Я - зверь, я пришел к тебе...

– Откуда…

– У меня свои связи, - снова перебил его Алукард, - да успокойся, я не слежу за тобой. Предпочитаю следить только за собой. Кейси, - пояснил он, - у нас с ней соглашение. Она предсказывает интересные моменты моего будущего, а я храню ее маленькие секретики и оказываю небольшие услуги.

– Кейси в Тартаре. – ошарашенно сказал Кирино. Демон ожидал любого разговора с этим психом, но уж точно не такого развития событий.

– Кири, я похож на идиота?! – Алукард всплеснул когтистыми лапами так, что аж полы его красного плаща в желтый цветочек взметнулись за его спиной, - нет, не отвечай. Конечно, она снабжает меня информацией за много лет до самих событий. А я просто веду ежедневник.

– Если ты знаешь, что мне нужно, то знаешь и свой ответ. Что скажешь? – Кирино говорил бесстрастно, но всей сущностью замер, боясь услышать ответ.

– Ну…дабы сократить все наши диалоги, давай, так сказать, ближе к телу, – на этой ноте придурошный голос Алукарда зазвенел от металла, а глаза алчно сверкнули, - на то, чтобы создать абсолютно новое заклятье, которое извлечет душу Адель и превратит твои крылья снова в ее тело, мне понадобится тридцать лет, опережая твой вопрос, тридцать, потому что…

– Будет черный парад звезд на небе, праздник для всех демонов.

– Именно так, а ты подкован в этом вопросе. Кхм, о чем я, да, я смогу это сделать, но плата будет соответствующей. И более того, я не знаю, что случиться после того, как я завершу ритуал.

– В каком смысле? Ты же сказал…

– Я сказал, что могу, я не говорил, что ты согласишься на плату или то, что после этого ритуала ведьма выживет, кстати, парадоксально, но ведьмой она больше не будет.

Кирино начал беситься. Лук сам собой вновь появился в его руках со стрелой, направленной на брата.

– Я смотрю, ты только болтать умеешь, Алукард. Жаль, что Анубис мертв, придется мне подождать, пока Вагис вернется из ссылки. Уж он-то чернокнижник не вровень тебе, – выплюнул демон, собираясь уходить.

Это был удар ниже пояса. Грехом Алукарда всегда была зависть и лицемерие.

– А, ну стой, Кири! Я не договорил! – взвизгнул демон. – Не смей меня сравнивать с этими плебеями! И тем более нашу магию. Что умел твой Анубис?! Создавать новые виды, типа оборотней?! Тоже мне креативщик! А этот гордец, Гис?! Он только и может, что писать проклятья и выдумывать всякую ересь, тоже мне папаша ведьм и некромантов! Я выше ИХ!

Кирино усмехнулся краешком губ и обернулся.

– А разве ты чем-то отличаешься? Что ты можешь, кроме своих цирков?

Глаза Алукарда почернели так, что стало не видно зрачков. Каждый мускул задрожал, преображая тело в нечто невообразимое. От демона запахло серой и смертью, а от побледневшего тела исходил ядовитый пар.

– Никто и ничто не может преображать и извращать природу так, как я. – Прошипел демон, показывая истинный облик многорукого монстра с глазами по всему телу. – Я верну тебе Адель, но согласен ли ты в обмен на это, все эти тридцать лет быть подопытным во всех моих экспериментах и изучениях? Ты можешь просто не выжить после них. А, кроме того, чтобы провести ритуал, тебе придется принести огромную необратимую жертву, например, часть твоего тела, скажем, руку, которая не восстановится и после тысячи лет. И даже после этого, Адель может тоже вернуться не той, что ты когда-то знал. Да, Кирино, это плата за твою демоническую любовь. И если ты думаешь, что Вагис спасет ее меньшей кровью, то вали отсюда!

Кирино снова усмехнулся. Алукард, наконец, взбесился и забыл про свою ложь и лицемерие. Теперь демон, представлял, на что идет.

– Я рискну. – Кирино убрал лук и протянул руку для скрепления сделки.

Алукард снова стал самим собой и улыбался от одного остроконечного уха до другого. А полы красного плаща в желтый цветочек так и развевались за ним, хотя ветра в зале не было.

– Кири, ты у меня аллергию вызываешь своими изречениями. Хорошо. Запомни, с этой минуты и на ближайшие тридцать лет, ты не будешь ни спать, ни есть, ни трахаться, ни даже ковыряться в носу без моих наблюдений и дозволений! Ох и весело же будет. Хотя, я могу пойти на уступку и разрешить тебе спать, но в одной со мной кровати. Я буду неустанно и постоянно бдить за тобой, как за кроликом!

– Пошел ты! Извращенец! – Кирино аж передернуло от него.
– Никаких спать в одной кровати, и я согласен на любые эксперименты, кроме тех, что связаны с сексом! Да, Алукард, ни я твоих тварей, ни они меня, и уж тем более ты, иметь не будут! По рукам?!

– Какой ты, ханжа! – Притворно обиделся демон. – Ладно, но расчлененка будет! Ахахаха. – и демоны скрепили сделку своей магией и рукопожатием.

***

Демоны сдержали свои клятвы, и годы потекли песком сквозь пальцы. Для Алукарда это было замечательное время, столько возможностей и столько безнаказанных экспериментов. Для Кирино тридцать лет слились в бесконечную пытку и натянутую струну надежды. После особенно жестоких опытов, а несколько раз Алукард терял контроль и разрушал тело брата, Кирино скитался бесплотной тенью по кругам Ада, думая и живя лишь одной надеждой. Это было совершенно новое, болезненное, убивающее чувство. И порой демон размышлял, от чего же ему больнее, от того, что тело уже звенит от магии регенерации его сломанных, оторванных конечностей или от липкого цепкого страха за Адель?

Кирино не привык сомневаться и уж тем более бояться, не привык и надеяться и, тем более, любить кого-то, чувствовать - уже было ново для него. А от того, что он тридцать лет должен был подчиняться Алукарду, вообще, ломало его гордыню на части, и лишь мысли об Адель давали силы сомкнуть клыки, сжать когти и слушаться брата дальше, а еще терпеть, ждать и надеяться.

Иногда демон терял сознание от боли, и тогда сны возвращались. Адель преследовала его везде. Рыжих крыльев было недостаточно. Кирино каждую секунду чувствовал ее душу за своей спиной, и за тридцать лет ее облик не поблек в его сознании, а стал сильнее.

Одержимость ведьмой и ее проклятье и спасали, и уничтожали, но в редких моментах даже Кирино улыбался, всей сущностью чувствуя, что Адель рядом с ним, что ее душа любит его, а пару раз крылья за спиной сами собой дрожали и самовольно двигались, пытаясь обнять демона. В такие моменты Кирино чувствовал нечто, наподобие счастья. Хотя последний термин непонятен демонам, равно как и истинная радость, и любовь, все по-другому Кирино не мог описать свои новые чувства.

Алукард же не только издевался над бессмертным братом, но и корпел днями и ночами над своим заклятием по извлечению души Адель. Иногда он бесился особенно сильно, если что-то не получалось. Не то, что бы Алукард хотел помочь брату, просто до зуда клыков жаждал утереть нос всем конкурентам и показать свою силу. А еще, демон действительно обожал извращать природу, поэтому новый эксперимент, словно вызов, завис молчаливой тенью над демоном, искушая его опробовать свою мощь.

У Алукарда, по факту, никогда не было настоящих врагов и войн. Потому что каждый демон рано или поздно приходил к нему за помощью, потому что все могли разрушать, и лишь Алукард, пусть и извращенно, но мог создавать. Плата всегда была одна: несколько лет рабства и экспериментов. Таким образом, демон изучил почти каждого своего брата или сестру, знал их слабости, силу, все. Алукард был умен, он всегда считал, что знание, информация – вот истинная власть и могущество, хотя и от магии не отказывался, лишь сплетая ее в тугой комок своих интриг.

***

А затем все рухнуло, и надежды, и мечты. Черный парад звезд наступил, Алукард создал заклинание. Силы и магия достигли пика, оставался лишь маленький нюанс.

– Жертва, - пропел Алукард, стоя в тронном зале, испещренном рунами и заклятиями, - какую жертву ты готов принести в обмен на Адель? Помни, регенерация восстановит эту часть тела не раньше чем через тысячу лет, если ты доживешь. Так что это будет? Нога? Язык? Рука? Или может…

– Глаз, – только и бросил Кирино.