Японская война 1904. Книга третья

— А чем хуже слова честь и долг? — я лишь головой покачал.

— А она правду сказала, у вас теперь перед ней долг за то, что она хранит вам верность?

— Все верно, пока хранит — долг есть, но… Мой долг перед Родиной, перед всеми доверившимися мне солдатами — гораздо больше.

— Мне кажется, она знает, — задумался Чернов, а потом улыбнулся. — Но все равно почему-то хотела, чтобы вы все это услышали. Это про нее мистер Лондон писал, что она вас любит? Маленькая женщина, чье сердце больше, чем огромное бычье сердце мужчины?

— Да, иногда Джек выбирает довольно неожиданные сравнения, — я только рукой махнул.

* * *

— Себастьян, кабан! — закричал Мишек, когда из окружающего их двухметрового гаоляна выскочил огромный секач.

После того, как он загремел в штрафной отряд, Мишек чувствовал себя неуверенно. С одной стороны, он рискнул, но добился своего. Выжил, обзавелся нужной репутацией, с которой он теперь сможет стать своим для всех поляков 2-го Сибирского, вот только… Уж очень удачно его заменил Себастьян. Тихий и спокойный в обычной жизни, оказавшись на месте командира снайперского взвода, он словно преобразился. Вдохновлял, командовал, делал все быстро и четко и, главное, не забывал думать. Даже сам полковник Макаров, по слухам, обратил на него внимание, и теперь Мишек боялся, что недавний подчиненный сможет его обойти.

Не сможет, точно обойдет! Самому-то себе Мишек мог признаться, что Себастьян справился не просто так же, а лучше него. И вот, чтобы придержать так подставившего его парня, он решил стать ему другом. Друзей ведь не обходят в чинах, и если все пойдет по уму, то Мишек получит не соперника, а помощника, который станет опорой его карьере… Так они и оказались на этой охоте. Мишек долго уговаривал Себастьяна сделать перерыв в занятиях, и в итоге тот согласился. Как он сказал: если не часто, то свежее мясо на ужин и пара часов без пригляда начальства только еще больше сдружат их взвод.

А там и местные подсказали интересное дикое место всего в получасе езды на восток.

— Сейчас… — Себастьян поднял винтовку, целясь чуть правее от центра груди кабана. Все верно, лоб пуля может и не пробить, а вот ребра ее не остановят.

Выстрел… В последний момент Себастьян неудачно поскользнулся, винтовка вылетела у него из рук, и новый друг рухнул на четвереньки в считанных метрах от клыков кабана.

— Мишек! Мишек! Помоги! — только и успел закричать он, когда зверь врезался ему прямо в шею, чуть ли не отрывая голову.

Мишека окатило кровью, и только после этого он поднял винтовку до конца и поразил сердце кабана… Он просто не успел выстрелить раньше. Именно эта мысль крутилась в голове у молодого поляка, раз за разом, так что через какое-то время он даже сам начал в нее верить. И только где-то в подсознании сидело мелкое и гаденькое. Смерть гораздо надежнее, чем дружба, прикрывает спину от тех, кто посмел покуситься на его карьеру.

Цена? А разве она важна, если он получит все, о чем только смеет мечтать?

Глава 5

Подпоручик Кутепов лежал в траве, рассматривая, как в утреннем тумане словно на фотографии проявляются очертания утреннего Инкоу. Солнце еще не поднялось над горизонтом, а порт уже работал. Две канонерки прикрывали берег и ползущую к нему вереницу транспортов. Тысячи людей сновали туда-сюда, и в этом хаосе простого люда выделялись строгие ряды армейских частей Японской Императорской армии. Не меньше полка, не считая отрядов ветеранов, отвечающих за порядок. Многовато, похоже, в порту сейчас находится не только прикрытие, но и часть пополнения для группировки Оку или Нодзу.

Вот только они все равно не отступят! Чем больше врагов, тем лучше — тем славнее будет победа! Правда, не все так считали. Так, капитан «Сивуча» Стратанович до последнего отказывался идти на контакт, и только телеграмма от Макарова решила ситуацию. Кавторанг — это чин седьмого класса, полковник — шестой. Хоть флот никогда не подчинялся пехоте, вовремя поступившее предложение помогало прикрыть задницу на случай разборок, и тогда… Пусть моряки и не хотели слишком рисковать, но уходить, даже не попытавшись ударить по врагу, им не хотелось еще больше.

Несколько дней ушло, чтобы вернуться к северным границам Инкоу. Могли бы и быстрее, но в последний день «Сивуча» тащили словно бурлаки с выключенной машиной, а то клубы дыма японцы точно заметили бы еще за десяток километров. А ручками — получилось долго и тяжело, но тихо. И дозоры Хорунженкова сработали идеально, сняв с помощью снайперов три японских секрета и перекрыв дороги для местных доброхотов, готовых доложить о появлении русских за скромное вознаграждение.

После этого, пользуясь петлей, которую прямо перед городом делала Ляохэ, капитаны выгрузили часть команд и грузов заранее. Один крупный отряд отправился к Инкоу вдоль реки, другой, поменьше, пошел напрямик к побережью. Кутепов был в первой группе, волнуясь в ожидании большого сражения и лишь иногда задумываясь о том, что же делают все остальные.

— Александр Павлович, — тихо зашептал лежавший рядом казак охранения. Им в этом бою доверили прикрывать отряд снайперов, и народ, понимая важность задачи, немного нервничал.

— Что?

— А вы почему не вернулись, когда посылку привезли?

— Там японцы уже близко к Ляояну подошли, мог и не проскочить. Вот к вам прорываться можно было и рискнуть. А просто так лезть на рожон — полковник бы не одобрил.

— Это правда, он часто говорит, чтобы без дела животом не рисковали, но вот когда надо… Умри, но сделай.

— И правильно говорит.

— А вас никто не ждет?

— По телеграфу о моем решении остаться передали.

— И вам совсем не страшно? Нас так мало, и мы даже не в обороне сидим, как когда тобольцам помогали, а сами атакуем.

— Не страшно. План сам полковник придумал, а еще… Это война, солдат: будешь сидеть на ней тихо, может, и выживешь, но карьеру не сделаешь. А у меня, брат, на будущее слишком большие планы, чтобы в подпоручиках несколько лет ходить.

— Вы из этих… социалистов?

— Вовсе нет. Поверьте, в России достаточно людей под самыми разными знаменами, которые хотели бы сделать ее лучше. Не только… социалисты.

— А кто еще? Баре? Так вы вроде не из знатных?

— Отец был с личным дворянством, отчим — с потомственным, он из гражданских чиновников при корпусе лесничих. Вроде бы и не особо много, чтобы задирать нос, но, главное, сейчас передо мной открыты все двери в империи, и только от меня зависит, как далеко я смогу пробиться. Сам пробиться, не кланяясь старым семьям или иностранцам, что так снисходительно предлагают некоторым свое покровительство.