Янтарная Цитадель (Драгоценный огонь - 1)

– Но откуда они взялись?
– спросил Руфрид.
– Я слышал, что из земли, что лежит далеко на юге за Лазурным океаном, земли, которую они уничтожили и покинули, чтобы пожрать Авентурию.

Эльрилл кивнул.

– Хеллаксис зовется эта земля - мертвый, опаленный край, куда люди порой метафорически посылают друг друга. Возможно, она существует, а возможно, ее придумали, чтобы объяснить явление бхадрадомен. Возможно, она лежит под землей или в ином мире. Бхадрадомен хранят свои тайны, и нам не узнать этого. Но откуда-то явились пожиратели - поначалу немного, потом волна за волной, покуда прилив не захлестнул нас, и три с лишним сотни лет не правили они Авентурией.

Над площадкой повисла молчание, и музыка стала причудливо-скорбной.

– Мрачные то были дни, и ужасающие, - продолжал Эльрилл.
– Но я уже упоминал Нилотфона, чародея, усмирившего землю. Заключенный им завет был изначальной формой зауромы. Все последовавшие правители, даже древнейшие, как Моуникаа и Арбаль, создавали свои зауромы, обещая лелеять землю, дающую им пропитание. Царица Силана, основавшая Париону, восстановила могучий завет с помощью замфераев. Но величайшая заурома была заключена царицей Гетидой, когда она объединила Девять царств против бхадрадомен, и этот завет, доныне хранящий Авентурию, был обновлен царем Мааротом, преемником царицы Гетиды, когда он одержал победу над врагом при Серебряных равнинах.

– Какие бы обиды не лежали между элир и людьми, - заметила Танфия, против бхадрадомен мы сражались бок о бок, разве нет?

– Друг без друга мы бы не выстояли, - ответил Эльрилл.
– Шаэлаир признают это, в отличие от иных наших сородичей. Но мы победили, а пожиратели вот уже двести и пятьдесят лет живут в изгнании на Вексоре, за Вексатским проливом, где им дозволено обитать на одном условии - что никто из них более не ступит на землю Авентурии.

– По-моему, царь Маарот поступил с ними слишком мягко, - брякнул Руфрид.
– После всего, что мы видели... тайные сделки, и поселения оборотней на материке!

Эльрилл и Лийет переглянулись, явно озабоченные более, чем поначалу.

– И это тревожит нас, - проговорил вождь.
– Истина заключается в том, что заурома могущественна, но и очень хрупка. Она - не просто завет между самодержцем и землей, но сложная сеть договоров между людьми, и замфераями, и элир. Если она начнет распадаться, в трещины могут заползти бхадрадомен.

Линден задохнулся и побледнел. У Танфии по коже побежали мурашки.

– Я не хотел пугать вас, - Эльрилл вздохнул.
– Двести пятьдесят лет зеленая и златая Авентурия была колыбелью мира. Иного вы не знали. Мне жаль, что ваша невинность нарушена была столь жестоко. Но я уверен бхадрадомен, как бы не исходили они злобой, разбиты. Их вожак Аажот искренне верит, что ради покойной жизни они должны подчиниться людям. Он не пойдет на новую войну.

Танфию его слова не вполне убедили; Руфрида, судя по выражению его лица, тоже. Линден сжал ладонями виски.

– Они стремятся вернуться. Я это чувствую.

Лийет коснулась его плеча.

– Насколько ясно ты видишь это?

– Вообще не вижу. Это просто ощущение, оно накатывает и уходит. И никак не избавиться.

– Вы спрашивали, для чего нам оружие, ежели у нас нет врагов, серьезно проговорил Эльрилл.
– Всегда мудро готовиться к худшему. Примите мои уверения - покуда вы остаетесь с нами, вам ничто не грозит. Оставим ли мы несчастную нашу встречу позади, и станем ли друзьями?

– Да, - выдавила Танфия. У нее перехватило горло.

– Значит, мы не пленники?
– спросил Линден.
– Мы можем уйти?

Эльрилл поднял взгляд к потолку пещеры и вздохнул.

– Погода не станет лучше. Верхом или пешими, вы умрете в горах. Заверяю тебя - до весны вы никуда не доберетесь.

Линден опустил голову, закрыл глаза; Танфия ощущала его боль, как свою. Но в этот раз юноша не стал перечить. Руфрид положил руку на его плечо.

– Когда настанет весна, - хрипло прошептал Линден, - вы нам поможете?

– Насколько сумеем, - ответил Эльрилл.
– Мы живем роскошно. Каждый из нас трудится по мере сил, и от вас мы ждем того же. Но одно мы, несомненно, в силах сделать для вас - это исправить ваше выдающееся неумение обходиться с мечом. Позвольте научить вас элирскому бою, который, должен сказать, неизмеримо совершенней людского.

Усталая Танфия раздевалась перед отходом ко сну. Очередная задержка в походе за Изомирой раздражала ее, но с нею девушка уже примирилась. Даже в самых безумных мечтах она не предполагала, что элир схватят ее, пригреют, даже станут учить...

Отодвинулась ширма, и в комнату заглянул Руфрид.

– Собираешься спать одна?
– тихонько спросил он.

– Не собираюсь.
– Девушка улыбнулась.
– Заходи.

– Ну, не знаю...
– Он сложил руки на груди.
– У меня может не хватить сил для тебя.

– Не мучай...

Она протянула руки, и Руфрид с довольным вздохом прильнул к ней, покрывая поцелуями лицо, покусывая шею, пытаясь стряхнуть с себя одежду, не отрываясь. Когда, наконец, они, нагие, скользнули в кровать, он был уже готов войти в нее - ее лесной бог, жаркий и нетерпеливый.

– Долго сдерживаться я не смогу, - прошептал он.
– Я терпел так долго...

– Я тоже.
– Танфия притянула к себе его бедра.
– Я тосковала по тебе.

Тело ее открылось ему, и он вошел в нее, и возгорелся пламень изысканного до боли наслаждения. Они любились яростно, торопливо, с похотью скорей, чем с приязнью; они достигли вершины одновременно, и когда их тела сплавились в одно, наслаждение смыло и вину, и страх, и разочарование.

Второй круг был неторопливей, нежней. И наконец, двое любовников легли, наблюдая, как плывут в глубине потолка световые прожилки, пока пот обсыхал с безвольных тел.

– Ты просто зверь, Тан.
– Руфрид сонно чмокнул ее в щеку.
– Это мне в тебе и нравится.

Девушка улыбнулась.

– Надеюсь, Линден нас не слышал. Ему так одиноко. Хоть бы с ним все было в порядке...

– Ну, что убегать в одиночку не стоит, он усвоил. Он знает, что мы тут застряли, и придется ему с этим примириться.

– Даже не верится, что мы здесь. Как во сне.

– Значит, правда есть на свете чужинцы. Не нравятся они мне.

– Они просто... другие.
– Девушка помолчала, вспоминая беседу с Эльриллом.
– Я их теперь меньше боюсь.

– Кого, элиров?

– Нет, бхадрадомен. Могу их по имени назвать. Ты слышал, что сказал Эльрилл. Они таятся, потому что бессильны.

– Бес... сильны... пробормотал Руфрид, засыпая.

На другое утро Линден в одиночку ходил за лошадьми, стараясь забыть слабые стоны наслаждения, сочившиеся ночью из комнаты Танфии. В конюшне он не так остро ощущая свою бесполезность.

– Линден?
– послышался мягкий голос, когда юноша осматривал копыта Зимородка.

Опершись о холку Ястребка, рядом стояла Лийет, супруга Эльрилла, высокая и светлая, как богиня. Жуткого дитяти с ней не было.