Я [унижаю] аристо

Тем, кто пытался подсечь его ноги, пришлось столкнуться с какой-то неестественной упругостью костей и суставов. Даже получив пару ударов сбоку в колени, Ратмир остался стоять. И после того, как отшвырнул от себя двоих человек с вывихами кистей, подставил под очередной пинок собственную голень. И тот зекистанец, который со всего размаха двинул по ней стопой, тут же с воем повалился на землю — как будто только что пнул стальную штангу футбольных ворот.

Встретив той же приподнятой голенью удар с другой стороны, ветеран резко опустил ногу на носок атакующего. И пятка его ботинка утонула в притоптанной игроками почве вместе с чужой ногой.

В течение третьей секунды локти Ратмира отправили в нокаут тех, кто остался на ближней дистанции. И в течение этой же секунды боец отпрыгнул назад — от резких взмахов пары заточек. Тут же оказавшись в окружении своих партнёров по игре в мяч — те тоже немедленно ощетинились самодельным оружием — от простых брусков, зажатых в кулаке, до острых кротких пик, выточенных из пластиковых зубных щёток.

Но то, что они делали дальше, я уже не видел. Потому что на четвёртой секунде вокруг центральной потасовки сошлись две стены — та, что соскочила с трибун, и та, что поднялась со скамей и сидений тренажёров. Именно в этот момент разряд грохнул разъярёнными воплями десятков мужских глоток.

Некоторые тут же вылетели в обратном направлении, неудачно получив встречный заряд ненависти, подкреплённый невесть откуда взявшимся кастетом или кистенём. И более удачливый соперник тут же набрасывался на упавшего сверху, продолжая дубасить его по лицу или бокам. Но только до тех пор, пока его самого не отправлял на землю чей-нибудь пинок из второй волны атакующих. И ситуация менялась на противоположную.

Кто-то, встретившись с противником, просто цеплялся одной рукой за одежду, а второй принимался наносить удары по лицу, тут же получая симметричные кулачные ответы. И, видимо, надеясь, что терпение и силы оставят врага раньше, такая пара продолжала не глядя тыкать в лицо кулаками друг другу.

Кто-то тут же перешёл в партер, приняв и перебросив налетевшего соперника через бедро или спину с прогибом. И, не поднимаясь, тут же принимался пинать лежащего коленом или совать в лицо локти с частотой швейной машинки. И такие лежачие поединки быстро скрылись из вида за поднятой пылью.

Конечно, были и те, кто никоим образом не хотел участвовать в поднявшейся кутерьме. На нашей стороне поля, помимо меня и Мика, назад попятились с десяток худощавых парней довольно болезненного вида, дюжина мужиков средних лет, пяток доходяг-кощеев и пара каких-то манерных петухов, вскрикнувших после начала драки словно девчонки. И когда эта небольшая толпа отхлынула прочь от игрового поля, пространство за воротами полностью освободилось. И теперь никто не стоял на решётках канализации — ни прямо на них, ни рядом.

Но вокруг по-прежнему было слишком много ненужных взглядов. И хотя сейчас всё внимание оставшихся не у дел человек было приковано к драке, любая попытка проникновения в канализацию немедленно привлекла бы это внимание ко мне.

К этому моменту массовое сражение уже полностью разбилось на отдельные плотные поединки. А примерно треть от состава тюремных армий уже валялась в пыли под ногами остальных, пуская кровь из разбитых губ, скул и лбов. Или предпринимала попытку отползти подальше на перегруппировку.

— А что дальше-то?! — Перекрикивая шум драки, я слегка толкнул Мика. Который не без удовольствия наблюдал за сражением, иногда отмечая особенно яркие моменты весёлым цыканьем. — Как их оттуда вытащить?!

— Потерпи, братишка. — Попятившись вместе со мной от пары разъярённых противников, вылетевших в нашу сторону из общего замеса, байкер оттолкнул и меня. — Сейчас будет вторая сер…

Окончание его фразы утонуло в звуке, который с лихвой перекрыл вопли и хрипы дерущихся людей:

— БУ-У-У-У-УП! БУ-У-У-У-П! БУ-У-У-У-П! — Резкий гудёж полетел со всех сторон, кроме низа.

Оглушительная сирена тревоги, видимо, должна была дезориентировать нарушителей дисциплины. Но и зекистанцам и «зекистанцам», похоже, оглушительный вой был не в новинку. И я заметил в потасовке лишь пару человек, которые отвлеклись от драки, когда по ушам ударила звуковая волна. И по их ушам тут же прилетела пара крепких тумаков от тех, кто, видимо, привык к гораздо более травмирующим звукам войны. И от электронных воплей скрытых в стенах динамиков даже не вздрогнул.

От избиения менее удачливых противников эти люди начали отвлекаться только тогда, когда где-то по другую сторону толпы вдруг тяжело грохнула сталь. И заскрипели массивные петли каких-то ворот.

Отталкивая от себя противников, обессилевших от пропущенных ударов, уцелевшие бойцы, однако, не спешили тут же вонзаться с новым врагом или приходить на помощь тем, кто ещё валялся на земле в клинче или продолжал испытывать свои морды на прочность. Сплёвывая кровь или вытирая то, что натекло из рассечений и ссадин, и горцы и ветераны один за другим оборачивались на металлические звуки.

И даже те, кто ещё нагружал друг друга пинками и тычками, тоже расцепились как-то сами собой — когда после скрипа металла где-то за этой толпой по камням и утоптанной земле загрохотали десятки подкованных каблуков.

А ещё через несколько секунд и слабо различимых, но резких команд, забарабанили о щиты дубинки:

— БРУМ! БРУМ! БРУМ! БРУМ!

— Спецназ выпустили! — Чтобы я его расслышал, Мик крикнул мне прямо на ухо. И указал на толпу помятых, но ещё стоящих на ногах бойцов. — Пора вытаскивать!

Немедленно двинувшись следом за ним, я пытался рассмотреть в поднятой пыли то место, где Ратмир совсем недавно сцепился с Хадидом. Кто-то там определённо валялся — со слепившейся от крови бородой или заляпанной багровыми кляксами тельняшкой. Но пока среди павших можно было различить только тех, кто был одет в тюремные робы полностью — и в штаны и в куртку.

Мерный барабан десятков дубинок, тем временем тоже приближался к игровому полю — но с другой стороны от толпы помятых противников. И те, пытаясь отдышаться и продолжая бросать на конкурентов недобрые взгляды, постепенно начинали смотреть в одну сторону. И поворачиваться плечом к плечу со старым врагом лицом к общему неприятелю, стучавшему дубинками о пластиковые щиты.

И спустя пару мгновений я увидел, как точно так же плечом к плечу в толпе стоят Ратмир и Хадид. На обоих одежда превратилась в растянутые лохмотья, покрытые пылью и кровавыми мазками. Волосы зекистанца слиплись от крови и один глаз уже заплыл. А на бритом затылке ветерана сочилась сукровицей пара будущих новых шрамов.

Первым меня заметил Хадид. И когда привлёк внимание Ратмира тычком в оголённое плечо, тот чуть не двинул его в ответ локтем в рёбра. Но вовремя сообразил, что побитый бородач вовсе не намерен продолжать поединок. И смотрит совсем в другую сторону.

— Туда! — Я указал им за ворота.

Хотя уже и сам себя не слышал за грохотом палок и щитов, мои напарники верно определили цель. И, переглянувшись, начали пятиться в указанную сторону. Пользуясь тем, что всё внимание остальных драчунов сейчас, очевидно, было приковано к подступающей стене щитов. В покрытых чужой кровью руках начали поигрывать всё те же кистени, заточки и кастеты. Подчиняться и спокойно принимать грядущее избиение не был намерен никто из оставшихся на ногах бойцов. Смешавшиеся ряды зекистанцев и «зекистанцев» готовились дать достойное сопротивление тем, кто олицетворял ненавистную им государственную машину.