Яд из бездны

– Надо взять себя в руки, - прошептал он.
– Если за столько лет не рванула, значит что-то сломано.

Он зажмурился, успокаиваясь, попытался выровнять дыхание.

– Чёрт! Да ничего там не сломано, - выпалил он.
– Просто мина ждёт своего часа и такого болвана как я.

Некрасов секунду помедлил, нерешительно сунулся в пробоину и, цепляясь за рваные края, втолкнул своё тело в трюм. До мины можно было дотянуться рукой. Покрытая наростами и водорослями, она внушала ужас своими необъятными габаритами.

Он увидел скрученную в рулон переборку, изувеченные механизмы и торчавшие во все сторону трубы. Железный лом, боеприпасы - трюм был доверху забит мусором. Некрасов высветил фонарём обломки зенитной пушки и, развалившийся деревянный ящик с винными бутылками.

– Ты его видишь?
– спросил Суворов.
– Если бы не течение, давно бы занесло илом.

Алюминиевый чемодан лежал у самой переборки, рядом с железным контейнером. Он торчал в рыхлом буром грунте, как нечто чужеродное и сразу же приковал внимание.

– Почему решил, что это барахло обладает какой-то ценностью? Может пустышка?

– Вполне возможно. Но чутьё подсказывает, мы на верном пути.

– Чутьё тут не при чём. Ты знаешь больше меня, потому так уверен.

– Просто достань ящик и притащи его мне.

Суворов демонстративно выключил передатчик.

– Зараза, - Некрасов раздражённо сжал челюсти.
– Ящик ему притащи.

Он проплыл под нависшими обломками, зацепившись баллоном за железку, мысленно выругался. Темень, безжизненность трюма, атмосфера заброшенности. Нервы звенели от напряжения и усталости.

"Староват я для таких приключений, - подумал Некрасов.
– Во что я только ввязался? Дурак!"

Он с трудом протиснулся между зениткой и контейнером и с ужасом заметил как из подвесной коробки посыпались боеприпасы. Любой из этих снарядов мог сдетанировать, и тогда мгновенная смерть.

"Размажет по стенке, - пронеслось в голове.
– Костей даже не останется".

Посиневшие от коррозии снаряды сыпались один за другим. Некрасов смотрел на растущую горку, с трепетом прислушивался к перестуку гильз и думал. Горько было осознавать, что он превратился в бесхребетного пьяницу, у которого дрожали руки при виде старой мины. Когда-то он ловко управлялся со взрывчаткой, поднимал со дна моря авиационные бомбы - теперь же боялся перемен и мечтал о тихом уголке.

Звякнул последний снаряд, и Некрасов с облегчением выдохнул. В висках гулко стучала кровь. От напряжения слезились глаза. Он вымученно улыбнулся, медленно подполз к чемодану.

– "Знать бы что в тебе такого?"

Некрасов осторожно разгрёб вокруг чемодана грунт. Убедившись, что ничего опасного нет, поставил его на бок и соскоблил с поверхности серую грязь. Чемодан оказался герметично запаянным контейнером со свинцовой пломбой на замке.

– Долбануть монтировкой, и откроется, - прошептал он. Если без сюрпризов, конечно.

Он поднял его на уровень головы и осторожно встряхнул. Внутри что-то перекатилось, приглушённо зашуршало. Почему-то вспомнилась Мейер и её странный взгляд, когда они оба стояли перед запертой дверью.

– Чёрт!
– Некрасов мрачно покосился на орла со свастикой.
– Однажды, я сунулся в это дерьмо. Больше не хочу.

Он снял с пояса мешок, засунул в него чемодан. Следовать рекомендациям Суворова, он не собирался и твёрдо решил больше ничего не искать.

"Глупо искушать судьбу", - подумал он.

Поправляя мешок, Некрасов улыбнулся, рассеянно огляделся по сторонам и от увиденного у него перехватило дыхание.

5

Он увидел безжизненные выцветшие глаза, мертвенно-бледную кожу и всё тот же звериный оскал. Сверкающие в свете, покрытые бурым налётом, они плавали под потолком и пузыри воздуха из баллона, раскачивали их из стороны в сторону. Он не заметил их вначале и теперь был потрясён.

– Проклятье!
– выдавил Некрасов.
– Вот откуда у Гарпуна эта штука.

Изуродованные болезнью головы медленно покачивались в тягучей жидкости. Он подобрался ближе, схватил первую попавшуюся банку. С внутренней стороны сосуда была приклеена алюминиевая бирка, на которой можно было разобрать немецкие слова.

"Подопытный Франц Бергер. Политзаключённый. Инфицирован третьего мая сорок третьего" - прочитал Некрасов. "Первая реакция четвёртого мая сорок третьего. Ликвидирован шестого мая сорок третьего".

Он отпустил банку, и её понесло течением. Редкие волосы, часть мускулистой шеи, несколько грубых ссадин на скуле. Банка со звоном ударилась о переборку, и Некрасов заметил, что мёртвые веки вздрогнули. Остекленевшие мутные зрачки медленно сдвинулись и застыли, уставившись прямо в глаза.

– Господи, - прошептал Некрасов.
– Этим тварям не меньше семидесяти лет, а они всё ещё живы.

Губы Бергера растянулись, и Некрасов отчётливо услышал как, соприкасаясь, щёлкнули зубы.

6

– Прекрасно!
– протянул Суворов.
– Знаешь, сколько шишек хотят заполучить этот сундучок?

Сержант положил контейнер на деревянный ящик, сгрёб рукой налипшие водоросли.

– Давай, посмотрим что внутри?
– предложил Некрасов.
– Ради чего собственно мы рисковали жизнью.

– Э, брат! Здесь я помочь ничем не могу. Задание секретное и совать нос в планы отдела не стану.

Некрасов пожал плечами, скептически усмехнулся. Сержант напоминал человека, который добился цели и теперь готовился принять заслуженную награду. Лицо сияло, глаза сверкали от радости.

– Что они пообещали за контейнер?
– прямо в лоб, спросил Некрасов.
– Небось, не из идейных соображений рисковал шкурой?

Улыбка на губах Суворова померкла, губы истончились и побледнели от злости.

– Какого чёрта, боец?
– зарычал он.
– Выполняй свою работу и не задавай дурацких вопросов. Насколько мне известно, тебе тоже полагаются кое-какие преференции.

Некрасов пожал плечами, бросил на палубу маску и, усевшись на канатную бухту, снял ласты.

– Там внизу, я видел этих тварей, - задумчиво произнёс он.
– Точно такие же банки, как у Гарпуна.

– Что? Почему сразу не сказал?

– Их там сотни. Трюм битком набит останками упырей. И эти твари до сих пор живы.