Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Гарпун в ярости поднял табурет и, замахнувшись, заревел как разъярённый бык. Обезумев от злости, он открыл голову, и тут же получил в зубы. Удар был молниеносным и сильным. Вместе с табуретом Гарпун опрокинулся на спину и, ударившись плечом о ножку стола, протяжно застонал.

– Не стоило этого делать, - прошептал Некрасов.

– Я ничего и не делал, - усмехнулся Суворов.
– Я даже не начинал.

Он медленно подошёл к здоровяку, бесцеремонно перевернул на живот и заломил за спину его правую руку.

– Теперь готов!

Гарпун зарычал, попытался вырваться, но только причинил себе боль.

– Хватит!

разбрызгивая слюну, закричал он.
– Получишь, своё барахло. Ладно!

Суворов ослабил захват и, отпуская противника, рывком поднялся на ноги.

– А ты говорил не надо ничего делать.

– Настырный мерзавец, - зашипел Гарпун.
– Руку мне чуть не сломал.

Здоровяк поставил табурет и, растирая локоть, отошёл в сторону.

– Эту вещь просто так не отдам, - сказал он.
– Мне позарез нужны боеприпасы, так что придётся поделиться.

– Поделимся, - Суворов снял рюкзак и потряс им перед носом рыбака.
– Только давай больше без фокусов.

3

Гарпун набросил на плечи грязный брезентовый плащ и натянул на голову капюшон.

– Пошли!
– позвал он.
– Эта штука на заводе.

Они вышли во двор и двинулись к железному ангару. Отсюда было хорошо видно море и часть прибрежной полосы.

За высоким забором по-прежнему бесновались каннибалы. Они кричали и завывали, чувствуя запах пищи, которая для них была недосягаема. Безумные страшные лица, изувеченные, но "живые" тела - от кошмарного вида пробирало до костей.

Смотреть на это не хотелось, и Некрасов постоянно косился на свои потёртые ботинки.

– Жуткое место!
– заметила Грачёва.
– Как вы тут живёте?

– Привыкли, - усмехнулся Гарпун.
– Постепенно стираются все грани между реальностью и бредом, и ты уже не знаешь, где кошмарный сон, а где действительность. Через полгода жизни на рыбацкой тони, воспринимаешь эти серые рожи как часть пейзажа.

Они вошли в ангар и услышали шум работающего генератора. Под высоким потолком призрачно пульсировали ртутные лампы, пахло копотью и гнилой рыбой. Повсюду валялась требуха, чешуя покрывала бетонный пол. У стен стояли старые деревянные бочки, и на этих бочках сидели кошки. Десятки одичавших, разноцветных кошек.

– Эти блохастые твари чувствуют, когда становится опасно, - пояснил Гарпун.
– Как и мы не любят жмуров. При виде упыря, завывают так, что становится тошно.

От завода остался длинный конвейер и закаточная линия, но она давно не работала. Несколько человек, в грязных засаленных спецовках, угрюмо укладывали в стеклянные банки вареную рыбу и вручную закатывали крышками. Ещё двое возились возле самодельной коптильни. Они прекратили работать, как только увидели чужаков.

– Заняться нечем?
– рявкнул Гарпун.
– Хорьки вонючие, живо за работу!

Он кивком указал направление и медленно двинулся к единственной двери.

– Эта штука в моём кабинете, - заметил Гарпун.
– Мы хотели выбросить её в море, но потом я вспомнил об инструкции, которую как-то всучил Адмирал.

– Какая ещё инструкция?
– спросил Некрасов.

– Сообщать в штаб обо всём необычном, - Гарпун повернул в замке ключ и распахнул дверь.
– Более жуткой и странной, чем эта вещь, я в жизни не видел.

4

Кабинет

был завален всяким барахлом. Ящики, какие-то книги, якоря, рваные снасти. В углу стояли несколько стареньких винтовок и движок от какого-то автомобиля. Забитое досками окно прикрывал шкаф.

– В жизни многое повидал, но такую дрянь вижу впервые, - сказал Гарпун.
– Я рыбачил в этих местах, ещё сопливым пацаном. Иногда наши тралы вытягивали неразорвавшиеся снаряды, куски корабельной обшивки. Однажды мы нашли почерневшие человеческие кости. Эхо войны, чёрт её подери!

Старик открыл шкаф и показал на кусок брезента, которым было что-то накрыто.

– А ведь эту штуковину мы тоже сгребли с какой-то немецкой посудины, - добавил он.
– Чего на дне только не валяется.

Он стянул брезент, и все увидели большую стеклянную ёмкость. В мутном жёлтом растворе плавала человеческая голова. Раскрытые белые глаза, серая кожа и жуткий звериный оскал.

– Ничего не напоминает?
– Гарпун криво улыбнулся и, взяв ёмкость, поставил её на стол. Всю эту хрень с дохляками придумали нацисты. Верно вам говорю.

– Проклятье!
– выдавил Суворов.
– Значит, это правда?

– Не знаю зачем вам потребовалась эта квашеная голова, но спросить, видать, не у кого. Весь это бардак случился неспроста. И мертвецы бродят по земле из-за таких как вы. Будь моя воля, сжёг бы эту дрянь, а пепел развеял над морем.

– Не твоё дело, - огрызнулся Суворов.
– Покажешь, где её нашли и получишь автомат.

– Не совались бы вы туда, - качая головой, произнёс Гарпун.
– Вдруг ещё какую мерзость выудите.

– Упакуй в ящик, мы заберём образец с собой, - отозвался Суворов.
– И ещё! Выдели нам какое-нибудь помещение, надо вещички разбросать и подготовиться к погружению.

5

Мишка Бугай сбросил якорь и проследил за тем, как под воду ушёл пеньковый канат. Гарпун предоставил лучший катер и отправил с группой Суворова двух человек, чтобы в случае необходимости те могли помочь. Грачёва и Швед остались на базе, сержант считал, что таким образом он обезопасит тылы.

Мы ловили рыбу здесь, - заметил Бугай.
– В кабельтове отсюда песчаная банка - хорошая ловушка для ротозеев. Если не знаешь про отмель, наверняка увязнешь в песке. Но здесь всегда было много рыбы.

Бугай приложил ко лбу руку и посмотрел вдаль.

Беспокойное мутное море, далёкий теряющийся в тумане берег, несколько чаек над головой. Ничего не напоминало о "Катастрофе", только гнетущее чувство безысходности в душе. Некрасов вымученно улыбнулся, покосился на парня, который молча скручивал страховочный трос в тугую бухту.

В течение часа, который они потратили на дорогу, этот парень пытался с ним заговорить. Но поблизости всегда ошивался Мишка.

Худой, с бледным плохо выбритым лицом, он напоминал побитую собаку.

– С рыбой сейчас стало туго, - добавил Бугай.
– Её по-прежнему много, но половину приходится выбрасывать. Заражена.

– Разве можно отличить заражённую рыбу от здоровой?
– поинтересовался Некрасов.
– Насколько мне известно, у рыб зараза никак не проявляется.

– На людей она, конечно, не бросается, - усмехнулся Бугай.
– Но жрать её невозможно, даже от живой несёт мертвечиной и шкура отслаивается, как будто её ошпарили.

Поделиться с друзьями: