков прошлёпала мимо в мою сторону. При этом ему мешали ещё и полуспущенные штаны.— Ну-ну, воробышек… Хватит трепыхаться… — Сладкоголосый ублюдок придушил меня ещё сильнее и вжал колено в спину так, что там что-то хрустнуло. — Больно будет только поначалу…
Тот, кто был сбоку, уже расстегнул ремень. И принялся возиться с ширинкой…
С-суки… Нет бы просто избить… Какие же вы уроды… Ведь ведь даже не на этих жандармов спину гнёте… Вы сейчас делаете грязную работу для какого-то боярина… Который, похоже, и своих ни в грош не ставит, не то что таких как вы или я… Вы для него даже не животные… Вы для него вообще плесень…
— Как хорошо ты пахнешь, воробышек… — Голос за спиной продолжал ворковать, пока его подручный уже принялся стягивать мои брюки вниз. — Чистенький… Мягонький…
Тварь поганая… Ещё и наручники уже до костей врезаются… Аж жжёт… Или это…
Слега потяну в сторону ту руку, которая была вывернута следом за заломленной, я почувствовал, что цепочка моих браслетов будто бы растягивается. Но продолжает жечь огнём раненые запястья… Нет. Это не они меня жгут… Это я их…
Дёрнув руку в сторону посильнее, я увидел перед собой собственное запястье. Как и в схватке с Ромулом, когда гнев чуть не ослепил мой разум, рука была словно раскалена до бела. И оплывший браслет стекал по ней следом за лопнувшей цепочкой…
— А-а-а-ай!!! — Заверещал тот ублюдок, который возился с моими штанами, едва я схватил его за руку. И к запаху стирального порошка тут же добавился запах палёной плоти.
Тот, что выкручивал мне руку, сам отпрыгнул в сторону — похоже и вторая ладонь уже превратилась в раскалённую сталь. И как только я попытался отмахнуться её от того, кто стоял за спиной, тот пнул меня вперёд — прямо к прикованному к трубе мужику.
Пленник, как только почуял, что рядом снова кто-то есть, тут же попытался пнуть меня обеими ногами в лицо. Машинально подставив под удар руки, я врезался ими в цепь кандалов. И она тут же лопнула, разлетевшись в стороны каплями расплавленного металла.
Не без труда увернувшись ещё от одного пинка, я откатился дальше в сторону — прочь от пятёрки извращенцев и яростного пленника. Мужик снова зарычал — не то от очередной неудачи, не то от того, что капли застывающей обратно цепи теперь жгли ему лодыжки.
— Да ты фокусник, воробышек… — Пятёрка во главе с жилистым ублюдком, который, судя по голосу, раньше был у меня за спиной, стала аккуратно выстраиваться в полукруг, поигрывая палками. — Ну ничего… Я трупиком твоим поиграю… Тут ты ещё долго будешь тёпленький…
Мягко шагнув в сторону, он поднял с одной из стиральных машин не то нож, не то заточку:
— Так ведь можно даже пару лишних щёлочек проделать…
А мои руки, тем временем, стремительно теряли раскалённую яркость. Словно густой пар быстро принимал на себя весь тот заряд ярости, что заставил их только что вспыхнуть. Ещё несколько секунд, и я снова останусь один против пятерых отморозков с голыми руками…
Нет. Не один!
— Р-ры-а!!! — Мужик у трубы снова пнул пустоту, когда почуял моё присутствие. Увернуться от слепого пленника было несложно. И уже следующим движением я схватился за цепь, натянутую вокруг трубы между его ручных браслетов.