Я - ведьма!

Она встала. На подоконнике лежал открытый на середине «Женский журнал», купленный ею в супермаркете. Девушка, изображенная на фотографии, была одета так же, как вчера Карамазова: брючный костюм, очки, белый плащ.

Странно, конечно. Но магией тут и не пахнет. В углу фото был напечатан адрес киевского магазина, где продавались рекламируемые вещи. Если здесь и есть нечто удивительное, так это то, что Карамазова покупает такие дорогие тряпки, а потом консервирует их в шкафу.

Одевшись, Наташа двинулась на поиски подруги.

Ведьма сидела в любимом кресле у камина с чашкой кофе в руках. В комнате что-то неуловимо изменилось. Она больше не казалась мертвым королевством спящей красавицы — комната жила.

На Карамазовой был серый костюм, свидетельствовавший, что затворница снова собирается на выход. В сочетании с ним черная шапочка на макушке выглядела особенно абсурдно.

— Ты вообще спать ложилась? — поприветствовала ее Наташа.

— Не-а, — мотнула головой та.

Вид у нее был боевой и целеустремленный. На коленях ведьмы лежала упитанная, толстая книга в потертом переплете.

— Что за книга? — поинтересовалась Могилева.

— «Магия Вуду».

— Ну и? Нашла что-нибудь полезное? — неуверенно спросила Наташа.

Вчерашний вечер оставил у нее во рту горький вкус сомнений и неудовлетворенности. И теперь она просто не знала, как себя вести.

Колдунья осторожно погладила книжку, будто та была диким, неприрученным животным, способным укусить, испугавшись резкого жеста.

— Да, нашла все, что было нужно.

— Значит, тайна браслета разгадана?

— Тайна браслета! — презрительно хмыкнула Иванна. — Какая уж тут тайна. С этой мелочевкой я разобралась еще вчера.

— Ты знаешь, как спасти Миру? — обрадовалась певица. — Расскажи!

— Как любили говаривать великие сыщики, я знаю лишь то, что знаете вы все, просто делаю из этих фактов выводы. — Подруга выпендривалась, и впрямь возомнив себя доморощенным Шерлоком Холмсом. — Вот тебе логическая цепь: Айседора взволнована, зеленая бусина потемнела, браслет два раза найден на рабочем столе, а Леонид разговаривал по мобильному. В конце этой цепочки стоит разгадка… Ой, ч-ч-черт!

Ведьма вздрогнула, словно вспомнив о чем-то, и воровато посмотрела себе через плечо.

И проследив за ней взглядом, Наташа ошеломленно открыла рот.

Зеленые бархатные шторы были раздвинуты.

За окном кружился снег — белый, пушистый, игривый. Веселые снежинки носились друг за дружкой, играя в салочки…

— Не может быть! — выдохнула она.

Карамазова недовольно скривилась.

— Прости, я забыла задернуть шторы. Насточертело сидеть впотьмах!

— Но там снег! Ты видела, что там снег! — закричала Наташа.

— Там всегда снег, — буркнула ведьма. — Потому что у меня за окном всегда зима. В крайнем случае поздняя осень. Я наколдовала их себе раз и навсегда. Потому всегда задергивала шторы перед твоим приходом. Боялась, что ты рехнешься. Опасаясь за твое сознание, я старалась пользоваться в твоем присутствии лишь тем колдовством, которое ты можешь себе хоть как-то здраво объяснить.

— Но на улице весна!!! — заорала Могилева, не в состоянии принять безумное объяснение подруги.

Отшатнувшись, она в ярости закрыла лицо руками, пытаясь вернуть себе спасительное ощущение реальности.

«Там весна! Там должна быть весна!» — экстатично повторяла она, вспоминая, как вчера весна обнимала ее дом, прижимаясь к нему молодой, упругой, белой, как сливочное мороженое, грудью. Ее зазывную улыбку и искрящиеся небесной синевой глаза. Цветущие деревья. Щебет птиц. Пробивающуюся траву…

— Надо же! — услышала она потрясенный вскрик Карамазовой. — Получилось! Открой-ка глазки…

Наташа опасливо отвела ладони и облегченно вздохнула.

За окном цвела весна.

— Ты понимаешь, что ты сделала? — возбужденно запричитала Иванна. — Свернула мою зиму! Сама вызвала весну! Это, конечно, намного легче, чем перекрыть настоящее время года… Но все же. Ты могла бы стать неплохой колдуньей.

— Отстань! — отмахнулась Могилева.

Восторги ведьмы были ей неприятны.

— Просто мне на секунду померещилось…

— Фу. — Карамазова с любопытством изучила ее с ног до головы. — Какая у тебя, однако, сильная защита. Но ты права, поговорим об этом после. Сейчас нам нужно ехать в редакцию «Анечки».

— Нам? — въедливо уточнила Наташа.

— Да, тебе и мне.

— И кого мне придется изображать сегодня? Опять немого ассистента психиатра?

— Нет, теперь молчать стану я, — смиренно пообещала колдунья.

— А кем буду я?

— Ты будешь известной певицей Натальей Могилевой.

— А ты?

— Твоим пресс-секретарем. Остальное объясню по дороге.

Глава шестая Разгадка

Вторая точка зрения считает художника не источником вдохновения, а медиумом… Кистью по холсту или пером по бумаге водит не художник, а Бог.

Г. Чхартишвили. Писатель и самоубийство

Сияя жемчугом и стразами на баснословно дорогой джинсовой куртке, заслуженная артистка Наталья Могилева вплыла в редакцию «Анечки» и высокомерно спросила у охранника:

— Как мне найти Владимиру Городецкую?

— Ее вроде нет сегодня… — стушевался страж.

— Этого не может быть, — убежденно опровергла звезда. — Она договаривалась со мной на интервью. Где ее кабинет?

— Я проведу вас, — не стал спорить охранник и, торопливо покинув свой пост, повел певицу и сопровождающую ее девицу в золотых очках по путаным коридорам здания. — Вот здесь… — Он предупредительно открыл дверь. — Спросите у девочек, они должны знать.

Певица шагнула вовнутрь и взыскательно оглядела небольшую комнату с четырьмя письменными столами. Один из них пустовал.

— Мне нужна Владимира Городецкая, — объявила она и начальственно поинтересовалась: — Почему ее нет? Она договаривалась со мной на одиннадцать.

Блондинка за столом у окна с изумлением посмотрела на прибывшую. Пухленькая брюнеточка мгновенно рассыпалась в извинениях.

— О боже, Наташенька… Извините, мы ничего не знали! Дело в том, что Мира внезапно заболела. Позавчера у нее был страшный приступ. Она и вчера не была на работе, а сегодня звонил ее муж, сказал, что она очень больна.