Яблоко Монте-Кристо

– Ой, простите меня.

– Что такое? – заботливо осведомился Игорь.

– Только не подумайте… я не капризничаю.

– Говори скорей.

– Вы испекли очень вкусный пирог, – залепетала Ляля, – прямо замечательный.

– Откуда знаешь? – засмеялся Игорь. – Ты к нему даже не прикоснулась! А мама так старалась!

Лялечка молитвенно сложила маленькие ладошки:

– Простите! Простите! Пирог с яблоками! А у меня такая редкая вещь, как аллергия на эти полезные фрукты!

Зоя вцепилась пальцами в столешницу. Заяви гостья о неприятии клубники или цитрусовых, Вяземская бы не поразилась, тысячи людей страдают аллергией. Но яблоки! Они считаются самой безопасной едой, именно с них рекомендуют начинать прикорм младенцев. До сих пор Зое встретилась лишь одна девочка, покрывавшаяся красными пятнами от антоновки, симиренки и иже с ними, и это была Вера!

– Бога ради, – продолжала извиняться Ляля, – не обижайтесь.

– Мне и в голову не придет дуться, – протянула Зоя, чувствуя, как в сердце оживает невероятная надежда.

– Давайте поиграем в скрэбл, – предложил Игорь.

– Ой, – обрадовалась Ляля, – вы тоже любите составлять слова. Знаете, надо мной в школе… впрочем, нет, глупости!

– Нет уж, говори, раз начала, – велела Зоя.

– Я же из деревни, – улыбнулась Ляля, – Тренькино. Правда, смешное название?

– Забавное, – подтвердила Зоя.

– Ее житель, получается, тренькин, а жительница – тренькина? – заулыбался Игорь. – Или треньковец и треньковка?

Лялечка махнула рукой:

– Знаете, надо мной в школе потешались, она у нас маломерная, на шесть сел одна, детей-то совсем нет, все люди в город удрапали, какая в деревне жизнь. Но я не о том. Понимаете, мои родители рано скончались, я их не помню, приличные люди были, за границей работали, дипломаты. Что с ними случилось, точно не знаю, вроде служили в африканской стране, заразились местной болезнью, и оба скончались. Я с ними находилась, но ничегошеньки в памяти не осело, совсем ведь крошкой была. Меня в Москву вернули, хотели в детдом отдать, но тут объявилась родная сестра отца Галя, из деревни Тренькино, и взяла меня к себе. Сейчас я понимаю, она на пенсию польстилась, мне ее государство выплачивало, впрочем, подробностей не знаю. В детстве я тетку мамой звала, а потом удивляться стала: ну почему она меня бьет? И откуда я всякие слова знаю умные? У нас учительница любила в скрэбл играть, и я вдруг говорю что-то типа «эксплуатация», все дети хохотать начинают и кричат: «Профессор кислых щей». Мария Ивановна удивлялась, да и мне невдомек было, откуда слово в голове взялось. Но потом Галя все рассказала про моих родителей, и я поняла: просто слышала в детстве их разговоры, вот и запали в подсознание редкие слова.

Сердце Зои заколотилось с невероятной частотой.

– Деревня Тренькино? – почти падая в обморок, поинтересовалась она.

– Верно, – кивнула Ляля.

– Твоя тетя жива?

– Вроде да. После того как она меня выгнала, мы не общались.

– Как выгнала? – удивился Игорь.

– Просто, – пожала плечами Лялечка. – Говорила же, на меня была пенсия положена, ее платили до шестнадцатилетия, а затем перестали. Как только деньги иссякли, Галя и сказала: «Я тебя кормить-поить не собираюсь, ступай на все четыре стороны». Как раз аттестат получила, с медалью, вот и решила попытать счастья в Москве, поступила в институт.

Лялечка замолчала, Зоя сидела словно громом пораженная, Игорь, не подозревавший о мыслях матери, спокойно пошел раскладывать доску для игры в скрэбл, и тут Ляля нанесла Зое последний удар – она повернула голову и попросила:

– Можно таблеточку анальгина?

– Голова болит? – заботливо спросил Игорь.

– Ухо, – пояснила Ляля, – вроде в детстве я его поранила, толком не знаю, что…

Девушка отогнула мочку с крохотной дешевой сережкой и продолжала:

– …там случилось, но у меня шрам, и он к перемене погоды ноет.

– Пойду лягу, – прошептала Зоя.

– Мамулечка, тебе плохо? – испугался Игорь.

– Нет, нет, вы, дети, тут сами поиграйте, – через силу заулыбалась Зоя, – а я лучше в спальне новости посмотрю.

В своей комнате Зоя рухнула в кресло и попыталась собраться с мыслями. Несчастная мать очень хорошо знала, что Вера умерла. Вяземская видела тело, обнимала покойную дочь, лично проводила несчастную в крематорий. Но теперь в голове билась безумная мысль: Верочка ожила, явилась к Зое в образе Ляли, такой же светловолосой и голубоглазой девушки, с аллергией на яблоки и любовью играть в скрэбл. А еще шрам за ухом. Зоя отлично знала, откуда он: в раннем детстве Верочка упала и сильно ударилась об угол стола, девочку пришлось отвозить к врачу, зашивать небольшую ранку, ссадина оказалась крохотной, доктор поставил две скобочки, но при каждой перемене погоды еле заметный рубец принимался ныть.

Сидя в кресле, Зоя спорила сама с собой. Ляля никак не может быть Верой! Дочка умерла вследствие дурацкой шутки! Но откуда столь удивительные совпадения? Вера скончалась в возрасте десяти лет, Ляля в эти годы жила в Тренькине! Но рубец за ухом! Проведя бессонную ночь, Зоя отправилась в село.

Оказавшись на некогда главной улице Тренькина, Вяземская сразу поняла: деревня пуста. Но Зоя не из тех людей, которые бросают начатое на полпути, она принялась методично обходить заколоченные избы и в конце концов признала: в селе никого нет. Пришлось ей возвращаться в Москву несолоно хлебавши.

В полной растерянности Зоя наблюдала, как у Игоря и Ляли дело катится к свадьбе. Наверное, следовало поговорить с сыном, рассказать тому о своих подозрениях, но Зоя не решалась на беседу, понимая, что Игорь посчитает мать сумасшедшей.

В конце концов назначили дату, расписались в ЗАГСе, начали жить хорошо. Игорь и Лялечка казались очень счастливыми, Зоя же, полюбив невестку, никак не могла обрести мир в душе. Вера умерла, это совершенно точно, но ведь вот же она, стоит на кухне и ласково спрашивает:

– Мамулечка, тебе чайку заварить?

Зоя окончательно измучилась, но виду не подавала. О своем состоянии она никому не рассказывала, ни Игорю, ни Ляле. Одно время Вяземская собиралась посетить психиатра, но потом отложила затею – ясное дело, ее запихнут в клинику и начнут лечить таблетками.

Разгадка пришла неожиданно. За несколько месяцев до гибели Игоря молодые отправились в Тунис. Естественно, они предложили Зое поехать вместе с ними, но она отказалась, сказав:

– Нет, ребятки, не для меня эта забава! Давление скачет, нехорошо климат менять, даже опасно.

– Тогда мы останемся, – тут же заявила Лялечка, – не хочу тебя бросать.

– Ерунда, – отрубила Зоя, – всего-то на две недели!

– Ты будешь тосковать, – не успокаивалась Ляля.

– Наоборот, отдохну от вас, не блажи, доченька, отправляйтесь, погрейте косточки, – велела Зоя.

Ляля с Игорем улетели в понедельник, а в среду, около полудня, к Зое пришла нежданная гостья.

Услыхав звонок, хозяйка распахнула дверь и увидела толстую бабу, одетую в невообразимую куртку из драпа.

– Вы небось Вяземская? – отдуваясь, поинтересовалась тетка.

– Да, – недоумевая, ответила Зоя.

– Фу, упрела совсем, – сообщила толстуха, ставя на пол допотопный клетчатый саквояж. – Еле-еле нашла! О господи! Войтить пустите?

– Вы кто? – не слишком любезно поинтересовалась Зоя.

– Галя, – ответила тетка, – вроде как мать Ляльки! Она мне должна! Сколько потрачено было! Кормила ее, поила, одевала, обувала! Деньги-то давно кончились. Думала, в старости благодарность получу от девки. И че? Где мой стакан воды? Вильнула хвостом, уперла вон, не писала, не навещала. Ясное дело, я ей не родная, но ведь как старалась. Мне чего обещано было? Обманула врачиха, чтоб ей пусто было!