Яд бессмертия
Шрифт:
— Хочешь сразиться? Даю тебе время на разминку. У нее уже закипела кровь.
— Я и так готова. Стандартная рукопашная?
— Только, чур, бороться, а не бить! — предупредил он, ступая на мат, и прищурился от ее презрительного фырканья. — Лично я не буду тебя бить.
— Ты еще попробуй дотянуться… Ева не успела договорить: Рорк молниеносно сбил ее с ног.
— Так не честно, — воскликнула она и вскочила.
— Вспомнила о правилах? Вот оно, полицейское нутро!
Они закружили по мату. Рорк сделал ложный рывок, но Ева не дала себя обмануть. Они обхватили друг друга за плечи,
— Один — один!
Ева снова приняла боевую стойку. Рорк поднялся и откинул со лба волосы.
— Ладно, лейтенант, больше я не поддаюсь.
— Разве ты поддавался? Не морочь мне… Он чуть было не уронил ее во второй раз, но Ева вовремя смекнула, что он злит ее нарочно, чтобы отвлечь, и избежала падения. Ловкий поворот — и она применила неотразимый прием: запустила руку ему между ног.
Прикосновение было таким нежным, что Рорк блаженно заморгал.
— Вот, значит, чему учат в полиции…
Их губы разделял какой-то дюйм, но Рорк рано расслабился: в следующий момент его ноги взлетели в воздух. Он шлепнулся и не успел опомниться, как Ева налегла на него, уперлась коленом ему в пах, вдавила плечи в мат.
— Ты на лопатках, приятель! Моя взяла!
— Кажется, кто-то говорил о честности?
— Умей проигрывать!
— Трудно спорить с женщиной, придавившей коленом мое мужское достоинство.
— Вот и не спорь. Теперь я разделаюсь с тобой по-своему.
— Неужели?
— Представь себе. Ведь я победила! — Она стала стягивать с него майку. — Не мешай мне, и я не сделаю тебе больно. — Рорк потянулся к ней, но она прижала его руки к мату. — Здесь распоряжаюсь я! Не вмешивайся, а то закую тебя в наручники.
— Заманчивая перспектива! А почему бы тебе не… Рорк не договорил: се горячие, жесткие губы впились в его рот. Его руки сами собой заскользили по ее телу, но уже через секунду он понял, что ей хочется чего-то другого, необычного, и решил не препятствовать.
— Сейчас я тебя возьму… — Она несильно прикусила ему губу, и по его телу пробежала волна желания. — Я сделаю с тобой все, что сочту нужным.
Рорк уже предвкушал, во что это выльется, и с трудом проговорил:
— Ты уж поласковей…
От ее смеха он еще больше распалился.
— Размечтался!
Ева сразу взялась за дело. Руки ее были сильны и требовательны, губы не знали отдыха. Рорк замер, чувствуя вибрацию ее желания, которой она делилась с ним, подпитываемая неиссякаемой внутренней энергией. Ладно, раз ей хочется все делать по-своему — он не станет ей мешать. Рорк говорил себе, что это добровольный выбор, хотя она и лишила его альтернативы.
Губы Евы скользили по его плечам, груди, животу; он чувствовал, что каждый его мускул томительно вибрирует. Потом у Рорка потемнело в глазах: она забрала в рот ту его часть, в которой сейчас сосредоточилось все его естество, и заработала с такой интенсивностью, что он должен был приложить все усилия, чтобы не взорваться.
— Не смей сопротивляться! — Ева резко сменила положение: теперь там, где только что были ее губы, оказалась рука. —
Сейчас я заставлю тебя кончить. — Она втянула в рот его язык и довольно сильно укусила. — Давай!— Боже! — Рорк только и успел, что обхватить ее руками. Он был слаб, как дитя, и смущен полной утратой самоконтроля. Но смущение меркло в сравнении с головокружительной радостью. — Даже не знаю, извиняться или благодарить…
— Не то и не другое. Я еще с тобой не закончила. Рорк усмехнулся, но она уже терлась щекой о его скулу, посылая новые сигналы.
— Детка, ты должна дать мне опомниться.
— Ничего я не должна! — Она была пьяна от восторга, упоена своим могуществом. — Сегодня все будет так, как хочу я!
Она оседлала Рорка, стянула через голову рубашку и, призывно глядя на него, провела руками по своему оголившемуся торсу, по груди. Потом с улыбкой положила его ладони себе на грудь, вздохнула и блаженно зажмурилась.
Его прикосновения были знакомыми и родными, но всякий раз дарили новые ощущения, а сейчас возбуждали, как никогда прежде. От его умелых пальцев ее соски раскалились и заныли так, что свело мускулы живота. Она откинулась, и он поймал ее сосок ртом. Ева сжала его голову ладонями, упиваясь своими ощущениями: его зубы дразнили ее сверхчувствительную плоть, пальцы мяли бедра, тело скользило по телу. В ноздри врывался раскаленный запах пота и секса. Она впилась губами в его рот и почувствовала взрывной вкус желания.
Рорк то ли застонал, то ли выругался, и Ева отпрянула. Вскочив, она в восторге почувствовала, что плохо держится на ногах — так отяжелело от желания тело. Ей не нужно было ему говорить, что так у нее еще ни с кем не было: он сам хорошо это понимал. Она тоже знала, что с ней он почувствовал и понял нечто такое, чего не чувствовал с другими, — знала и недоумевала.
Стоя над ним, Ева не пыталась совладать с участившимся дыханием, не стеснялась пробегавших по телу судорог. Она сбросила туфли и быстро стащила с себя джинсы.
От его взгляда, пробежавшего по ее телу и остановившегося на лице, Еву омыло горячей волной. Она никогда не была особенно высокого мнения о своем теле. Это было тело сотрудницы полиции — сильное и гибкое. Лишь благодаря Рорку она узнала, какое наслаждение могут доставлять женщине ее собственные сила и гибкость. Вся дрожа, она села на него, зажала коленями поясницу, наклонилась и забылась в поцелуе.
— Я все еще главная… — прошептала она чуть погодя. Прожигая ее взглядом, Рорк улыбнулся.
— Валяй.
Ева медленно, сладострастно нанизалась на него. Когда он достиг невероятной глубины, она на мгновение окаменела, запрокинула голову — и с восторженным криком встретила первую судорогу оргазма. Переплетя пальцы с его пальцами, она запрыгала как одержимая.
В голове гремели взрывы, кровь кипела, в крепко зажмуренных глазах расходились разноцветные круги. Еве казалось, что внутри у нее не осталось ничего, кроме Рорка и отчаянной потребности вобрать его в себя без остатка. Приступы наслаждения следовали один за другим, не давая ей упасть. Наконец она легла на него, полностью обессиленная. Прижавшись лицом к его шее, она замерла, надеясь, что рассудок все-таки когда-нибудь вернется.