Ночью над кофейной гущейПлачет, глядя на Восток.Рот невинен и распущен,Как чудовищный цветок.Скоро месяц, юн и тонок,Сменит алую зарю.Сколько я тебе гребенокИ колечек подарю!Юный месяц между ветокНикого не устерег.Сколько подарю браслетокИ цепочек, и серег!Как из-под тяжелой гривыБлещут яркие зрачки!– Спутники твои ревнивы? –Кони кровные легки!6 декабря 1914
8
Свободно шея поднята,Как молодой побег.Кто скажет имя, кто – лета,Кто – край ее,
кто – век?Извилина неярких губКапризна и слаба,Но ослепителен уступБетховенского лба.Светло-коричневым кольцомСлегка оттенены,Владычествуют над лицомГлаза, как две луны.До умилительности чистИстаявший овал.Рука, к которой шел бы хлыстИ – в серебре – опал.Рука, ушедшая в шелка,Достойная смычка,Неповторимая рука,Прекрасная рука.10 января 1915
9
Ты проходишь своей дорогою,И руки твоей я не трогаю,Но тоска во мне – слишком вечная,Чтоб была ты мне – первой встречною.Сердце сразу сказало: «Милая!»Всё тебе – наугад – простила я,Ничего не знав – даже имени!О люби меня, о люби меня!Вижу я по губам – извилиной,По надменности их усиленной,По тяжелым надбровным выступам:Это сердце берется – приступом!Платье – шелковым, черным панцирем,Голос с чуть хрипотцой цыганскою,Всё в тебе мне до боли нравится, –Даже то, что ты не красавица!Красота, не увянешь за лето!Не цветок, – стебелек из стали ты,Злее злого, острее острого,Увезенный – с какого острова?Опахалом чудишь, иль тросточкой, –В каждой жилке и в каждой косточке,В форме каждого злого пальчика, –Нежность женщины, дерзость мальчика.Все усмешки стихом парируя,Открываю тебе и миру я,Всё, что нам в тебе уготовано,Незнакомка с челом Бетховена!14 января 1915
10
Могу ли не вспоминать яТот запах White Rose и чая,И севрские фигуркиНад пышащим камельком…Мы были: я – в пышном платьеИз чуть золотого фая,Вы – в вязаной черной курткеС крылатым воротником.Я помню, с каким вошли ВыЛицом, без малейшей краски,Как встали, кусая пальчик,Чуть голову наклоня.И лоб Ваш властолюбивыйПод тяжестью рыжей каски.– Не женщина и не мальчик,Но что-то сильней меня!Движением беспричиннымЯ встала, нас окружили.И кто-то, в шутливом тоне:– «Знакомьтесь же, господа».И руку движеньем длиннымВы в руку мою вложилиИ нежно в моей ладониПомедлил осколок льда.С каким-то, глядевшим косо,Уже предвкушая стычку, –Я полулежала в кресле,Вертя на руке кольцо.Вы вынули папиросу,И я поднесла Вам спичку,Не зная, что делать, еслиВы взглянете мне в лицо.Я помню – над синей вазой –Как звякнули наши рюмки!– «О будьте моим Орестом!»И я Вам дала цветок.Смеясь – над моей ли фразой? –Из замшевой черной сумкиВы вынули длинным жестомИ выронили – платок.28 января 1915
11
Все глаза под солнцем – жгучи,День не равен дню.Говорю тебе на случай,Если изменю:Чьи б ни целовала губыЯ в любовный час,Черной полночью кому быСтрашно не клялась –Жить, как мать велит ребенку,Как цветочек цвесть,Никогда ни в чью сторонкуОком не повесть…Видишь крестик кипарисный?Он тебе
знаком! –Всё проснется – только свистниПод моим окном!22 февраля 1915
12
Повторю в канун разлуки,Под конец любви,Что любила эти рукиВластные твои,И глаза – кого-кого-тоВзглядом не дарят! –Требующие отчетаЗа случайный взгляд.Всю тебя с твоей треклятойСтрастью – видит Бог! –Требующую расплатыЗа случайный вздох.И еще скажу устало,– Слушать не спеши! –Что твоя душа мне всталаПоперек души.И еще тебе скажу я:– Всё равно – канун! –Этот рот до поцелуяТвоего – был юн.Взгляд – до взгляда – смел и светел,Сердце – лет пяти…– Счастлив, кто тебя не встретилНа своем пути!28 апреля 1915
13
Есть имена, как душные цветы,И взгляды есть, как пляшущее пламя…Есть темные извилистые рты,С глубокими и влажными углами.Есть женщины. – Их волосы, как шлем.Их веер пахнет гибельно и тонко.Им тридцать лет. – Зачем тебе, зачемМоя душа спартанского ребенка?!Вознесение, 1915
14
Хочу у зеркала, где мутьИ сон туманящий,Я выпытать – куда Вам путь,И где – пристанище.Я вижу: мачта корабля,И Вы – на палубе…Вы – в дыме поезда… ПоляВ вечерней жалобе…Вечерние поля в росе,Над ними – вороны…– Благословляю Вас на всеЧетыре стороны!3 мая 1915
15
В первой любила тыПервенство красоты,Кудри с налетом хны,Жалобный зов зурны,Звон – под конем – кремня,Стройный прыжок с коня,И – в самоцветных зернах –Два челночка узорных.А во второй – другой –Тонкую бровь дугой,Шелковые коврыРозовой Бухары,Перстни по всей руке,Родинку на щеке,Вечный загар сквозь блонды,И полунощный Лондон.Третья тебе былаЧем-то еще мила…– Что от меня останетсяВ сердце твоем, странница?14 июля 1915
«Легкомыслие! – Милый грех…»
Легкомыслие! – Милый грех,Милый спутник и враг мой милый!Ты в глаза мне вбрызнул смех,и мазурку мне вбрызнул в жилы.Научив не хранить кольца, –с кем бы Жизнь меня ни венчала!Начинать наугад с конца,И кончать еще до начала.Быть как стебель и быть как стальв жизни, где мы так мало можем…– Шоколадом лечить печаль,И смеяться в лицо прохожим!3 марта 1915
«Мне нравится, что вы больны не мной…»
Мне нравится, что вы больны не мной,Мне нравится, что я больна не вами,Что никогда тяжелый шар земнойНе уплывет под нашими ногами.Мне нравится, что можно быть смешной –Распущенной – и не играть словами,И не краснеть удушливой волной,Слегка соприкоснувшись рукавами.Мне нравится еще, что вы при мнеСпокойно обнимаете другую,Не прочите мне в адовом огнеГореть за то, что я не вас целую.Что имя нежное мое, мой нежный, неУпоминаете ни днем, ни ночью – всуе…Что никогда в церковной тишинеНе пропоют над нами: аллилуйя!Спасибо вам и сердцем и рукойЗа то, что вы меня – не зная сами! –Так любите: за мой ночной покой,За редкость встреч закатными часами,За наши не-гулянья под луной,За солнце, не у нас над головами, –За то, что вы больны – увы! – не мной,