Я в любовь нашу верю...

Девушка дрожащими пальцами заправила прядь за ухо, почувствовав, как розовеют ее щеки.

— Всего несколько минут назад мне пришло письмо от мисс Томоё Сакигава. Признаюсь: оно затронуло меня настолько сильно, что я не могу не зачитать из него хотя бы пару строк. Прочувствуйте его вместе со мной!

„…Пусть ты и не со мной, но я всегда буду помнить каждое мгновение, проведенное вместе. До тебя я не знала, что такое любовь, но когда поняла, было уже слишком поздно…“ — с трепетом зачитал Полуночный Диджей, и сердце Макото сладко сжалось. Создавалось впечатление, будто бы она сама написала эти строки. Хотя… Мысли девушек, любящих безответно, схожи. Национальность или цвет кожи значения не имеют — сердце и душа одинаковы у всех.

Кино растеклась сладкой лужицей у приемника, глупо и по-идиотски улыбаясь голосу Полуночного Диджея.

— У него голос, как у моего первого парня… — мечтательно протянула она, прикрыв глаза.

— Что? — Минако вышла из ванной комнаты заметно посвежев и успокоившись.

— Ш-ш-ш! — приложила пальчик к губам Мако. — Я слушаю.

Айно, заинтересовавшись, присела на диван и вслушалась в то, что заинтересовало ее подругу. Через минуту она молча взметнула брови вверх, удивляясь, как голос Полуночного Диджея с мурлыкающими нотками мартовского кота мог заинтересовать Кино.

— Милые девушки! Если вы хотите, чтобы в следующем эфире я зачитал отрывки из ваших любовных писем, присылайте их на мою электронную почту: [e-mail]*. Автора самого проникновенного письма я приглашу к себе… У вас есть реальный шанс попасть в эфир, помните об этом. С любовью к вам, Полуночный Диджей.

— А-ах, — вздохнула Макото, лениво потягиваясь. — Какой у него го-о-олос… Такой возбуждающий…

— Мако!

— М-м-м?

— Ты серьезно? — Айно откровенно забавлялась, глядя на подругу. — Неужели ты влюбилась в голос по радио?

— А что? — Кино чуть покраснела. — Очень даже красивый голос… Кстати, — она подскочила на месте и повернулась к Минако, загадочно улыбаясь. — Давай напишем письмо!

— Нет-нет, — замахала руками блондинка. — Это без меня. Я не настолько в отчаянии, чтобы мои признания в любви по радио услышал весь Токио. Если хочешь, бери ноутбук и пиши. А я, — Айно выразительно зевнула, прикрыв рот ладошкой, — пойду спать. А тебе постелю на диване. Не засиживайся до утра, хорошо?

— Оке-е-ей, — протянула Мако, уже хватая ноутбук, и ее ловкие пальцы забарабанили по клавиатуре, рождая самое проникновенное признание в любви, которое она когда-либо составляла. Несмотря на данное Минако обещание, она просидела за компьютером до пяти часов утра, потирая красные глаза, вновь и вновь перечитывая послание далекому и вероломному возлюбленному.

А уже утром Айно нашла подругу сладко спящей за тем же столом, а на экране ноутбука высвечивалось сообщение электронной почты: „Ваше письмо успешно отправлено!“

„Здравствуй!

Не знаю, зачем я вообще пишу это письмо. Видимо, три бокала микадо делают меня достаточно храброй для этого. Но, так или иначе, это мое первое послание тебе.

Ты ушел из моей жизни шесть лет назад. И все эти годы я не могу найти себе покоя. Средь миллионов чужих лиц я ищу одно твое, что заставляло мое сердце биться чаще. Меня преследуют неудачи, и начало им положил именно ты. Но я не виню тебя. Я искренне надеюсь, что ты нашел свое счастье; у меня же все впереди, хоть и нет уверенности в том, что я найду свой идеал среди этой серой и безликой массы.

Ты приходишь ко мне во сне. Улыбаешься, касаешься моей щеки ладонью, а потом таешь в промозглой дымке. А я бегу за тобой, мои легкие горят от нехватки воздуха, а сердце кровоточит, вновь потеряв надежду. Ты всегда был жесток ко мне, но я не замечала этого. Я любила, и мне казалось, что этой любви хватит на двоих. Как же я ошибалась! А ты и не думал разубеждать меня. Было бы ли мне больнее, если бы ты бросил меня раньше? Нет.

Мое сердце все еще бьется. Оно все еще любит, считая, что тот прощальный холодный поцелуй под дождем был обещанием чего-то большего. Я все равно верю. Надеюсь. Люблю.

Ты — мой идеал. А я, как Пигмалион, пытаюсь вылепить из других тебя, но терплю оглушительное фиаско. Я лишаюсь крыльев, но вновь обретаю их, едва в груди зажигается светлый огонек надежды. Мне повезет! Когда-нибудь, — слышишь? — когда-нибудь я вновь повстречаю тебя на своем пути. И тогда уже не отпущу…

Любящая тебя

Макото Кино“

— Бла-бла-бла… — Джедайт щелкнул мышкой, закрывая вкладку в браузере, и презрительно скривил губы. — Очередные сопли от очередной безмозглой девчонки.

— Не забывайте, господин, что они — наши потенциальные жертвы, — Фурау тихонько подошла сзади и положила руки на спинку кресла, в котором сидел демон иллюзий.

— Ты права, — согласился лорд и вновь щелкнул по значку браузера. — Но я уже столько их перечитал, что моему терпению приходит конец. Знаешь что, Фурау? Займись-ка ты этим, я подышу воздухом.

— Будет сделано, — кивнула юма и села в освободившееся кресло.

Сам же Джедайт, переступив через бездыханные тела работников ночного радиоэфира, вышел на улицу, попутно доставая из кармана своего мундира пачку сигарет. Оказавшись на улице, он закурил, устремив взгляд льдисто-синих глаза на серп убывающей луны. Несмотря на то, что прошедший день был теплым, ночь выдалась довольно прохладной и далеко не летней. Казалось, что от этого даже звезды сияли ярче, словно кто-то начистил их до блеска.

Мужчина выпустил облачко дыма и снова сделал затяжку. Огонек на конце сигареты вспыхнул, словно чей-то зловещий взгляд, а затем вновь потускнел, слабо потрескивая. Джедайт задержал во рту дым, чтобы почувствовать горький табачный вкус, а затем медленно выдохнул. Никотиновое облачко растворилось в пропахшем жасмином воздухе.

Макото Кино.

Почему ему знакомо это имя? Прямо до тревоги. Словно он, Джедайт, что-то упустил, какой-то фрагмент мозаики, без которого нельзя составить целостную картинку. Нужно одно-единственное воспоминание, чтобы все стало на свои места, а не выходит. Демоны, да что же это такое?!

Разозлившись на самого себя, молодой мужчина швырнул окурок на землю и яростно растер его носком сапога, словно это могло восстановить пробел в его памяти, а затем метнулся назад в студию.

— Фурау! — крикнул он с порога. — Ты поотвечала на письма?

— Да, лорд, — юма повернулась к нему.

— Ты ответила на последнее? От Макото Кино?

Фурау покачала головой:

— Нет. Ее письмо не так уж и хорошо написано.

— Позволь мне самому решать, какое письмо достойно ответа, а какое - нет! — взорвался Джейдат, в два шага пересекая помещение и останавливаясь у стола. — Будь добра, отправляйся за пульт, скоро будем выходить в эфир.

Юма молча повиновалась, скрывшись за стеклянной перегородкой, где находился вышеупомянутый пульт. Было видно, что она обижена на хозяина — Фурау не привыкла к крикам в свой адрес. Она была не только способной и исполнительной, но и очень мнительной.

Демон иллюзий открыл письмо Макото, пробежал его глазами еще раз и написал ей ответ:

«Дражайшая мисс Кино,

Спасибо за то, что рискнули и все же прислали свое любовное письмо по этому адресу. Оно тронуло меня до глубины души, и я с удовольствием зачитаю его завтра. А это значит, что вы выиграли шанс попасть ко мне на радиостанцию и ответить на мои вопросы в прямом эфире. Жду вас завтра в полночь на втором этаже радиостанции „10 FM“.