Я злая. Просто у меня глаза добрые...

— У тебя глюки, крошка, — ответила я, усмехнувшись.

— Возможно, — согласилась она. — Но тебя выдают глаза.

— Что же такого в моих глазах, что заставляет тебя так заблуждаться? — спросила я, прикладывая влажную тряпку к месту, где зияла рана.

— Сострадание, — тихо ответила она.”

Воспоминания поглощали меня всякий раз, когда я теряла сознание от пыток. Я пряталась в них от боли, от него. В какой-то момент мне просто надоело. Надоело, что он обращается со мной, как с вещью. А ведь я живое существо.

— Ошибаешься, ты существо, но не живое, — в унисон моим мыслям прохрипел Люцифер.

— Зависть, — прохрипела я. — Тебя одолевает зависть.

На миг его лицо вытянулось. Когда он понял к чему я веду, он резко схватил меня за шею и приподнял вверх, что мои ноги болтались в воздухе.

— Обычная зависть, которая свойственна тем жалким существам, которых я называю людьми, — прохрипела я, когда рука Люцифера сжималась сильнее. — Тебе надо срывать на ком-то злость. Тебе нравится, когда про тебя думают плохо. Потому что, если бы тебя жалели — это было бы низко для тебя, Люцифер.

— Замолчи, — прошипел он сквозь стиснутые зубы. — Или клянусь, я уничтожу тебя.

— Или же ты боишься этой жалости, — продолжала я сиплым голосом. — В любом случае ты не тот, кем хочешь казаться.

— А ты по себе судишь, верно? — ехидно поинтересовался он.

Я промолчала. Не помню, в какой момент мне удалось выдернуть из руки Люцифера клинок. Но после этого, мне хотелось, чтобы он понял, что я не просто кукла. Не просто марионетка. Я пронзила спину Люцифера клинком и проткнула себя. Наверное лезвие вышло с другой стороны меня…

Послышался крик. Крик дьявола, смешанный с моим стоном. Как я уже говорила, не было сил кричать.

— Я ненавижу тебя, Люцифер! — прошипела я. Резким движением я вытащила из нас клинок, чем заставила ослабнуть себя и закричать сатану. — Ты никогда не узнаешь, что ранило тебя! Не увидишь, как я приближаюсь! Я заставлю тебя страдать… Этот ад, что ты поселил во мне.*

Обхватив запястье дьявола, я ухватилась за его силы. Когда он создал меня, те самым воздвигнув между нами цепь. Теперь и расплачивайся за эту цепь. Мне удалось немного потянуть сил с дьявола, чтобы хватило на принуждение.

— Отправь меня отсюда прочь! — воскликнула я, глядя в его глаза. Они светились гневом и злостью. Мне было страшно, но я должна попытать удачу. — Отошли меня и не ищи!

Спустя мгновение взгляд Люцифера замер на мне. Я почувствовала, что теперь во мне не осталось никаких сил, чтобы можно было сопротивляться или снова принудить его.

Что ж, видимо, и не понадобилось. Просто в какой-то миг свет заслал глаза. И в следующий момент я, шатаясь, стояла на дороге. Как я поняла, что это дорога? По тем фарам, которые с бешенной скоростью неслись на меня. Резкий удар. Я мутно помню, как машина сбила меня. Помню, даже, как перелетела через капот автомобиля. И вот тогда от потока боли я окончательно вырубилась, не в силах терпеть это. Я была благодарна той тьме, которая поглотила мой рассудок.

***

Голоса. Слишком много голосов вокруг. Еще и этот противный свет, который проникал под веки, раздражал меня. Но, когда я хотела открыть глаза, это оказалось сложнее, чем я думала. Я поморщилась. Ладно, глаза не открываются, попробуем пошевелить пальцами рук, ног. Там было больше прогресса, чем с веками. Уже хорошо.

— И все же, я не уверен, она ли это, — услышала я голос.

Ох, либо у меня конкретные глюки, либо я в раю. И он тоже там. А что, логично!

— Пернатый, — я ужаснулась, как хрипло звучал мой голос.

Повисла тишина. Это напрягало.

— Как видишь, Кас, тебя точно узнали, — услышала я другой голос.

Не может быть совпадением то, что эти двое в одном раю. Так что, логичнее думать, что мы все живы. От одной мысли у меня все внутри сжалось — неужели я и вправду выжила?

— Придурки, — я почувствовала, как уголки моего рта дернулись в усмешке. — Всегда знала, что вы придурки.

— Это, определенно она, — услышала я третий голос.

Предприняв еще одно усилие, я попыталась разомкнуть веки. Попытка увенчалась успехом. Прежде всего я не могла не заметить, что вокруг все белое и стерильное. Аж до тошноты все белое и стерильное. Я немного повернула голову в сторону. В поле моего зрения попали Винчестеры. Оба в костюмах, в руках значки ФБР. Рядом мелькал в плаще Кас.

— Неужели у меня такие сильные глюки? — все еще не верящим тоном спросила я, скорее себя, чем окружающих.

— Нет, насколько я могу понять, мы — не глюки, — задумчиво произнес Дин, оглядывая себя.

— Это радует, — сипло ответила я.

Мы умолкли. Что говорить дальше — в голову вообще не приходило. Я чувствовала, как взгляды сосредоточились на мне. Не удивительно, я боялась смотреться в зеркало. Хотя, после всего, что было у Люцифера, я была рада тому, что здесь эти трое. Неужели я соскучилась по ним?

— Как ты? — спросил младший Винчестер. От этого вопроса меня передернуло. Последнее время этот вопрос задавал Люцифер перед тем, как начать свои пытки.

Тело содрогнулась в рефлекторном ужасе.

Я подняла глаза на Сэма. Обычно, в любых других момента, я заталкиваю все вовнутрь, отгораживаюсь от всех проблем стенкой. Хотела ответить, что в норме. Хотела ослепительно улыбнутся, насколько позволяла боль, чтобы скрыть ото всех все, что пережила за последние сутки. Но потом передумала. Во всяком случае сейчас, не было возможности придумывать отговорки или через силу улыбаться.

— Хреново, Сэм, — ответила я, опуская глаза. — Последнее время одолевало только одно желание — поскорее сдохнуть.

И снова тягостная тишина. Сейчас я чертовски тонко ощущала жалость, которую адресовали мне. Ненавижу, когда меня жалеют. Видимо, этому я научилась у дьявола — презирать жалеющих и ненавидеть, когда жалеют тебя. Но сейчас… Я вспомнила, что говорила Люциферу. Постепенно начала понимать, что нуждаюсь в этом — нуждаюсь в жалости.

— Как вы меня нашли? — спросила я тихо, сменив разговор в другое русло.

— Случайно, — ответил Дин. — Кас объявился у нас, сказал, что в город Бойс-Таун поступила девушка. При себе имела черный клинок.

— То есть, единственная моя отличительная черта — это клинок? — поинтересовалась я, усмехаясь. — Больше во мне вам ничего не запомнилось, идиоты?

— Не придирайся к словам, Шер! — закатил глаза Дин. — Короче, мы поехали. Нас сначала не хотели впускать из-за медсестер.

Он умолк. Его глаза внимательно пялились на меня, от чего стало не по себе.