Якорь в сердце
Шрифт:
За двадцать четыре месяца Лепсис освоил многое. Научился читать следы, сравнивать почерк, по пуле определять калибр оружия, по ране высчитать расстояние до места выстрела. По разным мелким признакам различать ножи, топоры, сверла и ломы. Научился не верить сказкам о доморощенных шерлокхолмсах и тем не менее упражнялся в аналитическом мышлении. Он убедился в могучей силе науки и в то же время своим умом дошел до мысли, что невозможно каждого индивида подчинить системе классификации, выработанной той же самой наукой. Знание людей, психология, житейский опыт — вот что необходимо, чтобы стать хорошим следователем. Поэтому он не запирался в четырех стенах кабинета, а старался как можно чаще принимать участие в работе оперативных групп.
«И все-таки — вот была бы жизнь, — думалось ему, — если бы вместо всех этих экспертиз можно было бы запустить в электронно-вычислительную
Первое же предположение подтвердилось на все сто процентов. Автоинспекция без труда выяснила, что в последнее время шины получил только таксомоторный парк. Как раз две из-таких машин вчера были на линии. Вот перед ним лежит протокол допроса, подписанный шофером Константином Воскобойниковым.
«В двенадцатом часу я с зеленым огоньком ехал по улице Ленина. Около старой почты меня остановили двое молодых людей. Нет, лица я не заметил и не узнаю, ночь была темная. Притом оба сели сзади. Это я хорошо помню, потому что в наше время пассажиры имеют обыкновение сидеть рядом с шофером. Так поступают даже мужья, когда едут с женами, то ли из бравады, дескать, сидишь впереди, значит, помогаешь машину водить, не знаю… Да, да, как раз об этом я и собирался рассказывать. Ну, велели подъехать к обувной фабрике… Так точно, адрес не указали, но сказали остановить на углу. Они, дескать, захватят дома несколько мешков с картошкой, которую заработали в колхозе, и повезут на взморье к старикам. Да. К сожалению, везти придется на электричке, на такси не хватает денег. Я тоже захныкал — кому охота торчать подолгу на улице и ждать пассажира. Время идет, счетчик тикает, отказать нельзя, а в план нам не засчитывают. Удивляюсь, почему никто об этом в газетах не напишет… Одним словом, обещали платить по часам, и я выключил счетчик. Наверное, задремал, а то разве стал бы торчать целых сорок пять минут — плюнул бы на эти копейки, пропади они пропадом, и в двенадцать честно поехал бы в парк сдавать смену. Вдруг просыпаюсь и вижу: кто-то дергает дверь. Спросонья собрался было вылезть и открыть багажник, а он машет рукой: гони, мол, на станцию. Подбегает второй и по дороге несет насчет ключа, который соседи забыли оставить на обычном месте. Все это, конечно, пахло липой. Не бывает, чтобы два здоровенных парня за три четверти часа не справились с замком от погреба, но, в общем, какое мне дело. И с чего это я буду крик поднимать, если они суют мне трояк и сдачи не требуют? Так точно, высадил у железнодорожного вокзала, да, у пригородных касс… Ну если еще раз подумать, то как-то смутно помнится, будто у одного были очки на носу, но поклясться не могу».
Точка, число, подпись. Еще более интересные результаты дал осмотр такси. Спинка сидения в салоне с правой стороны была измазана темными пятнами. Биологическая экспертиза доказала, что это — засохшая человеческая кровь группы АБ(IV). Порадовали также первые вести из больницы. Не вызвав у Крума ни малейших подозрений, можно было проделать все необходимые анализы. Оказалось, что и его кровь принадлежит к той самой группе. К тому же в архиве милиции выяснилось, что Валдис уже привлекался к суду за кражу со взломом, недавно вернулся из мест заключения и пока не удосужился поступить на работу. Казалось, что гипотеза милиции подтверждается. В ее пользу говорило и проведенное в парке обследование — никаких следов нападения на Крума, о котором он заявил врачу, обнаружить не удалось.
Осталось лишь предъявить обвинение и снять с него допрос. Но тут посыпались дополнительные сведения, опровергавшие весьма стройную версию Лепсиса. Как эксперт ни вертел отпечаток ладони Крума, полученный из больницы, он не совпадал с найденным в цехе. Сразу бросалась в глаза морщинка, которую в народе принято называть «линией удачи», — у Крума она тянулась до самого запястья.
«Что-то теперь скажет наша гадалка-самоучка Стабинь?» — усмехнулся про себя Лепсис и взял другой снимок. Крум тоже ходил в кедах, но они были литовского производства и без единой царапины.
Лепсис отодвинул кучу документов и склонился над микроскопом. Увеличенная мощными линзами пушинка — ее нашли на финке старого Трубека — превратилась в шерстяную ниточку, и она точь-в-точь совпала с положенным рядом для сравнения препарированным волокном, выдернутым из польской куртки, которую носил руководитель биохимической лаборатории. К сожалению, Крум поступил в больницу без куртки — грабители, похитив сей предмет, избавили его от вещественных улик.
Но от всех ли?..
Кое-что все-таки удалось выудить в кармане его брюк. Уж который раз Лепсис и так и сяк разглядывал скомканный клочок бумаги, оторванный, по-видимому, от листа ученической тетради. Лабораторный анализ, конечно, ответил бы на вопрос, где и на какой фабрике сделана бумага, каким карандашом написано единственное нестершееся слово «pastaigaties» — «прогуляться», но что это даст… Тут эксперт хлопнул себя ладонью по лбу и вскочил. Надежда была настолько слабой, что он даже побоялся высказать ее вслух. А если это и есть то звено в цепи, которое свяжет обе подозреваемые персоны? Сейчас же нужно съездить в магазин оптики!Как назло, квитанции заполняют продавщицы. В руки эксперта попало одно-единственное слово — подпись заказчика. В первый момент Лепсис даже побоялся взглянуть на него. Если окажемся, что оно написано по-русски или состоит из совершенно других букв, то не с чем будет сравнить и придется на этой идее поставить крест. Он быстро взглянул на квитанцию — черным по белому на ней было выведено «Paeglitis». Целых восемь букв, которые можно изучать, делить на составные части и анализировать. Одна из тех случайностей, на которые с полным правом обрушивается критика приключенческих романов.
Наряду с трасологией, Лепсис считал своим коньком еще и графологию и всегда с удовольствием брался за анализы всевозможных подделок. Он сразу увидел, что фамилия заказчика выдумана. В подписи не хватало плавности, графической композиции и последнего завершающего штриха, который неизбежно вырабатывается от бесконечных повторений. Здесь каждая буква была разборчива, стояла на своем месте, и это значительно облегчало задачу Лепсиса.
Сфотографировать и увеличивать образцы можно будет и позже. Теперь главное — самому получить подтверждение догадке и наметить дальнейший план действий. Что интуиция не обманула его, Стабинь понял, как только взглянул на букву «t». В обоих случаях эта буква была перечеркнута вызывающе длинной восходящей черточкой. Своеобразным рисунком отличалась и буква «g». Она как бы состояла из двух самостоятельных линий и словно демонстрировала свою независимость от соседей, хотя стояла в середине слова. Совпадали и элементы других букв — щеголеватый изгиб «s», продолговатое «a». В довершение всего над «i» в обоих случаях отсутствовала точка.
Лепсис наказал сотруднику, который уже второй час делал вид, что примеряет разной формы оправы, ни в коем случае не упустить «птичку», и, довольный собой, вернулся в управление.
Здесь эксперта ждал сюрприз, который нанес весьма чувствительный удар его самолюбию. Мурьямов тоже не терял времени даром и собрал довольно ценные сведения. Причем нельзя было отрицать, что, двигаясь старыми испытанными путями, лейтенант оказался куда ближе к конечной цели, нежели Рейнис Лепсис.
— Постараюсь сделать кое-какие выводы, — сказал Стабинь, выслушав все донесения. — Нам известно, что Валдис Крум временно остановился у своей крестной на улице Ленина и что в последнее время его часто видели в обществе Игоря Скуи, который живет во дворе того же дома. Мы собрали информацию, одолжили в домоуправлении его фотографию — парень как нарочно снят в толстых очках. На вид честный малый. Соседи тоже не жалуются: по ночам не шумит, жильцов нижнего этажа не заливает. Остальное никого не касается. Дошли, правда, кое-какие слухи, что полгода тому назад, когда скоропостижно скончалась мать, Игорь ушел с обувной фабрики, где начал работать после окончания восьмого класса. Но поскольку он дал дворнику справку из вечерней школы, все успокоились и отстали. Парень стал поздно приходить домой, но все это нашли вполне естественным. Отец? Чего требовать от рыбака, который промышляет в Атлантике и, похоронив жену, не желает показываться на берегу — в океане пересаживается с одного логгера на другой и зарабатывает деньги. Сыну он выделяет рубль в день, наверное, считает скупость мудрым средством воспитания… Все? — он вопросительно взглянул на Мурьямова.
— Вы забыли сказать, что Игорь Скуя член туристического общества и в прошлом году участвовал в какой-то экскурсии на Кавказ.
— Не в какой-то, — терпеливо поправил Стабинь. — Скуя вместе с несколькими товарищами пытался взять до сих пор недоступную вершину Кавказа… К сожалению, в последнее время он свое увлечение забросил…
— Выбрал другой вид спорта, — снова вмешался лейтенант.
— Товарищи, считаю необходимым предупредить вас, что пока это косвенные доказательства, — строго сказал Стабинь, — наши догадки и логические выводы. Между прочим, Лепсис, не позвоните ли вы в оптический магазин? Скоро уже четыре…