Ядерный шантаж

Лобан – здоровый детина с могучими кулаками и высокими залысинами на лбу – возглавлял преступную группу Заводского района. В свое время он и сам числился работником Арзамасского механосборочного завода, когда выступал за заводскую команду боксеров. Когда в начале 90-х годов на предприятии не стало хватать денег на финансирование заводского спортивного общества, Лобан с завода уволился и организовал собственную команду «спортсменов», которая достаточно успешно начала выколачивать деньги из зарождающихся коммерсантов. Позднее команда Лобана трансформировалась в преступную группу, а он – в ее лидера.

Большинство дней у Лобана были похожи друг на друга. Утром, которое у Лобана начиналось не ранее одиннадцати часов, он появлялся в пивном баре «Золотой якорь», где обычно и сидел до закрытия. Иногда, когда бригадиру приходилось выезжать на стрелки, участвовать в разборках и разводить конкурентов, распорядок дня нарушался. Но такое случалось нечасто, так как все территории между группами были давно поделены. Штаб бригады Лобана располагался в том же пивном баре, и бригадир приходил туда как на службу.

За последний час Лобан выпил три пол-литровые кружки пива и закусил их четырьмя обжаренными «немецкими колбасками». В качестве закуски к пиву в баре подавали и вареных раков, но Лобан раков не любил. Их приходилось чистить, а ради нескольких кусочков рачьего мяса Лобану было лень возиться с несъедобными панцирями.

– Эй, Лобан, можно тебя на минуту, – уважительно обратился к бригадиру один из членов его команды рангом пониже.

– Ну? – Лобан неторопливо обернулся к своему бойцу.

– Там два пацана пришли. – Боевик махнул рукой в сторону выхода. – Хотят в нашем районе ларек табачный поставить, вот пришли у тебя разрешения спрашивать.

Сообщение о визите двух коммерсантов, явившихся за разрешением на право торговли, приятно удивило Лобана. Обычно эта публика норовила втихую ставить палатки, и Лобану как бригадиру, отвечающему за территорию, приходилось посылать к коммерсантам своих бойцов с требованием выкупа. И хотя еще ни один из ларечников, торгующих на подконтрольной территории, от выкупа не ушел, необходимость каждый раз доказывать свое право собирать дань злила Лобана. Сейчас же ситуация сложилась совершенно обратная. Коммерсанты сами пришли проситься под «крышу». «Узнали суки, кто здесь хозяин», – с удовлетворением подумал Лобан и спросил у бойца:

– Им известны наши условия?

– Я объяснил. Те, правда, просили немного скинуть. Говорят, у них весь товар – одни сигареты. Оборот маленький.

– Ну ладно, процентов десять можно и скинуть, пока не раскрутятся, – милостиво разрешил Лобан. – Уважим торгашей, раз сами пришли.

– Они еще это, с тобой побазарить просятся, – добавил боевик.

– Просятся – зови, – ответил Лобан и развернулся на стуле в сторону выхода.

Его помощник тут же скрылся и появился через минуту в сопровождении двух крепких неброско одетых парней.

– Вы, что ли, хотите табачный ларек поставить? – спросил у парней Лобан.

– Мы, – ответил тот, что был ростом повыше. – Мы бы еще просили цену немного сбавить, хотя бы на первый месяц, – добавил он.

Лобан отметил, что парни смотрят на него уважительно, но в то же время без всякой робости. И еще бригадир поймал себя на мысли, что торговцам сигаретами совершенно наплевать, снизит он им оброк или нет. Это было довольно странно, но бригадир уже решил для себя, что пойдет навстречу коммерсантам, и сообщил им о согласии снизить на первое время сумму оброка на десять процентов. Коммерсанты восприняли это известие довольно равнодушно. Во всяком случае, бурной радости Лобан не заметил. Бригадир рассчитывал, что, получив разрешение торговать, парни сразу уйдут, однако те уходить не спешили.

– Тут еще такое дело, – вновь обратился к Лобану все тот же коммерсант. – Не хотелось бы, чтобы менты или какие-нибудь хулиганы к нашему ларьку цеплялись. Раз уж мы идем под вашу «крышу»…

Прозвучавшее желание было вполне законным, и бригадир с достоинством кивнул. Парни сразу повеселели. Известие, что в их палатку никто не полезет, вызвало у них гораздо большую радость, чем согласие снизить оброк. Это тоже показалось Лобану подозрительным, но он не стал забивать голову подобными мелочами.

Решив необходимые вопросы, коммерсанты на месте заплатили Лобану оброк за первый месяц, после чего вышли из бара. Пройдя квартал, оба парня свернули за угол. Здесь стояла неброская вазовская «девятка» с местными номерами, за рулем которой сидел Артур Губанов. Губанов подождал, когда оба «коммерсанта» заберутся к нему в машину, после чего коротко приказал:

– Докладывайте.

– Все в порядке, шеф, – ответил Глеб Заварзин, занявший переднее сиденье. Именно он вел весь разговор с Лобаном. – Разрешение получено, можно ставить палатку. Их бригадир пообещал, что ни милиция, ни местная шпана внутрь соваться не будут.

– У самих рэкетиров не возникло подозрений? – спросил Губанов.

– Не думаю, – после недолгих размышлений ответил Глеб. – Мы в точности выполнили ваши инструкции: поторговались за снижение оброка. Их бригадир даже скинул цену на десять процентов, – с усмешкой добавил он.

– Хорошо, – подвел итог Губанов. – Когда будут ставить палатку, держитесь рядом. Прохожие должны запомнить вас как ее хозяев. Все ясно?

– Так точно, шеф, – последовал дружный ответ.

* * *

Из открытых ворот гаража, переоборудованного под автомастерскую, вышел слесарь и, вытирая ветошью промасленные руки, объявил:

– Прокладка прохудилась. Надо менять.

Выслушав приговор, Валерий Германович Гончаров тяжело вздохнул. Свою «двадцать четвертую» «Волгу» Гончаров приобрел двенадцать лет назад и все эти годы тщательно за ней ухаживал, благодаря чему машина, несмотря на свой более чем десятилетний срок эксплуатации, выглядела почти как новая. Однако детали периодически требовали замены. На замену прохудившейся прокладки двигателя требовалась сумма, которой у Гончарова в данный момент не было. Возрастающая год от года цена обслуживания стареющей машины в скором времени вообще грозила стать не по карману ведущему инженеру-конструктору оборонного предприятия.

«Где бы взять деньги на прокладку? – судорожно думал Гончаров. – У жены просить бесполезно. Она и так жалуется, что ей постоянно не хватает денег на продукты. У сына? Нет, у него, по-моему, тоже сейчас дела идут не очень. Да и что это за работа для мужика – торговля на рынке?!» Валерий Германович очень отрицательно относился к занятию сына, из-за чего их отношения уже несколько лет оставались натянутыми. Так и не отыскав возможности занять нужную сумму, Гончаров с надеждой спросил:

– А может, пока герметиком замазать?