Я возьму тебя на руки

— Например?

— Ну, не знаю… Платину. Белое золото. Розовое золото.

— Пф… — не выдержала я и засмеялась. — Руслан, скажи мне честно. Ты много видел у меня на пальцах платины и белого золота?

— Ну… На самом деле потому я и спрашиваю — потому что не замечал, чтобы ты хоть что-то носила на пальцах.

— Это потому что я шью. Все эти коронки и камешки — они будут цепляться за ткань и рвать мне нитки. Потому и не ношу.

— Угу, — только и буркнул Руслан. Затем разблокировал замки, чтобы дети могли выйти на улицу. Рома пошел провожать свою девочку. А мы остались в машине.

Я какое-то время сидела молча, обдумывала слова о золоте. Вспоминала, что последнее мое золотое кольцо — это тонкая обручалка от Дениса. Она была не самой качественной, гнулась от обычной работы руками. А когда мы развелись, то я ее вообще отдала в лом. Тех денег, что я выторговала за колечко, хватило аккурат на коммуналку за два месяца. Хоть какая-то была польза от нашей женитьбы.

И тут до меня вдруг дошло…

— Черт, Руслан — ты ведь не купил мне какое-то дорогущее кольцо из белой платины и камнем сверху?!

Только этого не хватало. Ведь я тут сижу и отталкиваю любые попытки угодить мне с подарком, а тем временем Руслан просто прощупывает почву перед его вручением. Постфактум. После покупки колечка.

Но, слава богу, он этого не сделал. Ситуация не зашла так далеко. Повезло.

— Э… Нет, — ответил Руслан. — Нет. Я не покупал тебе колец. Ни золотых, ни платиновых. Пока.

— Пока? — я отвернулась к окну и тихо улыбалась. Это, конечно, приятно, но я не хочу, чтобы он тратил деньги на такие глупости. Приятные. Но все же глупости. Потому что кольцо станет только помехой в работе. Не имеет значения, из чего оно сделано и какой там камень. Если оно будет мешать мне работать…

Лучше бы он мне машинку швейную смазал. А то я все забываю сказать. Она давно уже просится в ремонт. И заедает. Режимы некоторые не работают с полгода как. Трещина на корпусе ползет. Так, глядишь, и расколется однажды во время работы. Какой-нибудь авральной ночью, когда будут сроки полыхать.

А эти кольца — к черту их. Не символизируют они любви. Они вообще ничего не символизируют, кроме потраченных денег.

— Не хочешь говорить об украшениях? — подвел черту Руслан.

— Нет, не хочу. Какой в этом смысл?

— Ну. Может, я думаю о том, какой тебе сделать подарок на новый год.

— Не нужен мне подарок. Ты и так уже сделал мне подарок. Очень много прекрасных подарков.

Я опять склонилась и поцеловала его, пока дети на улице. Пока Ромка все никак не попрощается с Лизой. И они стоят на холоде, укутавшись в шарфы. О чем-то болтают. А я сижу в теплой машине и целую мужские губы. Нагло и без маскировки.

— Мне нравится вкус твоих губ. Какой-то новый блеск?

— Ага, — облизывалась я после приятного контакта. — Ты угадал.

— Это же вишня, правильно?

— Точно — вишня…

— Вот и пообщались, — иронизировал Руслан над темами наших разговоров.

— Расскажи мне, как прошла неделя. Хочу послушать.

— Как прошла неделя? — выдохнул Руслан и облокотился на большой, обшитый кожей руль. — Неделя прошла считай что в мыле. Очень много дел. Хлопот… Был инцидент с одним махинатором.

— Махинатором?

— Ага. Заказ поступил на ухудшение качества нефти.

— А в чем же смысл? Кому надо ухудшать качество нефти? Она ведь и так сперва грязная идет. Ее потом чистить ведь надо. Ты сам мне это рассказывал.

— Ну да, все верно. Но есть ведь такие кадры, которые жить не могут без фальсификата. Их вон хлебом не корми — дай только бабла срубить на тендерах. Короче, заставляли меня чуть ли не за маму родную снизить качество топлива, не выходя за рамки стандарта. Чтобы я через центрифугу добавил в мазут обычной воды.

— Воды?

— Да. Такое возможно сделать. Ведь изначально вся нефть и мазут — они уже имеют примесь воды. Только есть ограничение. Верхний порог, сколько ее может быть в одной тонне жидкого вещества.

— И что?

— Ну, ребята хотели сделать так — чтобы я взял свою нефть, а она у меня качественная, почти что без водных примесей, сухая, короче — и чтобы нефтебаза довела уровень влаги до верхнего порога. То есть, мы искусственно увеличиваем вес поставки, берем бабло как за качественную нефть. А затем это бабло мы пилим. Часть я забираю себе, а часть отдаю им.

— Вот это схема, слушай. Даже не подумала бы, что такое бывает.

— Ага, — кивал Руслан. — Бывает. Еще как бывает. Но я отказался. А то ведь те ребята мошенники.

— И я с тобой согласна. Ты все правильно сделал. Молодец. Не надо впутываться в эти игры. А то они тебя подставить могут. Репутацию угробят.

— Точно, малая. Ты права, — погладил меня Руслан по ладони. — Мне нравится, что ты мыслишь в правильном направлении. А то ведь гнаться за каждой копейкой… Те пацаны весь бизнес построили на госзакупках и тендерах. Зарабатывают на откатах. Мутное болото, в общем. Это не для меня. Не люблю такого. Не люблю мутить.

— Они ведь наживутся, а тебя еще крайним сделают. Все на тебя спихнут. Сами же сухими из воды выйдут.

— Конечно. Там же мафия. Все друг друга покрывают. Поэтому и ищут новых людей, чтобы систему заполнить новыми козлами отпущения. Вместо себя… — Я сидела и слушала. Люблю, когда он такой — весь в своем стиле. Настоящий серьезный директор нефтебазы. А я лишь поддакиваю и соглашаюсь. Приятно находиться рядом, но знать, что он делает все правильно. А не ведет себя словно большой ребенок. И ищет совета у мамки. Не хочу быть мамкой. — Да и бизнес ведь так не построишь. Надо смотреть в будущее. У меня ж не компания-однодневка, елы-палы. Сегодня одному так сделал, а завтра еще один придет, начнет тебе угрожать уже, пушкой в лицо тыкать. — Руслан посмотрел на меня и решил, что говорит излишне много. — Ладно, уморил я тебя своими разговорами. Понимаю, что тебе неинтересно. Все эти штуки про бизнес и технические подробности. Извини.

— Да нет. Ты неправ. Зря ты так говоришь. Потому что мне приятно тебя слушать. Знаешь, — признавалась я в сокровенном, — мне абсолютно все равно, что ты будешь мне рассказывать. Мне просто приятно слушать тембр голоса. Твоего голоса, Руслан. Обычно мне только Ромка что-то рассказывал раньше. Но в последнее время мне с ним стало сложно. Он растет. Становится мужчиной. Вон, смотри, уже минут двадцать стоит на морозе и никак не может расстаться со своей Лизой. Это же надо такое — как она ему нравится…