Я. Хочу. Тебя.
Шрифт:
22 Глава 22
Арман
Как и думал.
Ринат, хитрый старый лис, пообещал молчать в ответ на партнерство.
Еще и глаза прикрыл. В кресле развалился, поигрывая виски в бокале.
Будто думал. Прикидывал, как бы ситуацию с Асламовым разрулить!
А сам, старый черт, уже и контракты на партнерство накропал. И поставки будущие прикинул. И даже цены.
С час выеживался, причмокивая губами, а после мне это все и вывалил. Выдал прям как будто охренеть его вот осенило!
Типа, если после и разборки с Асламовым начнуться, то тот же и его с арены смести
Задним числом документы подписать и весь расчет.
– Не торопись, – ухмыляюсь, вдавливая сигару прямо в дубовый стол. Красивый. Резбленный. Любит Ренат понты, ничего не скажешь. Прям эстет, на хрен!
В лихие девяностые тоже естетом был. Помню, как трупы штабелями укладывал. Как снег кровью пропитывался там, где Гудимов проходил. Танком пер, выгрызая себе место.
А теперь, конечно, эстет да. Базара ни разу нет.
Уважаемый человек.
Депутат.
Может, и мэром уже скоро станет.
Хотя ему и не обязательно. И без того всем в городе рулит. А из тени оно даже сподручнее.
Косюмы от известных брендов. И на белоснежных манжетах ни пылинки. Даром, что руки те по локотища в крови.
И о том, что он живым товаром торгует, вроде бы никто и не в курсе.
Ни хрена не так, как мы с братьями в « Энигме». Там у нас девушки добровольно с аукционов шли. Сами мечтали, чтобы их купил кто-то из элиты. Только для себя.
Роскошную жизнь, шмотье и цацки всякие, всеми дырками усердно готовы отрабатывать. Еще и приплачивали тем, кто помогает выходы на нас найти. Приплачивали, чтобы продаться подороже.
Не вопрос. У Гудимова, конечно, тоже шлюхи из тех, которые из шкуры вылезти готовы, чтобы сделать карьеру ртом, промежностью и задницей. Для того и губы же бабы надувают. Чтобы ими работать. И задницу накачивают, чтобы член на раз колом вставал.
Только больше половины его товара ни хрена даже не подозревают, что вывозят их вовсе не на работу, а мужиков обслуживать.
Потом доходит. Когда уже поздно.
Когда в море где-то или уже в закрытом клубе.
Откуда не сбежать и где никто не поможет. Наоборот.
Они клиентам Гудимова, когда визжат, извиваются и истерично орут, только запал больше добавляют. Тащатся эти ублюдки от такого. Чтоб насильно. Через слезы и вопли. Через понимание, что выхода другого нет.
Да он и сам, я слышал.
Любит, чтобы пожестче.
Кто выживает, тому потом отступные дает, чтоб до старости хватило.
И благодетелем себя считает.
Что не убирает их, как другие из его клуба гребаных извращенцев.
Репутации его, кристально чистой, говорит, ни хрена не повредит. Потому что дурой надо быть конченной и идиоткой, чтобы трепать направо и налево о том, что с тобой за запертыми дверьми подвала месяцами делали. Как плетками хлестали и трахали в пять членов. Гудимов такой. Ему одному развлекаться скучно. Он друзей на это действо всегда обязательно зовет.
А если и начнет такая трепать языком, то только рейтинги ему поднимет. Бедный, оклеветанный слуга народа. Примерный, просто образцовый семьянин, на которого злые силы охоту затеяли. Очернить хотят. Свалить. Зарятся, окаянные, на все, что заработано
непосильным многолетним трудом. Вывернет в свою пользу так, что только еще выше поднимется.Ну, а то, что девка после замолчит на веки, так это тоже враги. Убрали, чтобы их не слила.
Все у него грамотно разложено. Все просчитано всегда на десять шагов вперед.
Хрен бы с ним связался.
Но сейчас лишний враг никому не нужен.
Ни нам, всей семье Багировых, ни, тем более, Роману, которого и без того вполне могут головой на блюдо нахлобучить.
Да и контракт, в принципе, пока крохотный.
Хоть понимаю, конечно. Это же дикий пес.
Ему бы за фалангу мицинца губами ухватиться. А дальше он, конечно, попытается сожрать тебя всего.
Но и я не красна девица, что доверчиво смотрит в глаза доброму дяденьке.
С шахматами в бизнесе знаком каждой фалангой всех двадцати пальцев.
Кусок малый, пока в том мой интерес, могу и поделить. С выгодой, конечно, для себя.
А хапануть за палец попытается, собственной же вставной челюстью и подавится.
Рассчеты рассчитывать я такие умею, что старику с закостеневшими мозгами и не снились!
– По ценам ты прям совсем погорячился, – ухмыляюсь. – Да и масштабы поставок как-то развернул на не тот аппетит. Три месяца поставок. Пять партий алмазов. По цене подумаю. И это все, Гудимов. Не согласен, можешь звонить Асламову. С партиями оружия у нас все тоже очень даже комплектно. Поставку стволов в глотки обеспечу всем желающим. Правда, профита мне с таких растрат никакого, сам понимаешь. Иначе не сидел бы здесь.
– Арман Каримович!
Широко улыбается, собака. Прям Голливуд, никак не меньше. И руки распахивает широко.
– Я же к тебе со всем уважением! Ты что? Как подумать мог? Мне бы в сташном сне не привиделось тебе условия какие-то ставить! Тем более ультиматумы! Я же по дружбе! Со всем уважением! Предупредить тебя просто решил, что Асламов догадаться может, кого и кто в больничку ночью привозил. А это…. Это, брат, проблемы… Не одному тебе. И Бадриду, а ему разгребать после. И Давиду. Я слышал, у вас сейчас времена такие… Пошатнули вас слегка…
– Братьев мне и кровных хватает, – морщусь.
– А про пошатнулись, это ты зря. Так. Ветерок легкий. С кем не бывает? Погода, она знаешь, Ринат… Такая. Переменчивая. Зато есть повод взбодриться. А заодно проверить, кто кому друг, а кто даже не пес, верно? А то ведь если один штиль всю дорогу, так и заснуть можно по жизни. Это в твоем возрасте, Ринат, встряски напрягают. А нам только повод размяться и не подохнуть со скуки.
– Так и я же о чем!
Так сияет глазами, словно он принцесса, а я его долгожданный принц на белом коне.
– Я же как раз помочь и хочу. По дружбе. Подозрения Асламова отведу. И даже след ложный ему дам, где его дочь непутевую искать. Хотя зачем искать, м, правда, дорогой? Кто из приличных людей ее в жены после такого возьмет, м? Хотя…. Бабла Асламова, конечно, может и хватить, если за дочерью приданное в пять раз умножит. Только все равно. Шакал продажный тогда ей в мужья достанется. Брак, он, дело, конечно, серьезное. Объединять капиталы нужно. Но и гордость мужская в задницу не засовывапется. Она или есть или нет. А без гордости далеко не заедешь. Всю жизнь задницу кому-то будешь лизать.