Я выжил

– Если занять еще и противоположный склон, то русские окажутся в клещах! – заметил Хамид, указывая рукой на соседнюю сопку. – Но в случае чего уйти оттуда будет сложно. За той горой равнина. Уходить некуда.

– Уходить и не нужно будет! – решительно ответил Ваха. – Их не так уж и много! К тому же на нашей стороне внезапность и благословение Аллаха! Хусейн! – обратился он к своему верному заместителю, которого давно планировал поставить на свое место. – Возьми пятнадцать человек. Три «мухи». Занимайте соседний склон. Начинать будем мы. Вступите в бой после нас. Не раньше!

– Понял тебя, брат! – затряс головой и вместе с ней огромной бородой Хусейн. – Салман, Ислан… – начал перечислять он имена бойцов, оживленно махая им при этом руками.

Через пять минут отряд Хусейна уже спускался по пыльному склону. Аслан, к счастью, в их число не попал. Он и так выбился из сил после изнурительного марш-броска. Поэтому брать новые высоты сейчас его никак не прельщало. Ведь впереди его ждал первый в жизни бой, поэтому необходимо было к нему подготовиться. Ну, или хотя бы отдышаться.

Сбежав к дороге, моджахеды ринулись на противоположный склон, оставляя после себя клубы серой пыли и ручейки камней, стремящихся покинуть мертвую махину скалы. К удивлению Аслана, этот подъем занял у них не больше времени, чем спуск. Парни были хорошо натренированы. До них ему еще очень далеко. Но он обязательно станет таким! Сильным, ловким, смелым, безжалостным…

– Брат, иди сюда, – услышал он окрик Хамида.

Аслан вышел из задумчиво-восхищенного состояния и подошел к старшему товарищу. Присев рядом с ним на камне, парень скинул автомат себе на колени и снова уставился куда-то вдаль.

– Ты чего задумался? Не переживай! – начал успокаивать его Хамид. – Давай проверяй автомат. Сейчас уже скоро русские пойдут.

– Ага, – кивнул Аслан, берясь за «акашку» и начиная проверять оружие.

Затвор работает нормально, спуск плавный. Вогнав рожок в автомат, Аслан щелкнул предохранителем. Все в порядке. Он готов. И Аллах сегодня с ним!

– Ты, главное, не переживай, – снова начал успокаивать Хамид.

Однако это было лишним. Хамид немного переигрывал с опекой. Но обижать брата Аслан не хотел. Ведь он делал это искренне, от чистого сердца. Поэтому пришлось слушать словесный поток Хамида, изредка кивая и соглашаясь с братом.

– …никуда не денутся. Прижмем с двух сторон. И как в тире по бутылкам…

Неожиданно на поясе командира затрещала рация. Ваха сдернул ее с ремня и припал к динамику. Что именно передали командиру, Аслану расслышать не удалось, как только он не напрягал свой слух. Однако все было ясно и без слов. Ваха что-то ответил и вернул трубку на место. Затем рыжий вскинул руку, призывая моджахедов к вниманию:

– Приготовились! Колонна на подходе!

Моджахеды бросились по давно отведенных им местам. Минут через пять из-за дуги поворота начала выползать колонна. Аслан почувствовал легкий холодок, пробежавший по спине. Еще несколько минут, и он прольет первую в своей жизни кровь! И от этого становилось страшно. Аслан посмотрел на Хамида. Его лицо казалось умиротворенным, не выражающим ничего, кроме спокойствия и собранности. И это приободряло. Однако как только Аслан отворачивался и глядел на приближающуюся колону, ему снова становилось не по себе. Сердце бешено колотилось в грудной клетке. Перед глазами плыла серая дымка. А на языке появился странный привкус, всегда приходящий к сильным эмоциональным переживанием. Аслан сделал вдох, задержал дыхание и закрыл глаза, как поступал в детстве.

– Дай мне силы, Всевышний, – прошептал он, щелкая предохранителем.

Гулкий хлопок «РПГ-18» нарушил царившую вокруг Аслана тишину. Громкое шипение и громогласное «бабах» заставили его открыть глаза. Через мгновение воздух наполнился новыми хлопками «мух», вслед за которыми ущелье сотрясли новые взрывы. А вслед за ними ударил оглушительный стрекот стрелкового оружия.

* * *

Для Ильи и его товарищей по оружию это была четвертая боевая операция в Чеченской Республике. Нет, конечно, случались и мелкие стычки. Они происходили практически еженедельно. То пьяному чеченскому менту покажется, что за ним гонятся боевики, и он начнет палить направо и налево из табельного. То соседи передерутся и похватаются за ружья, как и подобает «горячим восточным парням». Или еще что-нибудь подобное из разряда нелепых случайностей, описывать которые даже несерьезно. Но настоящих боевых операций было только три.

Первой оказалась зачистка села, в котором скрывались остатки отряда Исламбека Геджиева. Боевиков обложили со всех сторон, а после запустили спецназ. Бой был долгим и кровопролитным. Терять бандитам было нечего, поэтому дрались они до смерти, предпочитая погибнуть в бою, как того требовала их странная религия, чем сдаться в плен федералам. В этом бою отряд, где служил Илья, потерял пять бойцов, уничтожив при этом четырнадцать сепаратистов. В первом боевом крещении Пушкарев проявил себя на должном уровне. Он застрелил одного из моджахедов, внезапно появившегося в тылу группы, которую Илья прикрывал. И хоть вышло это практически случайно (сработали обычные человеческие инстинкты), в глазах сослуживцев Пушкарев стал настоящим героем, спасшим не одну жизнь. А на войне, где смерть топчется неподалеку, выискивая для себя подходящие мишени, это дорогого стоило!

С нескрываемым ужасом смотрел Пушкарев на то, как после боя, сложенные у окраины села трупы бойцов паковали в черные мешки. Илья смотрел и не понимал. Час назад эти парни были еще живыми. Они смеялись, шутили, курили сигареты, ругались матом. Думали о доме, о семьях, о своих любимых. А теперь их безжизненные тела пакуют в мешки, бросают в кузов и везут обратно к матерям, женам, детям. Почему? Почему так происходит? Кто за это ответит? Для чего нужна эта война?

После первого боя Илья для себя решил, что обязательно выживет и вернется домой. Он будет очень осторожным, осмотрительным. Он не будет таким безбашенным, как его старшие товарищи по оружию, презирающие смерть и готовые на самые безрассудные авантюры. Ему обязательно повезет, и домой он поедет не в мешке для трупов с короткой и роковой надписью «Груз 200», а на попутке с сигареткой в зубах и вещмешком за плечами. Он обязательно вернется! Так он считал. Так считают все, попадающие в ад на земле. Главное – выжить!

Но время шло, и Илья постепенно забывал клятву, данную самому себе. Ведь когда каждый день ходишь по лезвию бритвы, видишь смерти товарищей и врагов, страх притупляется.

Поэтому во второй бой Пушкарев шел уже с другим настроем. Страх отступил куда-то далеко, уступив место смелости. Автомат держался в руках уверенней, а очереди шли длиннее и точнее, разя боевиков, как мишени в тире. Илья уничтожил тогда не менее пяти моджахедов, вывел в тыл раненого товарища и разнес укрепленную огневую точку противника прямым попаданием из подствольного гранатомета. За такие выдающиеся боевые успехи комбат лично поблагодарил Пушка-рева, пообещав выкроить ему двухнедельную увольнительную домой.

Время шло, а обещанный отпуск так и оставался пустыми словами. Поэтому на третью операцию Илья шел без настроения.

Высадившись на местности, отряд рассредоточился по позициям. В тот раз брали хорошо укрепленный лагерь сепаратистов. В связи с этим бой обещал быть очень долгим и опасным. Хотя разве может бой быть легким? Что в принципе и случилось. Командование получило сведения о местонахождении убежища сепаратистов, поэтому и перебросило в район пехоту и спецвойска. Это было сделано для того, чтоб боевики не смогли раньше времени скрыться в горах и, как всегда, уйти от возмездия. Лагерь взяли в плотное кольцо и отцы-командиры стали думать, что делать дальше. Поэтому бойцы не предпринимали никаких активных действий, предпочитая не высовываться из-за укрытий лишний раз и не подставляться под пули боевиков. Началась долгая и нудная осада. Работали в основном снайперы. Остальные бойцы безмятежно курили в укрытиях, ожидая подхода авиации и артиллерии.

Наконец лагерь тщательно проутюжили самолеты, «окучили» «Градом» и под прикрытием танков федералы бросились на штурм остатков села.

Илья без особого энтузиазма побрел за танком, изредка постреливая из «АКМ» и матеря про себя комбата и остальных командиров за их пустые головы и длинные языки.

В село отряд Пушкарева под прикрытием четырех танков вошел на удивление спокойно. Первая линия обороны оказалась сметенной огнем «Града» подчистую. Минных полей, к счастью, тоже не оказалось. Поэтому, перемахнув через разбитые укрепления, танки и пехота оказались внутри села. И вот тут по ним ударили. Узенькая дорожка, по которой двигались танки, а за ними и бойцы, простреливалась из трех точек. Первыми грянули «мухи». Головной танк тут же получил разрыв трака. Однако для «Т-90» это попадание никак не могло стать роковым. Да и наверняка танкисты уже успели разобрать между собой все цели. Поэтому, когда застрочили пулеметы сепаратистов, в ответ по ним грянул дружный залп из «тэшек».