Янтарин

— У Феликса находится один из нужных Повелителю Душ артефактов — тот самый мамин кулон. Он каким-то чудом умудрился разнюхать, что тот принадлежит мне, и отправил моему отцу предложение решить всё полюбовно — свадебкой.

— Ага, и тебя тут же спихнули мне.

— Ну… в общем, да.

— А при чём тут Феликс?

— Тут вообще путаница получилась, как тогда с переодеванием. Нужный камешек принадлежал мне, кто же мог подумать, что мы решим переодеть в женское платье мальчишку и отправить его в Нерререн вместо меня? А тут ещё и этот чёртов уговор — мне пришлось отдать янтарь Филе. Всё просто идеально.

— Ты говорила, что этот ваш Веллерен не купился на маскарад. Вряд ли драконы тупее каких-то там Веллеренов.

— За переодетой мной тоже присматривали. Закогтили в самом начале пути в болотах, проверили на вшивость, обнаружили, что артефакта нет и тогда всерьёз взялись за второго близнеца. Вот и всё.

— И теперь мы едем забирать артефакт?

— Да.

— Зачем?

— Потому что это спасёт Пламеня.

— Фелль…

— Да знаю я и ничего никому отдавать не собираюсь, но нужна приманка, чтоб этот гад обратил внимание.

— А просто дослушать до конца того вампира не пробовала?

— Ни за что! Его хозяин любитель сделок. Ему даже рта раскрыть нельзя давать.

— Но если у тебя на руках будут козыри?..

— Да. Я сама смогу диктовать волю.

— Любопытно, как ты себе это представляешь — торговаться с существом, без раздумий стирающим целую страну на завтрак, а на ужин уже закусывающим безусым молокососом. Кстати, ведь Оникс наткнулся на тот кусок янтаря. Я видел Феликса после встречи с драконом — кулон был при нём, пусть и не целый, но всё же большая его часть.

— Лиам отдала мне венец по своей воле и он меня на следующий же день поджёг, ты представляешь, как взбесился янтарный камешек, когда его попытались отнять силой? Наверняка те вывихи и перелом пальца Феликсу устроил именно артефакт, будь это дракон — он по простому бы откусил лапу по локоть и не церемонился.

— Откуда ты… да и не важно. Но если я во всём этом разобрался…

Фелиша положила ладонь на беспокойные пальцы принца, бездумно дёргающие струны.

— Архэлл, ты мне веришь?

— Д-да.

— Вот и решили. А сейчас, может, всё-таки сыграешь?

12. АРХЭЛЛ СОШЁЛ С УМА

— Эй, сонька-дримка, распахни глазки и оскалься в улыбке. Как ты можешь дрыхнуть, когда я уже не сплю?

— Матильда, вали в пень.

— Чё я-то сразу?! — невнятно возмутилась дракониха, поперхнувшись пучком травы.

Кто-то подло дунул в ухо и хихикнул. Рука автоматически дёрнулась и попыталась пришлёпнуть источник раздражения, но хлопнула по собственному уху.

— Чтоб тебя разорвало и прихлопнуло! Чтоб ты нажрался одного гороха и тебя в тесной комнатке заперли! Чтоб тебе…

— Боги, как я скучал за твоими утренними благословениями, — хихикнул…

— Филя!!!

Ещё не разлепив глаза, она уже висела на шее хихикающего брата, болтая ногами в воздухе.

— Филя! ФИЛЯ!!! Архэлл, это Филя!

— Я в курсе, — усмехнулся нерреренец, обновляя перепаленную за ночь повязку на крыле феникса. — Я же его и привёл.

— Что? — Фелиша на мгновение оторвалась от ломания рёбер близнеца. — Привёл? Ты ходил в город? Один?!

— Извини, — усмехнулся тот, отрываясь от птицы и вкладывая в пасть Матильды очередную порцию лугового разнотравья, — ты мне не указ, я тоже волю люблю.

Принц Нерререна из-под чёлки следил за бурной встречей родственничков. И сравнивал. Когда он с ними только познакомился, отличить принца от принцессы было просто нереально. Говорили, что даже собственный отец путался в одинаковых до последней веснушки чадах, потому предпочитал держаться от них на расстоянии, дабы не позориться при посторонних. Распознать можно было единственным способом (вообще-то двумя, но вряд ли бы ему дозволили задирать юбку) — толкнуть и ждать реакции. Фелиша начинала ругаться и биться в ответ, Феликс же недоумённо хлопал короткими пушистыми ресницами и спрашивал, за что его так. Мальчишка ему, в общем-то, нравился, но всё же большую часть времени принц уделял своей наречённой, к вящему недовольству последней. Забияка и сквернословка, поначалу невеста повергла Архэлла в шок. А потом он подглядел, как девчонка месила дворовую шпану только за то, что те посмели что-то ляпнуть по поводу Милли, новой жены короля. Он даже не сразу сообразил, что это именно Фелиша — девчонка была одета в одежду брата, и всё же это была именно она — Архэлл никогда не слышал, чтоб второй близнец так грязно и неповторимо ругался…

В лесу он узнал Феликса только лишь по взгляду — извечная привычка смотреть из-под обкусанной чёлки выдала парня с головой. И потом, Фелиша, закрытая десятком телохранителей — это нечто невообразимое: уж слишком любит свободу. А вот саму Фелишу он едва узнал тогда, на поляне: кошачьи глаза, огненная обсмаленая шевелюра, ругательства сквозь сцепленные зубы — это да. Но взгляд, запах, фигура… Раньше она задирала нос и только с такой позиции предпочитала смотреть на мир (точнее, плевать на него и всех в нём), теперь же просто сверлила огненными очами собеседника, выбивая у того почву из-под ног. Раньше от неё пахло реактивами из алхимической лаборатории, тиной из паркового пруда и лошадиным потом, теперь же всё — от волос до плаща — пропиталось гарью, словно девчонка пристрастилась к курительному листу. Раньше её фигура… впрочем, не надо о наболевшем. О том, что это девица теперь догадаться не составит труда, особенно, когда они вместе — Феликс и Фелиша. Мальчишка тоже изменился, пусть и не так кардинально: вытянулся, адамово яблоко на горлянке проступило, чуть раздался в плечах… поднабрался ехидства, судя по репликам. И проворства — теперь ей не так-то просто придушить родственника.

Но отныне близнецами они не являлись.

— Там ведь волкодавы! Военное положение в Говерле — это в первую очередь натасканные Хольтом на уничтожение нежити здоровенные псы. Ты как за стену перебрался? Или?.. — она улыбнулась и покачала головой, — снова Таша в будущее заглядывала?

— Вообще-то… — парни бегло переглянулись.

— Филя, не кривись и не строй глазки Архэллу — он не в твоём вкусе. Что с Ташей?

Феликс разжал застывшие на шее руки, тяжело вздохнул и зажмурился.

…Чёрные драконьи крылья застыли двумя изломанными дугами. Ветер хлестал в лицо. К животу прилип горячий феникс, не пожелавший расставаться с подружкой. Матильда заложила вираж и влепилась точно между деревьями городского парка. Будь она помассивней — снесла бы пару-тройку вязов, чуть меньше — размазалась бы об их стволы. Сердце Фелиши сжалось — по старому любимому парку будто ураган прошёл, вывернув огромные деревья и швырнув их в кучу… нет, ураган разбрасывает всё на своём пути, а здесь… Фелиша присмотрелась внимательнее — деревья валялись в одной куче корнями наружу, являя собой удручающее зрелище. Дракониха неожиданно скуксилась и толкнула мордой в спину девушки. Совсем как тогда на поляне, окружённой кентаврами. Только в тот раз свой страх она скрывала за ехидными выпадами. Сейчас же просто поскуливала и яростно чесала лапой нос.

— Это… гнездо? — не веря собственной безумной догадке, произнесла Фелиша. Матильда горестно всхлипнула и поскребла лапой, предлагая валить из этого оглушающе тихого места и не оглядываться. Не обращая внимания на скулёж принцесса пробралась меж крученых корней в центр кубла.

— Ну, скоро ты там? — через несколько минут тёмная морда сунулась сквозь ветки поваленных вязов.

— Вали, если трусишь.

— Ты что, останки здесь ищешь?

Фелиша развернулась и без предупреждения влепила в морду огнём. Матильда высунула язык и исчезла раньше, чем пламя въелось в пожухлую листву.