Я - ведьма!

Радуясь предоставленной ему возможности оттянуть немедленное объяснение, муж бросил благодарный взгляд на врача и быстро вышел из комнаты.

Супруга насупилась, приготовившись к обороне.

— Вы собираетесь уйти от мужа? — холодно поинтересовалась Карамазова.

— А как еще я могу поступить? — спросила с вызовом та.

— Поступайте, как считаете нужным. Но, разведясь с Люком, вы сделаете именно то, чего добивалась ваша соперница, — самоустранитесь.

— Он не станет жить с ней после этого!

— Вы уверены? Вспомните, как легко она обвела его вокруг пальца. Она очень ловкая лгунья, и не исключено, что сумеет оправдаться. Не давайте ей такой возможности. Увольняйтесь с работы и попытайтесь начать все сначала.

— Простить его предательство? Его вину?

— Вы виноваты не меньше. Чего вы ждали от нормального мужчины, жена которого увлечена исключительно творчеством и не обращает на него никакого внимания? Сейчас жизнь сама дает вам шанс исправить все…

— О чем вы?

— О вашей тошноте. Теперь вы знаете, у нее может быть только одно объяснение.

— Боже мой, я беременна! — Ойкнув, Мира расплылась в смущенной улыбке. — У меня будет ребенок И… все, что я написала, я написала сама! Какая я дура! Испугалась голимого сувенира!

— Нет, — уверенно опротестовала Иванна, — самозванец от Вуду не был обычной безделушкой — его делала волшебным ваша вера в него. Вас никто не поддерживал, все осуждали. И вы, как одинокий ребенок, придумали себе эфемерного друга. Вы сами наделили его силой, гением, пониманием. Он помог вам поверить в себя! Но он мог обладать только тем, чем обладали вы сами.

— Да? — расцвела Мира.

— И именно вы, не он, планомерно разрушили свою жизнь и отношения с мужем.

— Теперь это не имеет значения, — решительно задрала подбородок клиентка. — С писательством я завязала.

— И вы готовы уничтожить свои произведения?

— Уничтожить? — Мира испуганно заморгала. — Но тогда… тогда…

— Тогда вам незачем будет жить. Так уж вы устроены, ни муж, ни даже ребенок не заполнят эту пустоту внутри.

— Но я хочу жить нормально! Я не стану жертвовать жизнью ради творчества! — Писательница возмущенно махнула кулаком. — Если Вуду здесь ни при чем, мой творческий запой сам по себе приравнивается к суициду.

— И к волшебству, — мягко улыбнулась ведьма.

— К дьявольщине!

— К божьему чуду. Вы знаете, Мира, что и Булгаков, и Достоевский умерли, создав свои лучшие произведения? Оба считали их недописанными. Один правил «Мастера и Маргариту» до последней секунды на смертном одре. Другой считал «Братьев Карамазовых» — лишь предисловием к другому роману. Но Господь сам поставил за них точку. А это все равно, как если бы Он поставил свою роспись в конце! Это самое высшее признание! Оба эти романа — абсолютны и не нуждаются ни в каких правках и пояснениях.

— Но они же умерли!

— Нет — они стали бессмертными.

Желание создать свой мир по образу и подобию божьему приравнивается к бессмертию. Вот формула, на поиски которой она потратила всю ночь!

— Но вы сами говорили, — закричала Мира. — Я разрушила свою жизнь!

— Для того чтобы построить новое, порой необходимо разрушить все. Si vis pacem, para bellum [19] . И осознав свое предназначение, вы вступили в войну с социумом, неспособным принять трудную и непрестижную истину. И вы доказали свое право быть собой. Вы победили.

19

Если хочешь мира, готовься к войне (лат.).

— Что же мне теперь делать? — растерялась писательница.

— Ответ уже получен. Рожайте ребенка. Любите мужа. Ближайший год вам будет чем заняться. А потом… к счастью, или к горю, такие, как вы, могут лишь отложить свой роман. Но рано или поздно… — Карамазова осеклась. — Думаю, мы еще встретимся с вами.

— Ну уж нет. Надеюсь, мне больше не придется обращаться к психиатру! Простите… — клиентка смутилась. — А где теперь мой… То есть не мой… браслет… не Вуду?

— Я отдала его Лине.

— И что она сказала? — любопытно взвизгнула Владимира.

— Ничего. Я незаметно подбросила браслет ей в сумку. Пусть поломает голову над этой загадкой…

Наташа вспомнила, как Карамазова подозрительно низко наклонилась над журналисткой, вручая той свою визитку. Но, в порядке исключения, не стала осуждать действия подруги.

— Здорово! — обрадовалась писательница. — Она ведь считала себя самой умной! Теперь пусть попробует решить ее сама. — Кстати, — Мира обернулась к Наташе, — я только сегодня заметила: вы невероятно похожи на певицу Наталью Могилеву!

* * *

Люк курил на кухне, нервно кусая пальцы. При виде Иванны и Наташи он встал — его лицо было скомканным и напряженным.

— Даже не знаю, благодарить вас или ненавидеть, — сказал он. — Хотя, что я говорю… Конечно, я должен благодарить вас. Вы спасли Миру. Я ведь на самом деле люблю ее, иначе б…

— Не вынесли последние полгода, — понимающе кивнула Карамазова. — Думаю, все образуется, Леонид. Ваша жена ждет ребенка.

— Правда? Господи, спасибо тебе! — Люк неумело перекрестился сигаретой и, сконфузившись, спешно затушил ее в пепельнице. Его лицо медленно таяло от радости. — Я все исправлю, обещаю!

— Хочу дать вам один совет. — Стоя в дверях кухни, Карамазова надевала белый плащ. — Не как психиатр, как ваш семейный психолог. Помните, если бы вы удосужились прочесть рассказ Миры, Лина не смогла бы так легко манипулировать вами. Нормально ли, что она — чужой человек — знала вашу жену лучше, чем вы?

— Я обязательно прочту его, — пообещал Леонид.

— В любом случае это будет полезно. Вы поймете: Мира действительно талантлива. В перспективе из нее может получиться прекрасный писатель. И для того чтобы поверить в свои силы, ей не нужны никакие браслеты, ей нужна ваша вера в нее. Да и, кстати, жена-писательница — ничуть не менее круто, чем жена-журналистка…

Раздался звонок.

Леонид взял мобильный со стола, злобно скривился, взглянув на высветившийся номер, и сбросил вызов.

— Сука! — просипел он. — Ну я тебя урою!

— Не утруждайтесь, — откликнулась Иванна. — Лина уже наказала себя сама.

Эпилог

Карамазова и Могилева сидели у камина, довольные друг другом, как заправские Шерлок Холмс и доктор Ватсон. За окном весело щебетала весна.

— Ну, круто я тебя разыграла? — спросила Иванна.