Я зарекалась любить

Я почувствовала, как руки Ивана коснулись повязки у меня на лице. Я часто заморгала, пытаясь разглядеть картину, открывающуюся передо мной. Если бы Иван не держал меня за руку, я бы точно упала в обморок, словно какая-нибудь викторианская леди, от избытка впечатлений.

Мы, действительно, находились на крыше. Перед нами открывался потрясающий панорамный вид на акваторию Невы и весь город. Белые ночи, несмотря на вечернее время суток, позволяли насладиться всеми красотами этого города. Санкт-Петербург буквально горел ночными огнями. Вся крыша была украшена ландышами, лепестками роз и диодными свечами, откуда - то доносилась классическая джазовая композиция. Определенно играл саксофон. В двух метрах от нас стоял стол, сервированный на двоих, в центре которого стоял безупречный букет ландышей.

– С ума сойти… - прошептала я, не веря своим глазам. Иван протянул мне руку в немом предложении потанцевать.

А я не собиралась отказываться. Если и есть смысл в словах «умереть от счастья», то я была недалека от этого. Мы медленно двигались в такт музыке, не сводя друг с друга глаз, словно от длительности зрительного контакта зависели наши жизни. Лишь когда он закружил меня, я почувствовала, насколько мне холодно без его крепких объятий.

Спустя еще три танца нам принесли ужин. К слову сказать, он был удивительно вкусным. В тот день все было невероятно вкусным, начиная с чашки свежесваренного кофе, заканчивая стаканом свежевыжатого сока, который я пила.

– Десерт? – спросил у меня Иван, когда я скрестила приборы у себя в тарелке, и с удовлетворенным чувством чревоугодия откинулась на спинку стула. Не успела я ответить, как передо мной оказалась тарелка, полная пирожных «Буше».

– Вот это да… - протянула я, взглянув на Ивана. От меня не скрылось его довольное лицо Победителя, которому удалось предвосхитить все возможные возлагаемые надежды мира на «романтический сюрприз», в полном смысле сентиментальности этого слова. И он был прав. Я уверена, что любое каменное сердце было бы разбито в крошку от подобного свидания, а ведь мое по плотности было далеко от гранита. Я вообще весьма чувствительная особа.

– Расскажи мне о себе? – попросила я, аккуратно убирая кондитерскую упаковку с бисквитного пирожного.

– Что именно тебя интересует?

– Все. Я ведь могу задать тебе любые вопросы?

– Безусловно. Но, надеюсь, ты не начнешь с тех, где мне придется рассказывать о том, как я потерял девственность или сколько партнерш я имел до тебя.

Я сразу фыркнула.

– За кого ты меня принимаешь?

Никогда не понимала женского любопытства в этом отношении.

– Тогда я весь внимание, - он положил локти на стол и наклонился ближе ко мне.

Я прищурила глаза, передо мной открывалось обширное поле деятельности.

– Каким ты был в детстве?

– Избалованным, непослушным, упрямым… Я могу долго продолжать, - он поджал губы, ожидая моей реакции, но я не отступила.

– Какие у тебя родители?

Он опустил глаза в тарелку с улыбкой побежденного, я поняла, что наступила на больное место.

– Мама - добрая заботливая, мягкая, принесла свою жизнь в жертву нашей. Моей и сестры. Отец – эгоистичный трудоголик, думающий лишь о своей репутации и увеличении своего капитала.

– Какие у них отношения?

– На уровне рабовладельческого строя: он имеет жизнь султана (много любовниц и прочие развлечения), она воспитывает детей, мечтает о внуках.

– Как она на это согласилась?

– Много лет назад она пыталась от него уйти, но это бы значительно испортило его репутацию, он угрожал, что не отдаст ей детей. Она осталась. А когда дети выросли, поняла, что уже и не знает другой жизни, как с ним. Сказала, что за все его простила. Какой он в настоящее время с ней, я не знаю, я вообще не могу сказать что происходило в моем доме после того, как я ушел из него.

– Почему ты ушел?

– Не сошелся во мнениях со своим отцом. Мне однажды дали четко понять, что я неблагодарный сынок, который ничего сам не добился и не имею никакого права голоса в родительских стенах. Я понял, что он был прав, решил что- то изменить, попытался. Было тяжело, но вроде у меня получилось.

– Теперь ваши отношения должны наладиться, разве нет?

– Нет, - Ваня отрицательно покачал головой, - у нас во всем расходятся взгляды. Он бизнесмен, занимается продажей недвижимости. Все, что связано с маркетингом- он презирает, всегда осуждал мой выбор, но, слава Богу, в России образование бесплатное. Он мечтал, чтобы я был его преемником, а меня угнетает сама мысль попытки делать деньги из воздуха!

– Что ты имеешь в виду? – я не понимала, о чем он.

– Рынок недвижимости – это подешевле, продал подороже. Ленивая попытка обогатиться. Мне нравится созидательный процесс, именно поэтому я работаю только в производственных компаниях. Я чувствую себя интеллектуальным звеном создания чего- то. Конечно, я не точу гайки и не стою у станка, но, тем не менее, понимать, что ты приложил руку к тому, чтобы что- то было произведено, приносит осознание, что я принес какую- то пользу. Будь это косметикой или машиной – это неважно. Ты что-то создал, произвел, понимаешь?

– А от услуг, по- твоему, пользы нет?

– Есть, но не в той степени, и, зачастую, услуги бывают ложными.

Мы еще долго болтали, укутавшись в пледы, узнавая, поближе друг друга. Нам удалось насладиться таким архитектурным видением, как развод мостов на фоне белых ночей. Я разглядела в небе первую, совсем блеклую звезду и загадала желание, чтобы этот невероятно романтичный мужчина, по имени Иван Давыдов, любил меня также сильно, как его люблю я. Ведь на День рождения все мечты должны сбываться?

***

Какими бы чудесными ни были выходные, всегда приходит понедельник.

Ночь с воскресенья на понедельник я уже провела в своей кровати, сетуя на то, что мне во- первых, необходимо выспаться, а во-вторых, подготовиться к трудовой неделе. Но чего уж тут греха таить, я просто набивала себе цену. Но ровно в назначенное время меня ждал уже до боли близкий для меня человек в машине возле моей парадной.

– Удачного рабочего дня, - лукаво сказала я Ивану и как можно грациознее выпорхнула из машины. Мне вообще казалось, что если я прибавлю шаг, то точно взлечу, слишком веселое у меня было настроение. Как обычно, с одержимой ответственностью трудоголика я окунулась в работу, отбиваясь от всяческих соблазнительных приглашений Макса попить кофе и посплетничать. Смущало меня именно второе, так как уже не имело смысла притворяться о моих отношениях с Иваном перед моим гомосексуальным другом, было крайне трудно отделаться от его любопытных глаз. Казалось, что у него была специально выверенная шкала моих эмоций, типа: улыбается - хорошо провела выходные, широко улыбается – у нее был секс. Как будто у меня все на лбу написано. Я даже отказалась от обеда, ссылаясь на большой объем работы, понимая, что, если дело пойдет в том же духе, помирать мне с голоду на поле боя между моей стеснительностью и похотливым любопытством Макса.