Я взойду к небесам

По ушам хлестнуло оглушительным треском – будто кто-то великанскими лапами рвал толстенные листы пластика. Один из броневиков буквально перерезало пополам и он съёжился, чихнул ядовитым дымом. Кто-то закричал. Яна, позабыв обо всём, задрала голову вверх и увидела, как по стене дома бегут огромные чёрные пауки. Их лапы блестели в народившемся зареве, а стволы спаренных пулемётов непрерывно двигались, словно настоящие хелицеры.

Огневую точку на балконе ликвидировали мгновенно. Кто-то всадил туда ракету, и стену вывернуло наизнанку огненным шаром. Перестрелка солдат с пауками заняла от силы десять секунд – Яну почти сразу сдёрнули вниз, под лестницу, что-то грохнуло, с визгом полетели осколки, а бетон у неё над головой вдруг усеяли чёрные оспины попаданий.

Всё закончилось почти сразу. Её опять выдернули – как манекен. От шока не гнулись ноги и голова почти не соображала.

– В автобус. Быстро! – велел один из солдат, и она буквально рухнула на сиденье, только теперь заметив, что автобус лишился крыши. Кругом – тела и обломки.

– Предатели, – бросил кто-то в открытую. – Асгардийцы, местные.

Запоздалый страх выпустил внутри свои когти. Яна знала. Все знали. Нижний Новгород был почти полностью монодоктринален – почти, к сожалению, лишь почти! – но в других регионах измена богостроителей прошлась граблями по живой ткани общества. В сети сновали страшные сообщения о бойнях внутри жилых башен, о кровавых схватках между соседями по этажу, о геноциде в отпавших районах и о вещах куда худших, в духе мятежа иниматов, когда и смерть порой становилась благом.

А потом корпораты походя сожгли Эдельвейс.

С кем сейчас дрались войска Союза, она не знала: десант Альянса или блуждающие силы предателей – разницы никакой. Не осталось ни линии фронта, ни по-настоящему безопасных мест. Война прокатилась через Евразию, накрыла Африку и Америку, зажгла в космосе звёзды ядерного огня – и обрушилась тяжким молотом на неё, Яну Айне, слишком молодую и слишком избалованную, чтобы оставаться сильной и праведной.

Автобус и уцелевший броневик крались по ночным улицам, объездными путями покинули Сормово, а потом свернули на Коминтерна: там стояли танки Союза и можно было проскочить без лишнего риска. Местность вдоль Оки считалась безопасной вплоть до западных окраин Заводского района, но только в том смысле, что активных боевых действий около реки не велось. Полностью контролировать лабиринт города, в котором блуждали чьи-то дроны и прятались группы предателей, армия не могла – она и так напрягала все силы, чтобы защитить хотя бы самое важное.

С Коминтерна въехали на Московскую осевую, а оттуда, лабиринтом дореволюционных улиц, выбрались к проспекту Ленина. Когда-то полный красок район вымер и затаился, и только деревья шуршали кронами да разбитые фасады горевали о своём прошлом.

На Орбитальном кольце снова встретили союзную технику – несколько устрашающих дронов разместились у НИИ орбитальной автоматики и под стенами Дворца творчества, медленно поводя стволами, но ни одного человека было не разглядеть. Пункт сбора располагался за мостом Монолита памяти, на той стороне Оки, и проехать оставалось лишь проспект Памяти да сам мост – но именно там выбралась из воды автоматизированная нечисть и снова вспыхнула схватка.

Через мост Яна бежала уже пешком. Бежала, задыхаясь в своей фильтрующей маске, а мост всё не кончался и не кончался, и каждая машина, каждый джинн, каждый ствол в этой яростной кутерьме смотрели ей в лицо или в спину. Уже миновав открытую эстакаду, она различила в предрассветных сумерках резкое движение и рефлекторно перепрыгнула перила, покатилась под откос, свернувшись клубком. Замерла, прижалась к бетонной опоре, незаметная и тихая, словно мышь – только сердце стучало изнутри, никак не желая смолкнуть.

Так она просидела минуты три, и когда уверилась, что опасность миновала, рискнула пошевелиться.

И сразу же увидела это.

Оно шло на высоких ногах-ходулях, передвигая их с пугающей быстротой. Остановка, поворот корпуса, выброшенный манипулятор – Яна с ужасом поняла, что на стальной лапе извивается чьё-то тело. Человек не закричал – машина прикончила его походя, жестоко и эффективно, а потом повернулась к ней.

Прятаться и бежать не имело смысла. Дрон-охотник видел её лучше, чем она сама видела при дневном свете.

«Значит, так – даже в глаза не посмотреть. Смерть от смерти, опосредованная ненависть. Ну, надеюсь, вы сейчас тоже корчитесь в предсмертной агонии – это было бы символично.»

Охотник до неё не дошёл. Вспыхнул, надломился и завалился на бок, смешно подёргиваясь. Под мост вкатились две машины поменьше, четырёхногие – покрутили орудийными платформами, просканировали Янину метку и убежали дальше, выискивать прорвавшегося врага. А Яна, не позволяя себе повалиться наземь, двинулась наверх – туда, где ждал, наверное, гермотрак, где были живые люди и куда она непременно должна дойти – чтобы никто из её защитников не умер напрасно.

***

БМП вздрогнула, преодолев выбоину от какой-то шальной ракеты. Повреждения встречались всё чаще: неделю назад орбитал Альянса выбросил в этот район пару кассет с барражирующими боеприпасами, которые принялись охотиться за гражданской техникой. С тех пор дорогу обезопасили и подлатали, но горелая техника в отстойниках по сторонам живо напоминала о цене такой безопасности.

Курои Дан отключился от висевшего над ними дрона-наблюдателя и развернул кресло внутрь отсека. Командирская машина несла в своём брюхе всего четырёх бойцов против обычных восьми, так что каждый мог расположиться с комфортом – в личном коконе, подвешенном на активных амортизаторах.

Белка заметила, что он вернулся в реальный мир, и показала два пальца – дескать, всё в порядке и мы вам рады. Ландком скорчил в ответ осуждающую гримасу. Трое операторов составляли весь его батальонный штаб: лейтенант 3 Ксения Белякова по прозвищу Белка, лейтенант Шульц Эрхард, которого зачем-то прозвали Шубертом, и штурмкоммандер 4 Алексей Европос. Европоса так и звали – Европосом, хотя Дан не улавливал здесь никакой логики. Прозвища появлялись в среде батальона мгновенно, приставали намертво и становились вечными позывными, и всё это – будто само собой.

3

Лейтенант – воинское звание в Северном союзе. Соответствует должности командира тактической группы или ответственного технического специалиста.

4

Штурмкоммандер – воинское звание в Северном союзе. Соответствует должности командира боевой машины или пехотного звена.

Ландком не препятствовал. Не видел ни морального права, ни смысла.

Вечность – штука короткая.

– Что с фронтов? – спросил он без всякой цели. Батальон сохранял радиомолчание, но входящие данные шли потоком – популяция спутников на орбитах не потеряла ещё и половины состава.

Белка игриво встряхнула головой.

– Наши взорвали кибер-центр «Амао» в северной Атлантике. Два миллиона богачей этого их «метаверса» превратились в горстку джоулей и обломки кремния.

– О геноциде уже вопят?

– Не переставая. Это ведь не жители Эдельвейса, а «самые прогрессивные представители человечества», предпоследняя ступенька элиты, что б её плесень съела. Вот бы ещё до «Небес» добраться! И до «Олимпа».

– Доберутся, – мрачно пообещал он. – Ни один виртуальный рай не уцелеет. Ладно, что по нашим делам?

По делам выходило кисло. За Врата Славы шли упорные бои: предатели давили с запада и востока, угрожая перерезать дорогу, орбиталы Альянса отбомбились по промышленной окраине, а в степях южнее и вовсе начиналась серая зона.