Яд из бездны

3

Всё что могло пригодится запихнули в рюкзаки и взвалили на плечи. Это была разумная предусмотрительность, ведь ситуация могла сложится таким образом, что за необходимыми инструментами к катеру придётся пробиваться с боем. Людей в отряде было и без того немного, и любые потери следовало исключить.

Торопливым шагом, озираясь по сторонам как загнанные звери, они быстро добрались до входа в бункер и остановились перед железной дверью. Пять лет назад убегали так быстро, что никто и не думал её запирать, — дверь осталась открытой, словно зловещее напоминание о непоправимой ошибке. Этот проход в преисподнюю зиял чёрной пастью, и человеку с воображением могло показаться, что из него веет могильным холодом. Но Некрасов был реалистом и воли воображению не давал. Впрочем, из подземелья в самом деле тянуло морозной промозглостью.

– В этот ад спускаться всем не обязательно, - сказал Некрасов.
– Хватит и троих...

– Считаешь, здесь безопаснее?
– поинтересовался Громов.
– А как быть с теми уродами!

Рыжий кивком указал на разрушенное здание пограничной заставы. Возле закопчённой стены словно столбы стояли фаги. Один из них, бессмысленным мутным взглядом пялился прямиком на отряд. Ох и жуткие же были эти существа. Увидев выродков, Некрасов почувствовал как по хребту пробежал холодок. Ему ещё ни разу не доводилось видеть зомби, которые несколько лет ничего не жрали. Истощённые долгим голоданием, с почерневшей кожей туго обтягивающей кости, они напоминали египетских мумий. Только блестящие глаза, почти белые и выпуклые не позволяли забыть, что твари не какие-нибудь огородные чучела, а безжалостные людоеды, которых ни в коем случае нельзя подпускать к себе близко.

– Ещё не просекли, что появилась еда!
– проговорил Зараза.
– Но как правило ступор длится не больше минуты! Я такое уже видел!

– Где ты такое видел?
– Некрасов покосился на толстяка.

– На балконе соседнего дома, когда в одиночку коротал дни в своём личном убежище!
– ответил Зараза.
– Живший там человек стал фагом, и я наблюдал за ним через дыру в фанерном щите. Окна моей квартиры как раз выходили на его берлогу, и я видел его эволюцию на протяжении нескольких лет. А потом он пропал. Думаю, он нашёл выход и вырвался из своего заточения...

До слуха донеслось утробное мычание, и разглагольствования Вени тут же прекратились.

– В бункер спустимся все!
– отрезала Мейер.
– Нечего здесь светить.

4

Некрасов слышал своё дыхание, и воспоминания настойчиво возвращали его на пять лет назад. Только тогда он был облачён в надёжный костюм биозащиты, а теперь его оберегала лишь полнолицевая маска с фильтрами. Холод. От оголённых участков тела шёл пар. Внутренняя часть маски покрылась конденсатом и запотела. Некрасов медленно спускался по лестнице, освещая себе путь навесным фонарём на автомате. Крутая бетонная лестница и темень, разрезаемая лучом света, всколыхнули глубинные страхи. Чёрт его знает почему он чувствовал себя точно так же как в тот злополучный день, когда его сержант заразился зомби-вирусом. Тот же страх, тот же не проходящий тремор в руках и ногах. А ведь он уже всё это проходил. Он пережил такие отвратительные ситуации, что должен был быть готов к любому развитию событий. Он привык к жутким тварям, которые готовы вцепиться в глотку. Задубил шкуру в общении с человеческими отбросами. Даже смерти перестал боятся.

«Почему же тогда так страшно?
– подумал он.
– Почему такое безнадёжное уныние?»

Следом шёл Громов, луч его фонаря нервно прыгал по грязному бетону. За ним Мейер. Потом Зараза и все остальные.

«Тот день застрял в моей башке, и страх испытанный тогда превратился в условный рефлекс. Его не преодолеть, потому что он стал частью моего сознания. Внедрился в геном. Впитался в кости и мясо. Я всегда буду трепетать в этом проклятом месте от ужаса. И единственный способ его изжить, — это уничтожить бункер, вот тогда и исчезнет триггер, который запускает страх».

– Гнусная дыра!
– процедил Громов.
– Если бы не приказ, никогда бы сюда не полез».

Последние ступени. Впереди затуманенный сизой теменью проход. За ним огромное помещение лабораторной канцелярии и охраны. Некрасов отлично помнил расположение комнат с баррикадами и лежащими повсюду трупами.

Сердце стучало где-то в ушах. Дурацкое ощущение, словно кто-то невидимый молотит по голове.

Он остановился перед проходом и чуть повернул голову, чтобы видеть своих компаньонов. Они остановились тоже. Выжидающе уставились на него, будто ожидая когда он сделает первый шаг.

Некрасов сглотнул тугой комок, застрявший в горле, и переступил через порог. Посветил вокруг и, убедившись что вблизи нет никакой опасности, пошёл вперёд. За пять лет здесь всё изменилось. Стены облупились и покрылись чёрной плесенью. Все металлические предметы обросли коростой ржавчины, деревянные элементы мебели растрескались и превратились в труху. А трупы нацистов... От них мало что осталось: горстки костей пепельно-чёрного цвета да мерзкая буровато-жёлтая пыль. Одежда истлела, кожаные сапоги и ботинки сморщились и покрылись зеленовато-синим налётом.

«Представляю какая здесь теперь вонь!
– подумал бывший майор.

– Ничего здесь не трогайте!
– донёсся голос Мейер.
– И держись подальше от костных останков. В последний раз пренебрежение к моему совету закончилось весьма плачевным инцидентом.

Некрасов оглянулся и заметил, что женщина смотрит прямиком на него. Даже в такой ситуации не преминула вставить шпильку. Стерва!..

Он перешагнул через кучу костей, перемешанных с тряпками, и, высветив проход в служебный коридор, многозначительно кивнул в его сторону.

В ответ получил кивок от Мейер.

Он отлично помнил, что этот длинный коридор ведёт к бронированным дверям, пройти за которые в тот раз они так и не смогли. Помнил и о звуках, что доносились из-за них.

«Неужели эта дамочка так бесстрашна?
– подумал Некрасов.
– А может просто рассчитывает, что за неё кто-то обязательно пожертвует жизнью?»

Сумбурные мысли мешали сосредоточиться, и всё же он шкурой почувствовал в воздухе смертоносные вибрации. Остановился, повернулся к своим и поводил фонарём...

В темноте, позади отряда, сверкнули два зловещих огонька, и в ту же секунду до слуха донёсся истошный, пробирающий до костей вопль.

Жуткое отродье, растопырив длинные костлявые руки, стремительно метнулось в сторону Мейер. Бок о бок с нею стоял Тритон, и оставалось только гадать почему в качестве добычи упырь выбрал именно её. Пулемётчик ошалевший от неожиданности стал как вкопанный, иное дело Мейер, — она с силой оттолкнула салагу в сторону и тут же, с каким-то звериным проворством, выхватила из кобуры пистолет. Выставила перед собой и, не медля, нажала на спусковой крючок. Пули остановили фага в прыжке. Снесли ему половину головы, раздробили правое плечо и практически сразу же обездвижили. Мертвяк упал на бетонный пол, вздрогнул несколько раз и навсегда застыл.

– Там второй!
– крикнул Гаврилов.

Из темноты, рыча и завывая, выскочил ещё один выродок. Подвижный и вёрткий, он увернулся от первой пули, но две другие попали ему прямиком в лоб. Взвыв напоследок, ходун пробежал на автомате ещё пару шагов, а потом завалился на бок и в конвульсиях забился на полу. Выродок дёргался словно через него пропустили ток. Его мутные глаза с крошечными зрачками неотрывно следили за Александрой, а руки сучили воздух не в состоянии дотянуться до столь близкой добычи.