Я вам что, Пушкин? Том 1

Но мои слова не подействовали — то ли навык убеждения у Гару был плохо вкачан, то ли голос у него совсем не внушительный.

— Я бы жалела, наверное, на твоем месте о том, как… все прошло, — продолжила Саёри.

Теперь я уже не напрягся не на шутку. Только что же все в порядке было, балагурили-смеялись, а и пяти минут не прошло, как вкатываемся в депрессивный эпизод на всех парах. Что такого я сделал-то? По ходу дела, я должен постоянно ушки на макушке держать.

Пленка кинохроники сегодняшнего дня бешено прокрутилась назад. Сначала подключили визуал — на экране замелькали картинки. Чуть позже к этому IMAX 3D добавились и другие «плагины».

Серое небо, распухшее от дождя. Звучная дробь капель по козырьку над закрытым книжным магазином. Разлитый в воздухе озон, от которого кругом идет голова. От озона… и от ее близости. На Саёри тоже как будто две капельки — самые чистые. Цвета воды, омывающей разные острова из очередного туристического рая. Но так ли нужно лететь за тридевять земель, чтоб стать счастливым?

(учитывая, что ты даже свое географическое положение назвать не можешь, вполне мог и дальше уехать. на Земле такого места вообще нет)

Не порти момент, а?

«Единственное, о чем я жалею, так это о том, что тот мудила болтливый прибежал к нам греться под козырек» — хотел сказать я. Но промолчал. Вдруг только хуже наделаю.

— Саёри, — наконец произнес я, чуть наклоняясь к ней.

— Д-да? — она слегка разволновалась, я по легкой заминке понял. Но не отстранилась.

В этот самый момент я понял. С кристальной ясностью понял, что должен сказать.

— Покажешь мне свой альбом? Пожалуйста.

Вновь зашелестели страницы.

Наверное, то, что за искусство я ни за что не смог бы грамотно пояснить, пошло мне в данном случае на пользу. Саёри было полегче; не уверен, что она решилась бы открыть себя с этой стороны, если бы Гару ходил, скажем, в художку. Мне тоже было полегче — восприятие вышло самое неподдельное, без груза познаний за плечами.

Рисовать у нее выходило действительно классно. Ничего из ряда вон: портретики, пара рандомных пейзажей (ну, не таких уж и рандомных, зарисовки окрестностей — школьная аллея, рощица, мимо которой мы каждое утро ходим), перерисовки персонажей из кино и мультов. И если кого-то типа Русалочки я ожидал увидеть, то вот появление в галерее персонажей старины Луффи или Реви из «Черной лагуны» изрядно удивило.

Встречались и портреты одноклубниц. Юри в забавных наушниках с кошачьими ушами читала очередную книжку, Нацуки, облаченная в фартук и с венчиком в руках, взбивала что-то — тесто или крем в миске, Моника корпела над неведомым документом за письменным столом… милота, да и только.

А вот Гару на страницах блокнота не попался ни разу. Даже намека на его тощий костлявый силуэт не нашлось. Довольно тревожный знак — видимо, скрипт не врал, и они по-настоящему друг от друга отдалились. Конечно, я вполне могу ошибаться. Вдруг у Сайки есть отдельный альбом, где сто пятьдесят рисунков и все они о нем одном. Но чуйка подсказывала, что неправда это.

(а попроси ее показать сегодняшнее. ну, то, из-за чего ты переживал на собрании)

Хорошая мысль. Надо же, сегодня от тебя даже есть польза. Удивительно, завтра снег повалит, наверное.

— Саёри, — сказал я с энтузиазмом, когда мы добрались до середины блокнота, — я нихрена в этом не понимаю, но даже мне заметно, какая ты талантливая. Это очень здорово, молодец.

От смущения она даже пискнула.

— Гару, сп-спа… не говори так! — пластинка вдруг переменилась, — ты и сам наверняка хорошо рисуешь, просто никогда не пробовал!

— Увы, тут ты промахнулась, — развел я руками, — художник из меня как из краба военный врач. Даже в «Крокодила» на сходках никогда не играю, потому что никто каракули разгадать не может.

То, что пример я привел не плохой, а очень плохой, дошло не сразу. Только когда Саёри посмотрела на меня ласково, как на дурачка, и спросила:

— Гару, ты о чем? Что еще за «Крокодил»? И какие там сходки ты посещаешь, м?

(колесо отмазок, твой выход!)

Под аккомпанемент музыки из клуба знатоков «Что? Где? Когда?» (абсолютно мерзкая, кстати, передача, где холеные мужики в дорогущих гостюмах пытаются отжать шестьдесят кусков у пенсионерки Марфы Петровны из села Нижние Залупки) я принялся усиленно искать подходящую отговорку. Крокодил-то еще ладно, выкручусь, а вот со второй частью проблема. То, что знает Саёри, рано или поздно узнает и Моника. А мне как-то не улыбается, чтоб ревнивая глава клуба взвинтилась из-за моих похождений.

(мы оставили Трезора без присмотра, без надзора)

— Крокодилом называется игра такая, — пояснил я, — научу тебя потом. А сходки эт я так сказал, на самом деле мы просто в видеочате сидим играем. Ничего такого.

Поначалу мордашка у нее так и оставалась нахмуренная, поэтому я грешным делом подумал, что не проявил достаточной убедительности.

(завалил красную проверку)

Но волновался зря. Че-т я в последнее время дохрена волнуюсь и все по ерундовым поводам. Скоро сердечко кашлять начнет, тогда-то я и выясню, где здесь, в этом светлом и прекрасном городе, располагается погост.

— Только не забудь! — предостерегла Саёри, — может, даже вместе сыграем.

— Не забуду, — пообещал я.

(лучше не говори ей, что как только возвратишься домой в свое родное Чертаново, вообще с играми завяжешь на неопределенный срок. чтоб в следующий раз не проснуться в каком-нибудь думе, крусадерах или стелларисе)

— Сегодня удалось поработать? — спросил я.

— Немного, — отозвалась подруга, — собрание же раньше срока кончилось, да и настроение у всех испортилось, а в таком состоянии лучше не рисовать. Поэтому только совсем чуток успела сделать. Но можешь посмотреть, если хочешь.

Она вновь зашуршала страничками, открывая новые рисунки. Я терпеливо ждал. Котики, горка печенья с кусочками шоколада, портрет девушки, отчего-то как две капли воды похожей на оторву Харли Квинн в исполнении Марго Робби… это все было занятно, но не очень-то меня интересовало. Я ждал последнего рисунка. Но так до него и не добрался.

Потому что где-то листов за восемь до конца перед моим взором предстал пейзаж. Саёри отчего-то замешкалась на нем, послюнила палец, дабы перевернуть страницу… и этого промедления мне хватило, чтобы сердце ухнуло в пятки, а на спине выступил холодный пот.

Поначалу я не увидел ничего особенного — просто милая, живописная штука. Панорама крутого холма, усеянного полевыми цветами. И холм, и вообще вся картина отливала рыжиной — Саёри выбрала тот момент, где закат уже начинает перетекать в сумерки. На холме высилось одинокое дерево. Неспроста одинокое — даже в отдалении оно казалось настолько здоровенным, что еще одному такому великану места бы там не нашлось. Дерево явно было запечатлено осенью, потому что часть листьев с него уже облетела и теперь лежала у корней. Остальные же плавали по спектру цветов от желтого до почти красного. Видно, что оттенков у Сайки в арсенале не так уж много, но теми, что есть, она пользоваться умеет.