Ямато. Японский императорский дом

Глава 7 Период Южного и Северного дворов

Сёгунат Муромати

Сёгунат Асикага чаще называют «сёгунатом Муромати», поскольку Асикага-но Такаудзи основал свою ставку в Муромати близ Киото, так ему удобнее было держать столицу под контролем. А период японской истории с 1336 по 1573 год называется периодом Муромати.

Различия между первым и вторым сёгунатами не ограничивались одним лишь переносом ставки. Изменилась политическая ситуация – если во время первого сёгуната аристократы представляли собой не менее влиятельную силу, чем самураи, то в XIV веке влияние знати существенно ослабло, а влияние самураев столь же существенно возросло. Если раньше два этих сословия сосуществовали вместе, то сейчас ушли в тень, уступив место, многие из которых были бы не прочь стать аристократами и стремились к получению в получении придворных рангов и титулов. Образно говоря, «меч стал важнее камона» [73] – на первое место в государстве выдвинулось военное сословие.

73

Камон (дословно – «знак дома») – аналог европейского родового герба у японцев. Камон представляет собой не геральдическую эмблему, а некий знак, который могут иметь не только роды, но и семьи или отдельные люди. Традиционно камоны были атрибутом представителей благородного сословия, но в наше время камоны есть почти у всех японских семей.

Оптимизировалось управление государством – на смену раздельному существованию императорского и сёгунского аппаратов, пришла единая система управления, в которой бакуфу доминировало над императорским двором, но с соблюдением положенных приличий. Например, все назначения на важные должности проводились от имени императора, хотя кандидатов выбирало бакуфу. На уровне провинций объединение выражалось в том, что полномочия гражданских правителей-кокуси перешли к военным губернаторам-сюго (короче говоря, суть всех перемен заключалась в максимальном оттеснении императорского двора от власти). На первый взгляд иметь в провинции одного правителя вместо двух было удобнее и практичнее, особенно, если этот правитель был военным. Но единовластие создавало широкий простор для различных злоупотреблений, а со временем сюго, должности которых обычно передавались по наследству, становились настолько могущественными, что выходили из подчинения. Передача должности по наследству была обусловлена практической необходимостью, ведь обычно сюго становился глава влиятельного и могущественного рода, способного держать провинцию в подчинении. Как было сказано в «Уложении годов Кэмму», «конституции» сёгуната Муромати: «подбор людей на должности сюго должен проводиться с учетом их качеств и способностей, поскольку им, как повелось с давних времен, нужно сохранять мир и порядок в провинциях». Разумеется, при назначении на должность сюго, учитывалась преданность кандидата, но это качество не всегда передается из поколения в поколение, отец может быть лояльным, а сын – нет. Впрочем, кое-какие меры по обеспечению лояльности сюго были приняты – им предписывалось постоянно проживать в столице, а при отбытии из нее оставлять дома заложников из числа близких родственников – сыновей или внуков. Такой порядок ослаблял контроль губернаторов за состоянием дел во вверенных их попечению провинциях и не очень-то надежно обеспечивал лояльность, поскольку семейные интересы часто приносились в жертву политическим. Другим средством было поощрение активности самураев, получивших в качестве пожалования земли в провинциях. Эти самураи, называемые «кокудзин» («провинциалы»), объединялись в самоуправляемые лиги («кокудзин икки»), которые служили своеобразным «противовесом» власти сюго. Вроде бы и хорошо, но и здесь имелась червоточина – кокудзин икки способствовали развитию местнических настроение, что создавало опасность для центральной власти.

Раз уж речь зашла о «Уложении годов Кэмму», названном так по девизу правления, то оно было создано по приказу Асикага-но Такаудзи в конце 1336 года. Переход власти от одного сёгуната к другому нужно было оформить документально, а, кроме того, нужно было ознакомить японцев с новыми правилами, например с тем, что духовенству запрещается участие в политике, а торговля и ростовщичество находятся под покровительством сёгунов.

На смену регентам-сиккэн пришли советники-канрэй, которым предписывалось советовать сёгунам, а не управлять ими – дом Асикага собирался править самостоятельно. Здесь тоже была предпринята предосторожность – должность канрэй не стала монополией какого-то одного знатного дома, а делилась между домами Хосокава, Сиба и Хатакэяма, состоявшими в родстве с домом Асикага. Но широкие полномочия располагают к тому, чтобы взять всю власть в свои руки и если первые сёгуны из дома Асикага правили самостоятельно, то их потомки стали марионетками в руках своих советников.

Противостояние Северного и Южного дворов

Японский император должен обладать тремя священными регалиями – бронзовым зеркалом Ята-но кагами, яшмовыми подвесками Ясакани-но магатама и священным мечом Кусанаги-но-цуруги. Когда Асикага-но Такаудзи принудил императора Го-Дайго отречься от престола, то Го-Дайго пришлось передать священные императорские регалии императору Комё. Однако Го-Дайго был из тех, кто способен целехоньким выбраться из пасти тигра. Он отдал регалии, а после того, как сбежал в Ёсино, заявил, что регалии, переданные под давлением «узурпатору», были поддельными. Удивительно, почему после такого заявления от Го-Дайго не отвернулись все уважающие себя люди. Даже подумать о подделке священных регалий – великое кощунство, а тут одними мыслями дело не закончилось, оно закончилось обманом, касавшимся регалий. Даже если Го-Дайго принудили к отречению, его поступку нет и не может быть оправдания… Но это – с точки зрения этики, а у политики, как известно, свои резоны.

Асикага-но Такаудзи, занятому созданием нового сёгуната, было не до Го-Дайго, тем более что ему лично экс-император проблем не создавал. Да и вообще распря внутри императорского дома была выгодна Такаудзи – пусть лучше потомки Аматэрасу враждуют между собой, чем строят козни против императорского дома.

До своей кончины, наступившей в сентябре 1339 года, Го-Дайго рассылал по провинциям эмиссаров, пытаясь сподвигнуть народ на борьбу с «узурпатором». Кавычки здесь к месту, поскольку Го-Дайго отрекся от престола с полным соблюдением традиционных ритуалов. Вот если бы он вместо отречения покончил с собой, то тогда принца Юкахито, ставшего императором Комё, можно было бы называть узурпатором без кавычек.

Отдадим должное Такаудзи – несмотря на все то, что произошло между ним и Го-Дайго, он приказал построить в память о покойном экс-императоре в Киото храм Тенрю-дзи. Постройка велась с размахом, а не просто для того, чтобы соблюсти приличия, и сёгуну пришлось отправить особую торговую экспедицию в Китай для того, чтобы получить необходимые средства. По этому поводу в свое время весьма едко выразился известный японский коммунист Эйтаро Норо, [74] сказавший, что почитание мертвых императоров обходится дешевле, чем преклонение перед живыми (оставим эти слова на его совести). Многие историки считают, что оказание почестей умершему императору было продиктовано желанием снять с себя вину за раскол японского императорского дома.

74

Эйтаро Норо (1900–1934) – деятель рабочего движения Японии, ставший в 1933 году председателем Центрального комитета коммунистической партии Японии. В конце того же года был арестован и в феврале 1934 года убит в заключении.

После смерти Го-Дайго позиции Южного двора ослабли и казалось, что скоро Северный двор сможет утвердить свою единоличную власть. Однако, сидевший на северном престоле император Комё, мягко говоря, не хватал звезд с неба, и, кроме того, влияние Южного двора усилилось из-за Смуты годов Канно – войны между Такаудзи и его старшим братом (и правой рукой) Тадаёси в 1349–1352 годах (смута получила название по девизу правления императора Суко из Северного двора). Междоусобицей воспользовались сторонники Южного двора, которые рассчитывали выловить в мутной воде крупную рыбу – сокрушить Северный двор, но этого не произошло, несмотря на то что был момент, когда сёгун, ради победы, пошел на союз с Южным двором. Нет необходимости рассказывать о том, как чаша весов склонялась то на одну, то на другую сторону, проще будет оценить итоговый результат.

А итоговый результат таков. В 1392 году по настоянию сёгуна Ёсимицу, внука Такаудзи, произошло воссоединение императорского дома. Император Южного двора Го-Камэяма, внук императора Го-Дайго, прибыл в столицу вместе со священными регалиями, которые были переданы императору Северного двора Го-Комацу, правнуку императора Когона. Северный двор на тот момент находился в более выигрышном положении, так что Го-Комацу и его окружение были недовольны возвращением к условию о попеременном наследовании престола, существовавшем в канун раскола императорского дома. Кроме того, официальное принятие регалий от Южного двора, означало признание легитимности его правления Северным двором. «Ничего общего с узурпаторами иметь не хотим!», примерно такой была позиция Северного двора. Однако сёгуну все же удалось достичь консенсуса. Согласно положениям заключенного в ноябре 1392 года «Мирного договора годов Мэйтоку», [75] также известного как «Договор об объединении Юга и Севера», Го-Камэяма после своего отречения становился дайдзё-тэнно, передача регалий обставлялась соответствующими ритуалами, а наследником Го-Комацу первой очереди был объявлен принц Ясунари, младший брат Го-Камэямы, который в отличие от своего брата принца Корэнари не назначался наследником престола Южного Двора. Наследником второй очереди, то есть – преемником Ясунари, стал старший сын Го-Камэямы принц Цунэацу, а ему должен был наследовать сын Го-Комацу принц Михито…

75

Мэйтоку – девиз правления императора Го-Комацу, использовавшийся с 1390 по 1394 год.

На бумаге все выходило гладко, а в жизни – не очень. Начнем с того, что император Го-Комацу не пожелал встречаться с Го-Камэямой (а это было серьезным оскорблением). Да и вообще Северный Двор не собирался соблюдать заключенный договор. Го-Камэяма так и не получил обещанные ему в кормление земли, никто не собирался допускать на престол «южных» наследников, а история Южного двора была словно бы вычеркнута из официальной истории императорского дома. На японскую историографию наложило определенный отпечаток то, что правящая ныне ветвь императорского дома происходит из Северного двора. Это обстоятельство нужно учитывать.

Сёгун Ёсимицу не давал кипящей воде выплеснуться из котла, [76] но в мае 1408 года он умер, а его сын и преемник Ёсимоти, получивший сёгунский титул в 1394 году, в возрасте восьми лет, оказался слабым правителем, нисколько не похожим на своего отца, не говоря уже о деде и прадеде. С Ёсимоти начался упадок сёгуната Асикава, правда корни дерева, посаженного Асикага-но Такаудзи, оказались настолько крепкими, что сёгунат Муромати просуществовал до 1573 года. Вскоре после смерти Ёсимицу, младший брат Го-Камэямы принц Канэнари решил силой добиться исполнения договора, заключенного восемнадцатью годами ранее.

76

То есть не позволял разногласиям выйти за определенные рамки.

Принцу не удалось привлечь на свою сторону ни один из влиятельных родов, настолько слабыми выглядели его позиции. Он смог собрать вокруг себя только тех, кто кормился мечом, иначе говоря – бедных самураев, не имевших постоянной службы или земельных владений. Мятеж принца был очень скоро подавлен, а сам он бежал в горы. Наследником первой очереди был официально объявлен одиннадцатилетний сын императора Го-Комацу принц Михито, в пользу которого отец вскоре отрекся и Михито стал императором Сёко.