Я в моей голове

Вечером Фрол притащил три иконы, одну книгу и какую-то позолоченную финтифлюшку надеваемую на посох священника. Одна из икон была похожа на одну из ценных икон Стаса. Вот ею и хотел меня Фрол удивить. Икона имела хозяина, который просил за нее не менее ста рублей, но божился, что икона ценная. (Уж не на ней ли божился?). Вручил Фролу его деньги. Он оторопел. Наверное никогда не держал такую сумму в руках. Напомнил ему об обязательном расчете с хозяевами. Посоветовал подобрать себе помощников, которые бы замыкались на него, а он уже на меня. Он же и рассчитывался бы с ними. Уведомил его, что появился новый, более выгодный канал сбыта антиквариата. Вероятно его доход возрастет. Нацелил на старые пустующие дома в деревнях и бездействующие церкви. Рекомендовал ограничить контакты с хозяевами. Фрол с горящими глазами внимал мне, как оракулу. Если он хочет заиметь себе джинсы, пусть принесет мне свой размер и 100 рублей. Но это для всех секрет, в том числе для его брата и родителей. Он тут же вручил мне 100 рублей и убежал узнавать размер у матери. Вернулся обескураженный. Мать тоже затруднялась с его размером - он вытянулся за год. Пришлось идти к матери за метром и измерять его. Обещал привезти ему джинсы в пятницу.

К концу уроков в среду ко мне в пустом коридоре подкатила Танька Белянина и оглядываясь неожиданно спросила:

– Сережа, ты не мог бы мне помочь?

Такое поведение Таньки уже интригует своей необычностью и загадочностью. Почему так таинственно? Почему нельзя было спокойно подойти на перемене и попросить о помощи. Недавно ей это сделать ничего не мешало.

– А, что надо?
– спрашиваю, улыбаясь и гадая, что она еще придумала.

– Ты не мог бы меня сегодня проводить после школы? Только..., - она замялась, - чтобы никто из школы этого не видел. Я потом тебе все объясню, - поспешила прервать готовые сорваться с языка мои вопросы.

Я пожал плечами:

– Ладно, подождешь меня возле детского сада. Годится?
– все страньше и страньше, как говаривала... А, не важно.

Танька торопливо закивала и пошла от меня повиливая бедрами и оглядываясь.

– Что ей от меня надо?
– Мысленно спросил себя и в недоумении пожал плечами.

В школе пришлось задержаться, чтобы позвонить Павлу о моей непредвиденной задержке сегодня или отсутствия, и отвязаться от друзей и знакомых, которые в последнее время появлялись рядом и шли в попутном со мной направлении домой. Потому к детскому саду я вышел с пятнадцатиминутным опозданием. Танька, приплясывая на месте от холода. (Девчонки всегда мерзнут). Но не упрекнула меня за опоздание. (Что тоже было ей не свойственно.) Видимо, действительно что-то серьезное у нее. Я конечно извинился, и забрав у нее портфель медленно пошел в сторону ее дома в Северном поселке, причем темп ходьбы, несмотря на то, что замерзла, задавала Танька. Наверное хочет что-то рассказать до дома.

Танька, решившись начала:

– Меня хочет трахнуть Вовка Сырников из нашего поселка!
– выпалила она.

– Вот это да! Вот это у Сэра башню снесло!
– Оторопел от такого заявления.

– Он меня везде преследует и проходу не дает. Я уже вечером никуда не выхожу из дома. Ни на танцы, ни гулять. Теперь он подлавливает меня после школы и угрожает. Я его боюсь. Только ты мне можешь помочь. Тебя все уважают.
– Заглядывает просительно в лицо.

– А у тебя с ним что-то было?
– Пытаюсь понять ситуацию.

– Да что у меня может быть с этим хулиганом?
– Восклицает с возмущением.

(Что любовь животворящая с парнем может сделать?) Я, Сэра - лидера северных знал достаточно хорошо, хоть он был постарше. В свое время он побывал на малолетке по достойной статье. У нас с ним всегда были ровные отношения. Мы с северными не раз поддерживали друг друга в стычках против городских. Ведь, в одну школу ходили с первого класса. Сэра я так же знал, как правильного пацана, а считалось западло залезать на девку, против ее воли, тем более не шалаву.

Тем временем мы с Танькой подошли к сараям жилых домов Северного поселка. Навстречу нам из-за сараев вышел Сэр один.

(Значит Танька права, и Сэр поступает не по-понятиям.)

– Ну что Танюша, пойдем, зайдем в гости, - кривит губы он, кивая в сторону сараев, но смотрит на меня.

– Никуда я не пойду и прекрати меня преследовать!
– Восклицает она и отступает мне за спину.
– Я с Сережей...
– пискнула из-за плеча.

– А зачем ты привела бараковского? Зачем нам свидетели? Или ты хочешь втроем?
– Нагло глядя на меня цедит он.

Пора вмешиваться:

– Сэр, а не много ты на себя берешь? Унесешь ли?
– Бросаю сумки на тропинку и делаю шаг вперед.

– Унесу все, что мое и никого мои дела не должны волновать. Ты чего вмешиваешься? Это касается нас с Танькой.
– Зло заявляет он и кивает на нее за моим плечом.

– Беспредела я не могу допустить. Никуда она с тобой не пойдет. Иди Таня домой, - беру ее за рукав и подталкиваю мимо нас. Танька хватает свой портфель и пытается проскользнуть мимо Сэра. Он тоже хватает ее за рукав:

– Стоять!
– Ей.
– Какой беспредел? Она что - твоя подруга?
– Мне.

– Нет,- приходится признать, - но и не твоя, - надвигаюсь на него.

– У нас с ней была договоренность. Подожди! Так ты ничего не знаешь?
– Смотрит на меня озадаченно не выпуская Танькин рукав.

Я тоже немного озадачен.

– Ну Танька! Ну стерва!
– он поворачивается к ней и вдруг начинает хохотать.
– Ты у меня сейчас точно пойдешь по беспределу!
– прекратив резко смеяться и зло смотрит на нее.

– Подожди!
– снова мне, поднимая руку.

– Я тебе сейчас все объясню. Эта стерва (кивает головой на Таньку) знает, что мне нравится и на днях подкатила ко мне. Мол отвадь от меня Сокола, ну ты его знаешь. А то Сокол рамсы попутал и наезжает на нее не по-детски - зажимает, хватает за руки и пытается куда-то затащить. Угрожает, что она никуда не денется от него и что ему похуй на меня. До этого у нас с Соколом все было ровно, оба знали, что она нам нравится, но без претензий ждали, кого она выберет. А она крутила хвостом перед обоими. А тут такая заява. Я прихуел! А она мне обещает: отвадишь Сокола, я тебе все, что захочешь, сделаю. Ну я к Соколу. Слово за слово, ну и понеслось. Я его отоварил, сейчас дома отмокает. Жду, когда она отдаст обещанное, а она снова хвостом крутить. А теперь и тебя на стрелку привела. Чтобы мы уже с тобой перемахнулись. Если бы ты меня отоварил, она бы осталась при своих, ты ведь благородный, не стал бы с нее требовать обещанное.
– Вопросительно смотрит на меня.

Танька, пытаясь вырвать руку начинает плакать. Я пытаюсь прийти в себя от сообщения:

– Мне она ничего не обещала, - растерянно говорю.

Сэр снова начинает смеяться:

– Так она тебя, как лоха на стрелку подписала со мной? Ничего даже не пообещала? Ну стервь!
– В восхищении и многообещающе зло смотрит на ревущую Татьяну.

– Ты не заговаривайся, - за "лоха" я обиделся. Но Танька точно, меня как лоха выставила.

– Ладно извини. Расходимся краями?
– Вопросительно с ожиданием смотрит на меня.

Тут Танька завывая и захлебываясь слезами:

– Ну ребята... Ну пожалуйста... Я не хотела... Я думала... Сережа! Я не хотела... Я хотела только... Вова, ну пожалуйста... Простите... Я не могу... Мне нельзя...

Сэр переводит взгляд на нее, то на меня в растерянности. Потом решительно заявляет:

– За косяки надо отвечать! А обещанное надо отдавать! Как я мог полюбить такую сволочь?
– сокрушенно качает головой.
– Соловей! Ты будешь ей предъяву делать? Ты вправе. Тебя ведь она чуть в блудняк не вписала.
– Обращается ко мне.