Ядовитый трон

Суть была в том, что я слишком сильно любила их обоих, чтобы сдаться без какой-либо борьбы.

Для Джордана этот бой должен был стать эмоциональным. Он потребовал бы, чтобы мы оба открылись и обсудили все наши проблемы с открытым разумом и сердцем.

Для Рафа…

— Куда ты идешь? — спросил сам дьявол, когда я мчалась по коридору, ведущему к источнику на открытом воздухе. — Собираешься искупаться?

— А тебе какое дело? — Огрызнулась я в ответ, делая паузу, чтобы свирепо взглянуть на Рафа. Он прислонился к дверному косяку, как будто только что выходил из этой комнаты, когда увидел меня.

Его губы скривились в подлой улыбке. — Когда ты носишь одежду моего любимого цвета? Похоже на приглашение.

Я посмотрела вниз на красное бикини, которое выбрала, затем снова на Рафа. — Нет, мне просто нравится, как это подчеркивает мои сиськи. Я уверена, что Джордан тоже это оценит, но я дам тебе знать позже.

Я дерзко подмигнула ему и вильнула бедром, затем развернулась и быстро вышла. Когда я осталась одна, я испустила долгий вздох.

Для Рафа этот бой, вероятно, закончился бы физической расправой. Тот, кто в конце останется дышать, станет победителем.

Дисфункциональность даже не коснулась поверхности этих трехсторонних отношений, в которых я каким-то образом оказалась.

Глава 15

Джордан уже был у источников, когда я добралась туда, стоя в воде так, что была видна только верхняя половина его спины, когда он смотрел на захватывающий вид на горы за королевским комплексом. Мое сердце сильно колотилось в груди, и я разрывалась между желанием броситься в его объятия и просто вести себя спокойно, как будто это не разрывало меня на куски.

Бросив полотенце на стул, я убедилась, что мои волосы собраны в высокий хвост, прежде чем войти в теплую воду. Как и в прошлый раз, когда я была здесь, вода успокаивала меня, обволакивая мои порезы и ушибы, и когда я подошла ближе к Джордану, мои глаза остановились на всей видимой мне поврежденной коже, я молилась, чтобы она была такой целебной, как всем здесь нравилось думать.

Все мы нуждались в небольшом исцелении, и не только от наших физических травм.

Когда я подошла к нему, он не повернулся ко мне, и я не толкнула его. Мы оба уставились на идеальный вид. В конце концов, мне пришлось составить каталог его травм — это было просто то, что я делала. Порезы и синяки практически на каждой видимой поверхности кожи. Следы от кнута на его руках и плечах. Несколько ожогов на нижней стороне подбородка, спускающихся к горлу.

— Это было не так уж плохо, — сказал он.

Я прочистила горло, пытаясь восстановить равновесие.

— Меня пытали, — сумела выдавить я. — Это довольно плохо.

Смех Джордана был ироничным.

— Есть боль похуже физических травм.

На этом этапе я ни хрена не понимала, о чем он говорит.

— Поговори со мной, — умоляла я. — Не отгораживайся от меня. Я сделаю все, что смогу, чтобы исправить это.

Это, казалось, вывело его из мрачного настроения, в котором он находился. Мрачность сменилась гневом, когда он отвернулся от вида и, наконец, встретился со мной взглядом.

— Ты снова легла с ним в постель? У него было так много твоих изображений, что я приветствовал пытку, чтобы мне не приходилось сосредотачиваться на том, как ты трахаешься с мужчиной, тушащим сигару о мою кожу.

Я моргнула, глядя на него, мой мозг кричал, в то время как мое дыхание со свистом набирало и выдыхало силу.

— Я не была с Уриэлем, — сказала я. — Я переспала с ним однажды, когда мне было шестнадцать. Любые изображения были бы с этого… или манипуляции с фотографиями. Я клянусь тебе.

Джордан изучал меня, его темные глаза затуманились, и я так отчаянно хотела увидеть их нормальными, потому что он верил, что я не лгу об этом.

— Я думаю, мне просто нужно несколько дней, — наконец сказал он, и я чуть не подавилась комом в горле, когда он провел пальцем по моей щеке, добровольно прикасаясь ко мне. — Я обещаю поработать над тем, чтобы разобраться с беспорядком, который у меня в голове. Ты можешь дать мне немного времени?

Я кивнула, не в силах говорить.

Улыбка Джордана была почти нормальной, когда он повернулся и побрел обратно по воде, оставив меня там. Я не проследила за ним взглядом, не в силах вынести вида того, что кто-то другой уходит от меня. Сосредоточившись на открывающемся виде, я моргала снова и снова, борясь со всем, что у меня было, чтобы не заплакать.

Битва, которую я проиграла, когда первая слеза скатилась. Она обожгла мою прохладную кожу и вызвала лавину агонии, которую я не могла остановить. Как все так быстро превратилось из идеального в гребаный беспорядок? Даже для меня это было впечатляюще. Недели пребывания в тюрьме, созданной Уриэлем, сказались и на мне, и я, наконец, исчерпала свою способность справляться с этим.

Боль в моем животе была такой сильной, что не уступала боли в груди, когда я наклонилась вперед и уперлась руками в колени, чтобы не свернуться в маленький комочек.

— Еще пять минут, — громко всхлипнула я. — У тебя есть еще пять гребаных минут, чтобы развалиться на части, прежде чем придет время надеть свое игровое лицо.

Произнесение этих слов вслух должно было помочь мне успокоиться, но, во всяком случае, это произвело противоположный эффект. Мои колени немного подогнулись, и как раз в тот момент, когда я погружалась под воду, руки обхватили меня, поймали и потащили обратно к твердой груди.

— Прости, детка, — прошептал Джордан мне на ухо, удерживая меня крепкой хваткой, которая, должно быть, причинила ему боль. — Я все испортил. Я продолжаю это делать.

Еще один всхлип. Еще гребаные всхлипы. Я не могла остановить это, не могла заставить остановиться.

— Это я все порчу, — выдавила я. — Ты даже не знаешь всей истории. Я была катастрофой с самого рождения с судьбой, которую никто бы не захотел.

Его хватка не ослабевала.

— Раф рассказал мне все, и мне насрать на все это. Нам с Рафом обоим нужно вытащить головы из задниц.

Он отпустил меня ровно настолько, чтобы повернуть лицом к себе.

— Я даже не спросил, как ты со всем справляешься, — прошептал Джордан с болью в голосе. — Я не хотел, чтобы тебе приходилось иметь дело со мной, когда я в таком состоянии, но причинить тебе еще большую боль… это не вариант.

— Прости, — всхлипнула я, мое лицо горело и распухло. — Мне очень, очень жаль, что они причинили тебе боль.

Когда он наклонился и прижался своими губами к моим, пролилось еще больше слез — боль была мучительной. Все это было похоже на момент прощания, и я не была уверена, что смогу с этим справиться.

Когда Джордан отстранился, его глаза были красными, и даже если слез не было, его боль была такой же очевидной, как и моя.

— Ты бросаешь меня, не так ли?

Его глаза сузились. — Ни единого гребаного шанса, Вайолет.