Я выбираю...
Шрифт:
— А как быть со вторым?
— С кем? — не поняла я.
— Ну, с тем, что с рыжей был. Короче, безопасник.
— Ааааа, — тянула я время. — Это Ваня.
— И что у нас с Ваней? — ехидным голосом уточнил Бодлер.
— А с Ваней у вас всё сложно, — призналась я. Но по Диминым глазам было понятно, что этот ответ его не удовлетворяет. Пришлось пояснять. — Что б ты понимал, рыжая — моя сестра.
Дима неожиданно выругался.
— Ну и куда ты опять влезла?!
Была вынуждена рассказывать всё. Про то, что было десять лет назад, как всё начиналось и как потом всё некрасиво окончилось.
— Я бы не отпустил, — категорически отрезал Дима.
— Да я вроде как и не спрашивала разрешения, — попыталась я оправдать Ваню.
— А я бы всё равно не отпустил. Перевернул бы всю Москву и нашёл.
— Нам было двадцать лет.
— Да какая разница!
— Большая. Мы по сути дела были ещё детьми. К тому же, ему потом сильно не до меня было. Его в армию забрали, да и мама у него сильно болела. Я тогда хотела его позвать с нами, а сейчас понимаю, что он бы не поехал.
— Говорю же, что дурак. Иван-дурак.
Стало обидно за Чемезова.
— Забей. Это всё равно дела давно минувших дней… Он женат на моей сестре, и мне ничего не грозит.
Дима издал непонятный звук.
— Но это тебе не мешает сидеть тут и страдать по нему. Такая романтика, — презрительно скривился он. — Спустя десять лет он всё ещё страдает по ней.
— С чего ты решил, что страдает?
— Да там одного взгляда хватило на то, чтобы понять всё. Вы пока с Милкой свои отношения выясняли, Ваня твой весь изошёлся.
— Ну прям… В нём просто сыграла привычка меня защищать.
— Лиза, как ты не поймёшь. Это очень удобная позиция, сидеть и страдать, и ничего не делать. А тебя это и впечатлило, как типичную женщину. Ещё бы, ведь столько лет прошло, и он всё ещё обо мне думает, — попытался он изобразить мой голос.
— Не могу понять, — разозлилась я. — Ты сейчас свою мужественность подчеркнуть хочешь?
— Мужественность она либо есть, либо её нет. Так что это скорее не ко мне, а к твоему этому…
— Ты же меня тоже отпустил! — попыталась я перевести стрелки.
— Отпустил, но с той разницей, что ты пока что мой «друг», а он с тобой встречался.
— Пока что? — клюнула я на его уловку.
— Можешь не сомневаться.
И вот разговор опять вернулся к началу, но я знала, как отрезвить Бодлера.
— И как далеко ты готов зайти? Готов ради меня подписать контракт с Заброцким?
Он скривился.
— Что, стараешься ради своего охранника?
— Нет, ради Державина.
Димка непонимающе сдвинул брови.
— Понимаешь, я его тут собираюсь либо прибить, либо кастрировать. В любом случае оставлю недееспособным, так что пусть какая-то радость будет у дядюшки Влада.
Дима весело заржал, но успокоившись, недовольно зыркнул на меня.
— Я с тобой о чувствах пытаюсь говорить, а ты бред всякий несёшь.
— Димочка, не надо со мной о чувствах, пожалуйста!
— Из-за охранника твоего?
— Из-за меня! Дим, мне льстит твоё внимание, очень. Но это не сделает нас счастливыми. Я устала от всех этих игр. От охраны, условностей, внимания, — я обвела руками по кругу. — Мы с тобой даже посидеть нормально вдвоём не можем. У меня же мания преследования разовьётся.
Я схватила
Димкин стакан с кофе и зашептала туда:— Евгений Львович, приём, приём. Я ему отказываю, слышите?!
— Не надоело клоунадничать?
— Нет.
Бодлер недовольно уставился на меня, а я попыталась заняться своей картошкой. Лучше есть и помалкивать.
— А если наоборот, — предложил он. — На что ТЫ согласна ради того, чтобы я подписал контракт?
Не знаю, что он этим хотел этим добиться, но зато я наконец-то поняла всё.
— Хочешь, подписывай, хочешь, нет. Но вот об этом я тебе и говорю. Мы с тобой соревнуемся кто кого. Мы соревнуемся в остроумие, в подколках, во мнениях. Но ведь рано или поздно это окончится. Потеряет свою остроту. А на этом отношения не построить. Тебе нравится добиваться меня, но, Дим, я не добыча. И меня надолго не хватит на то, чтобы бороться с тобой, поддерживать твой интерес. Может быть, это смешно, но я хочу спокойствия. Чего-то надёжного.
— Как будто тебя тут хватит надолго, — с выраженным сомнением в голосе заговорил Бодлер. — Ты же заскучаешь.
Осталось только вздыхать.
Мы ещё просидели друг с другом час. Вроде как не спорили, но и разговор был так себе. Дима вошёл во вкус и схомячил свой ролл.
В конце концов меня привезли к дому Державина. Дима даже вышел из машины под недовольный взгляд Сгорского. Мы стояли у ворот и мялись. Сегодня было сказано столько всего, что уже просто нечего было добавить.
— Злишься? — спросил Дима у меня.
— Нет, просто не знаю, что тебе ещё сказать, чтобы вразумить.
— А если меня не вразумить?
— Тогда мне осталось пройти подстриг и уйти в монастырь…
— Ага, — кивнул он. — В мужской.
Мы оба прыснули.
— Ладно, я тебя услышал.
— И что? — без всякой надежды на лучшее поинтересовалась я.
— Пока не знаю. Но учти, если я решу, что ты тут несчастна, тебе от меня не отделаться.
— Интересно будет узнать критерии моего счастья, — устало выдохнула я.
Димка протянул руку к моим волосам и заправил выбившиеся пряди за ухо.
— Можешь передать своему Державину, что я подпишу контракт. Только пусть держит в уме, что если он ещё хоть раз попытается решать свои проблемы с твоей помощью, я спущу с него три шкуру, и тогда уж ему точно быть немощным.
Я невольно заулыбалась. Всё-таки Бодлера было не провести.
Димка привлёк меня к себе и поцеловал в губы. И я поняла, он меня отпустил.
Глава 38
Разбуди меня, искупай в самой чистой воде.
Глаза и ладони, нет лучше нигде.
И качается мост между мной и тобой.
Разбуди меня, поцелуем полыни из звезд.
(с) Ночные снайперы
В дом я заходила с боевым настроем, в полном предвкушении того, как сверну Державину его куриную шею и оторву уши. Ну, может быть, не так эпично, но скандал я намеревалась закатить знатный. Это было всяко лучше, чем пытаться анализировать все события сегодняшнего дня. Боже, прошло меньше суток с моего отлёта из Москвы, а мне уже кажется, что событий произошло столько, что хватит на одну отдельную жизнь.