Я возьму твою дочь

В кухне стало тихо.

– Ну, это было бы последним делом, – проворчала Аманда, и Риккардо поддержал ее. – Об этом не может быть и речи. Конечно, она останется с нами.

– Хорошо! Если вы тоже этого хотите и если мы будем держаться вместе, значит, это дело решенное: Даниэла будет расти как наша дочка, я официально зарегистрирую ее здесь, в Италии. Все будет по закону.

Даже Аманда в этот раз воздержалась от комментариев и только кивнула.

Йонатан походил по кухне и остановился возле печи. Оттуда он видел как Аманду, так и Риккардо, и заговорил так, словно держал речь перед публикой.

– Я прошу вас только об одном, и это очень важно. В том, что я сделал, нет ничего противозаконного, но никто об этом не должен знать. Никто не должен знать, что я привез ребенка с собой! Его родила София! Это понятно? Это ребенок Софии! Наш общий ребенок! Вы не должны никогда никому ничего рассказывать. Девочка будет носить имя Даниэла, и через полгода мы ее окрестим. То, что произошло, останется нашей тайной и никогда не покинет пределы этого дома, va bene?

Никто не проронил ни звука.

– Аманда?

– За кого ты меня принимаешь? – возмутилась она. – Я же не дура! Конечно, никто не услышит от меня ни словечка. Риккардо и София знают, какая я скрытная.

Риккардо воздержался от комментариев и только по-деловому сказал:

– На меня ты можешь положиться, Йонатан.

Йонатан улыбнулся.

София уткнулась носом в животик ребенка.

Поэтому, значит, он прятал ее и никуда не брал с собой. Значит, он предполагал, что его кузина может умереть. Он хотел оставить им возможность выдать ребенка за своего собственного. Сейчас София все поняла, и ей стало стыдно, что порой она сомневалась в Йонатане и не доверяла ему.

Дон Лоренцо оказался прав. Бог услышал ее молитвы и подарил ей дочь. Пути Господни воистину неисповедимы.

Она уже любила Даниэлу больше жизни и никогда бы никому не отдала ее. Никогда. Она мысленно поклялась в этом. И ради этого она была готова сделать все, действительно все.

40

Прошло десять дней, а о похищенном грудном ребенке ничего не было известно. Немногочисленные звонки, поступившие после публикации фоторобота таинственного доктора Вернера, оказались безосновательными и ни к чему не привели. Были люди, которым этот человек казался знакомым, и они взволнованно звонили в полицию и называли конкретные имена. Комиссар Виттек слишком хорошо знал этот феномен, тем не менее тщательно проверял всех указанных лиц и каждый звонок. Но все было бесполезно, Лиза-Мария исчезла.

Виттек был очень добросовестным человеком. Он любил работать и работал много. Когда он предчувствовал успех, то уже не считал те сверхурочные часы, которые провел в поиске. Однако ему действовало на нервы, если он в каком-нибудь зависшем деле был обречен на бездеятельность, если были проверены все следы, но по-прежнему не было возможности продвинуться вперед хотя бы чуть-чуть. Он множество раз разговаривал с медсестрой Тилли, расспрашивая, не бросилось ли ей в глаза что-нибудь необычное в этом мужчине. Тилли была в отчаянии, что так мало может помочь полиции. К тому же сейчас она была безработной и с утра до вечера ломала себе голову еще и над этим. И все безрезультатно.

Ровно в шесть вечера Виттек покинул свое бюро. Предвкушая предстоящий приятный вечер в обществе жены, он хотел по дороге заехать в аптеку, а затем сразу домой. Он уже давно не играл с детьми, не интересовался их школьными оценками и сегодня вечером решил не думать больше о Лизе-Марии, а сосредоточиться на собственной семье.

Когда он открывал машину, зазвонил его мобильный телефон.

– Когда ты приедешь? – спросила жена. Голос у нее был очень спокойный, без нотки упрека.

– Скоро, – ответил он, – через полчаса. Я хотел только заехать в аптеку.

– Прекрасно! Как только ты приедешь, я поставлю пиццу в духовку, и мы сможем все вместе поужинать.

Виттек радовался, что едет домой. Пицца в кругу семьи, а к ней еще и охлажденное пиво – это было именно то, что надо. Его детям было девять, одиннадцать и четырнадцать лет, и очень редко получалось, что на ужин все оказывались дома.

Ему пришлось ехать медленно, потому что ветер был таким сильным, что даже раскачивал машину. Кроме того, улица в свете уличных фонарей блестела, и Виттек спрашивал себя, не подмерзает ли дорога.

Но расслабленное состояние после работы, к которому он так стремился, все не наступало. Лиза-Мария не выходила у него из головы. Она стала идеей фикс, которая будет преследовать его вечно, если он не найдет малышку. Виттек работал в уголовной полиции уже более двадцати лет, и дела, которыми он занимался, не всегда были простыми. Именно здесь, в лесу возле Буххольца, он видел убитых женщин, и они месяцами являлись ему в кошмарах. И лишь когда убийца был пойман, он смог постепенно от них избавиться.

Самое плохое заключалось в том, что сейчас у него было ощущение, будто он что-то просмотрел. Наверное, ничего необычного для следователя в этой мысли не было, но она его не отпускала. Где-то там, у чужих людей, была Лиза-Мария, и если он ее не вернет, то она вырастет у преступников, а не у любящих родителей.

Хотя он уже провел с Тобиасом и Леонией бесчисленное количество бесед, ему необходимо было еще раз поговорить с ними, иначе он не сможет наслаждаться пиццей и пивом.

За лесом он свернул на дорогу, у которой жили Альтманы. Виттек еще подумал, не позвонить ли домой и не предупредить, что он немного опоздает, но потом отказался от этой мысли. Он боялся, как это часто бывало, услышать разочарование в голосе жены.

В доме горел свет. Машина Леонии стояла под навесом, а Тобиаса – на въезде. Значит, они были дома.

Тобиас открыл дверь, как только Виттек позвонил.

– Добрый вечер, – сказал он, ничуть не удивленный этим визитом. – Пожалуйста, заходите.

Они прошли в гостиную.

– Присаживайтесь. Хотите что-нибудь выпить?

– Нет, спасибо, я ненадолго. У меня всего лишь один вопрос.

Леония зашла в комнату. Виттек видел ее несколько раз, но не помнил, чтобы она была такой худой.

Он поздоровался и спросил:

– Родители вашего мужа уехали?

– Да. Для меня это было слишком тяжело. Мне нужен покой.

Виттек кивнул.

– Я сожалею, что вынужден надоедать вам, но хотел бы еще раз поставить тот же вопрос, который уже задавал в начале расследования, поскольку мне кажется, что в ответе на него и находится ключ к решению этой загадки.

Леония села в кресло, которое стояло от Виттека довольно далеко. Она так терла руки, словно хотела содрать зудящую кожу.