Ядовитый детектив
Шрифт:
Присев на пол рядом с дядей, я задумчиво тыкала пальцами вздувшиеся паркетные плашки.
– На, держи, – вернувшаяся Тая потянула мне кофейную чашку с коньяком и сигарету. – Есть хочется, да?
– Еще бы. А у тебя есть что-нибудь в холодильнике?
– Кусок слегка плесневелого сыра и банка шпрот.
– Неси все. Не забудь обрезать с сыра плесень.
– Трескать будем прямо здесь, у тела?
– А телу, кажется, все равно.
Пока Таисья готовила наш крайне нехитрый ужин, я курила, цедила коньяк и думала думы печальные. Ну, никак, никак не желает заканчиваться эта дрянная история…
– Просю,
И мы стали класть копченые рыбешки на куски сыра и жевать это дело, запивая коньяком. На вкус оказалось ужасно гадостно, ну просто полная несовместимость продуктов. Но с голодухи мы уплетали сие, не размышляя о высоких материях, аж за ушами трещало.
– Мерзость какая, да? – с набитым ртом произнесла подруга, – особенно после рыбы с коньяком крайне своеобразно отвратный привкус во рту.
– Угу, – я потянулась за очередным сырным куском.
Мужик вдруг тихонько застонал и стал открывать глаза. Тая поперхнулась от неожиданности и сильно закашлялась, страшно выпучив глаза. Пока я колотила ее по спине, он окончательно пришел в себя и о чем-то громко замычал.
– Извините, минуточку, мы сейчас.
Я еще раз хлопнула Тайку, и спросила, не принести ли воды?
– Не надо, – выдавила подруга, переводя дух, – я в порядке.
Мужик все чего-то безостановочно мычал, вращая глазными яблоками.
– Как вам не стыдно! – Тая закурила, отодвигая в стороны тарелки. – Ну что мы вам плохого сделали? Неужели не страшно такой грех на душу брать, такими делами занимаясь? Вот, за девушками молоденькими гоняетесь, убить, небось, хотите, а мы ведь только-только жить начинаем, у нас, может быть, впереди счастливая судьба, семья, дети! Мы, может быть, еще встретим своих генералов! Мы может встретить их обязаны обязательно, мы, может, всю жизнь к этому стремимся…
И Таисью понесло неуместным красноречием, такое с ней бывает на нервной почве и на почве одно-двух бутылок вина, а уж если всё вместе, – всем пионерам рыть окопы!
– Тая, погоди, кажется, он что-то сказать хочет.
Услышав эту фразу, мужик согласно замычал с удвоенным энтузиазмом.
– И что ты предлагаешь?
– Рот ему освободить, что же еще!
– А если он заорет на всю округу, и сюда прибегут его сообщники?
– Если б у него имелись сообщники, они давно бы поднялись сюда, хотя бы посмотреть, чего он так задержался. Скажите, у Вас есть сообщники?
Мужик замычал отрицательно.
– Вот видишь, он один пришел.
– Ой, Сена, я тебе поражаюсь! Неужто ты станешь верить всем, кто лежит на полу, облепленный скотчем?
– Тай, ну а что толку от его лежания здесь, если мы не можем узнать кто он, и зачем за нами таскался?
Тая призадумалась, и вынуждена была признать мою правоту. Она приподнялась, подползла на коленях, и сорвала липкую ленту с его рта. Мужик заорал нечеловеческим голосом.
– Вот видишь, Сена! А я тебе говорила! Своих созывает!
– Да нет же, – я ткнула пальцем в кусок скотча в руках подруги, на нем темнела какая-то подозрительная полоска.
– Что это? – Тайка с брезгливым интересом уставилась на полоску.
– Мои усы!! – закричал дядька. –
Я вам головы оторву, негодяйки!!И он принялся извиваться, пытаясь освободиться. На всякий случай мы отодвинулись подальше, чтобы не зашиб.
– А нечего было убийствами заниматься, – Тайка отбросила скотч и вытерла пальцы о штанину.
– Какими убийствами?!
– Кровавыми.
– Дуры, дуры! Идиотки!! Я детектив! Детектив я!!
– Мы все тут детективы, – плотоядно улыбнулась Тая, – еще какие детективы, всем детективам детективы.
– Ну, хорошо, – малость успокоился, а может, выдохся дядька, – расстегните молнию куртки, во внутреннем кармане мое удостоверение.
– У нас тоже есть удостоверения, – закивала Тая, – такие удостоверения – закачаешься.
– Уууу! – взвыл мужик от злости и, я так думаю, от безысходности, – посмотрите удостоверение, кому сказал, гадины!! Сейчас кровью тут изойду, на хрен!
– Тай, ну давай посмотрим, тебе что, жалко?
– Да нет, не жалко, – пожала плечами подруга и потянула собачку молнии на его куртке вниз.
Пока она копалась в поисках внутреннего кармана, мужчина лежал неподвижно, глядя в потолок.
– Так, так, что у нас тут… паспорт, портмоне, права… ага, вот: «Частное детективное агентство „Фараон“, Горбачев Михаил Сергеевич…»
Ах, вот почему его лицо показалось мне знакомым! Я же видела его и на фотографии, украденной из квартиры Величковских, и на похоронах Инны, а еще тогда, в вестибюле, он разговаривал с охранником Толиком… Обладай он более яркой, запоминающейся внешностью, было бы проще, а так – душой понимаю, что вывеска знакомая, а умом вспомнить не могу.
– Тая, давай, скорее, освободи его. Вы уж нас простите, извините…
– Сена, ну какая же ты курица бестолковая! Ну, сама подумай, каким образом шофер может в детектива превратиться? Он же был шофером у Величковских!
– Все верно, – уже гораздо тише произнес тезка генсека, – я играл шофера. Меня нанял Дмитрий Величковский. Если вы меня немедленно освободите, обещаю, я все забуду, все прощу.
– Тая, тащи ножницы немедленно!
– Давай посмотрим, нет ли у него пистолета, вдруг пальнет со злости…
Глава тридцать восьмая
Общими усилиями Михаила Сергеевича освободили, хотя окончательно очистить липкую ленту с брюк и рукавов куртки не смогли. Ссадины обработали перекисью водорода и заклеили лейкопластырем. Таисья порывалась еще смазать зеленкой или йодом область над верхней губой, лишившейся растительности в следствии столь грубой эпиляции, но он на отрез отказался.
– Вам коньячку налить?
– Да уж налейте, как не выпить, – он присел на диван и огляделся по сторонам. – Интересный интерьер, сами делали или дизайнера нанимали?
Тая хотела, было, нагрубить, но я одернула подругу, после всего пережитого гражданин имеет право на сарказм и даже на небольшое издевательство. Коньяку мы Михаилу налили и даже пожертвовали последний кусочек сыра. Расположившись в креслах, мы обратились в слух и внимание. Несчастный, покалеченный детектив с обрывками липкой ленты на брюках и рукавах, выпил коньяку, закурил, перевел дух, собрался с мыслями и приступил к повествованию.