Ярче солнца

– Погоди, позволь мне, - шепотом сказал Чарлз и, приподнявшись, стал расстегивать пуговицы. Делал он это не спеша, Элли не знала, чего ей хотелось больше: чтобы он расстегивал еще медленнее и тем самым продлил ее сладостные мучения или же чтобы он одним движением сбросил с себя одежду и снова оказался рядом с ней.

Наконец он избавился от злосчастной рубашки и опустился рядом с Элли, склонившись над ней и опираясь на выпрямленные руки.

– Потрогай меня, - приказал он, а затем добавил более мягким, просительным тоном:

– Пожалуйста.

Элли нерешительно протянула руку. Никогда раньше не дотрагивалась она до обнаженной мужской груди, даже никогда не видела. Ее слегка удивило обилие рыжевато-коричневых волос на груди. Они были мягкие и пружинистые, хотя и не скрывали загорелой кожи и твердых мышц, которых касалась ее рука.

Постепенно она все более смелела и возбуждалась, слыша, как Чарлз прерывисто втягивает воздух при каждом ее прикосновении. Элли видела, как он содрогается от желания, и внезапно почувствовала себя самой красивой женщиной на земле. По крайней мере - в его глазах по крайней мере - в этот момент, и это было самое главное, все остальное ничего не значило.

Руки Чарлза приподняли ее, стянули через голову белье, и оно осталось лежать на полу шелковой грудой. И теперь Элли не просто чувствовала себя голой, она была голой. И это показалось ей сейчас самым естественным состоянием.

Чарлз тоже разделся донага. На сей раз он сбросил одежду быстро, почти неистово. У Элли округлились глаза, когда она увидела его возбужденное мужское естество. Чарлз почувствовал ее страх и, проглотив в горле комок, спросил:

– Ты боишься?

Элли покачала головой.

– Ну, может быть, самую малость. Но я знаю, что ты все сделаешь прекрасно.

– Боже мой, Элли!
– простонал он, опускаясь на кровать.
– Я постараюсь. Обещаю тебе, что постараюсь. Хотя мне никогда не приходилось иметь дело с невинной девушкой.

Это вызвало у Элли смех.

– А я вообще никогда этого не делала. Так что мы квиты.

Чарлз дотронулся до ее щеки:

– Ты такая смелая.

– Дело не в том, что смелая. Просто верю тебе.

– Почему же ты тогда смеешься?

– Потому и смеюсь. Я чувствую себя такой счастливой, что мне только и остается, что смеяться.

Чарлз снова стал целовать ее в губы. А пока он отвлекал Элли поцелуями, его рука прокралась вниз, к атласному животу и островку густых кудрявых волос, скрывавших ее женские тайны. Почувствовав прикосновение к столь интимному месту, Элли на миг напряглась, однако когда его пальцы затеяли невинную и в то же время приятную игру с завитками волос, снова расслабилась. Чарлз решил не торопить события. Продолжая целовать ее в губы, он шепотом спросил:

– Тебе так нравится?

– Да, ты делаешь очень приятно, - кивнула она. Другая рука Чарлза скользнула к груди, легонько сжала полное полушарие, затем его пальцы нащупали возбужденный сосок.

– А так тебе нравится?
– хрипло спросил он.

Элли зажмурилась и снова кивнула.

Рука возобновила игру с завитками.

– А ты хочешь, чтобы я потрогал тебя ниже? И когда Элли кивнула в третий раз, его ладонь скользнула между бедер, пальцы нащупали горячие тугие складки и стали нежно их поглаживать.

Элли ахнула, после чего, кажется, на время забыла, что у нее есть легкие, чтобы дышать. А вспомнив об этом, прерывисто застонала. Чарлз счастливо улыбнулся, медленно погрузил палец между складок и стал тихонько им двигать.

– Господи, Элли, - простонал он.
– Да ведь ты хочешь меня!

Элли изо всех сил вцепилась ему в плечо.

– А ты только сейчас заметил?

Чарлз негромко рассмеялся. Уже не один, а два пальца ритмично двигались в тесном горячем гроте. Это была поистине сладостная пытка. Когда один из пальцев отыскал интимнейший узелок плоти, Элли едва не соскочила с кровати.

– Не напрягайся, - сказал Чарлз, прижимаясь возбужденной плотью к ее животу.
– Тогда будет еще приятнее.

– Ты уверен?

Он кивнул:

– Абсолютно.

Элли снова расслабилась, и Чарлз раздвинул округлые бедра. Мужское естество коснулось пухлых складок и замерло у входа в женский грот.

– Все правильно, - прошептал он.
– Еще расслабься. Раскройся для меня.

Чарлз толкнулся вперед и снова замер.

– Что ты чувствуешь?
– спросил он. Голос у него был напряженный, и Элли поняла, что он прилагает нечеловеческие усилия, чтобы не торопиться.

– Такое непривычное ощущение, - призналась Элли.
– Но приятное… Ой!
– вскрикнула она, когда Чарлз, толкнувшись, вошел в нее поглубже.
– Ты перехитрил меня.

– Ведь в этом и цель, сладкая моя.

– Чарлз.., мне.., приятно…

Его лицо стало серьезным.

– Сейчас ты можешь почувствовать легкую боль, - Не будет боли, - уверенно заявила Элли.
– С тобой не будет.

– Элли, я… Боже мой, нет сил больше терпеть!
– Он толкнулся вперед, полностью погружаясь в ее лоно.
– У тебя здесь так… Я не могу… О Элли, Элли!

Тело Чарлза ритмично задвигалось, каждый его толчок сопровождался полустоном-полувздохом. Элли быстро уловила ритм и стала отвечать ему встречными движениями. Никогда еще Чарлз не испытывал такого страстного, всепоглощающего желания. Ему хотелось нежно ласкать и одновременно безжалостно овладевать ею. Он хотел взять от нее все - и одновременно отдать ей всего себя.

Каким-то подсознанием он понимал, что это и есть любовь - то неуловимое для него чувство, от которого ему удавалось ускользать в течение многих лет. Но все эти мысли и чувства сейчас подавлялись яростным желанием его тела, лишали возможности думать.

Он слышал прерывистые вздохи и стоны извивающейся под ним Элли, которые становились все громче и чаще, и понимал, что она переживает то же самое, что и он.

– Давай, давай, Элли, старайся, - пробормотал он.
– Сейчас ты достигнешь вершины.

Чарлз сделал еще несколько движений - и внезапно Элли вытянулась, закатила глаза и замерла; и он почувствовал, как мышцы девичьего грота, словно бархатной перчаткой, несколько раз судорожно сжали его плоть. Чарлз громко вскрикнул, в последний раз погрузился на полную глубину и сладостно излился в пульсирующее лоно.