Ярлыки

Она попыталась рассмеяться. Мягкая кожа под ее рукой казалась такой незащищенной. Глаза его были так выразительны, их темная глубина отражала целое море чувств.

– Тебе, наверное, все это доставляет удовольствие? – спросил он с горечью. Она заметила, как он судорожно перевел дыхание. – Потому что я не умею просто играть… – На мгновение его рука скользнула по ее щеке, излучали тепло его глаза, устремленные на нее, она увидела в них желание. И в этот момент он распахнул дверь и стремительно вышел, не оглянувшись.

Она вернулась в гостиную, пустую, холодную, слезы катились по ее щекам.

– Ты сама во всем виновата, – громко произнесла она. Потом взглянула в зеркало, посмотрела на ту женщину, которой только что отказали в том, о чем она так мечтала. – Леди Маккензи, мать твою! – рявкнула она своему отражению. Прежде чем снять трубку телефона, она допила шампанское. – Реджи? – произнесла она, когда на другом конце провода услышала голос брата. – Эд Шрайбер только что ушел от нас. Не пускай его завтра на порог фирмы. Сегодня же смени все замки. Я знать не хочу, как ты это сделаешь – вызови кого-нибудь, скажи, что это сверхсрочно. Позаботься о том, чтобы очистили его ящики, пусть вернут ему все его барахло. И рассчитайся с ним, выплати все до последнего.

– Ты уверена в том, что говоришь? – хриплым голосом спросил Реджи.

– Абсолютно. Он только что ушел от меня…

– Что там между вами произошло?

– Да ничего. – Она сделала паузу. – Он открывает собственное дело, нашел нового модельера. Не знаю уж – на чьи деньги, но только мы им в этом помогать не собираемся.

Она повесила трубку. Она знала, что поступает неразумно, но надо было дать выход эмоциям, разочарованию, да и шампанское действовало так, что виновного найти было необходимо. «Если бы Майя не познакомила Эда с Дэвидом, – думала она, – этого никогда не произошло бы».

Она позвонила Майе. Телефон долго не отвечал. «Неужели эта сука где-нибудь развлекается?» – подумала Маккензи, чувствуя, как гнев нарастает в ней. Она не вешала трубку.

– Добрый день, – услышала она женский голос.

– Ах ты, сучка! – взорвалась Маккензи. – Припоминаешь свою блестящую идею познакомить Эда с Дэвидом? Если бы я могла оставить Джордана одного, не преминула бы сейчас же прийти и вырвать с корнем прядь твоих вшивых блондинистых волос!

Она собралась перевести дыхание, когда голос в трубке произнес:

– Говорит автоответчик Майи Стэнтон. Если вы хотите оставить сообщение…

– Да, очень хочу, – зарычала Маккензи. – Это говорит леди Маккензи Брайерли…

– …дождитесь…

– Передайте Майе Стэнтон, только очень прошу не пропустите ни слова..

– …звукового сигнала…

– Сигнала! – Маккензи вопила изо всех сил: – Пошла ты к ядреной матери! Понятно?! Пошла ты на… – Она в ярости бросила трубку и почувствовала себя немного лучше.

Откупорив еще одну бутылку шампанского и приложившись к ней, она пошла взглянуть на ребенка, а затем принялась ждать Элистера.

Он объявился в половине третьего утра, лицо его было сосредоточено, глаза блестели. Она сидела на кровати, на коленях у нее лежали кипы журналов мод. Он был удивлен, что она не спит.

– Что случилось? Не спится? Или меня поджидала? – Он бросил пиджак на кресло и рухнул на кровать.

– Да, я не могла уснуть, – сказала она. – И мы должны поговорить.

– А нельзя ли в другой раз, – пробормотал он. – Я безумно устал. Весь вечер пропагандировал наш «Голд!»…

– Так я тебе и поверила! – закричала она.

– Тсс! – Он приложил палец к губам, глаза у него закрывались. – Ты разбудишь Джордана.

– О нем не беспокойся, он ничего не слышит. А где же ты так устал? Опять трахал манекенщиц, обещал им выгодные контракты?

Он повернулся на спину и расплылся в улыбке. Кажется, он немного дрожал. Подтянул к себе колени.

– Ты знаешь, Мак, что такое «спидболл»?

– Что? Коктейль такой, наверное. Он рассмеялся.

– Ну да – коктейль, но его не пьют. «Спидболл» – это героин в одной руке, чистый героин, а в другой – простая «кока»…

– Элистер, если ты не завяжешь с героином, то будешь уволен, кроме того, считай, что мы в разводе!

– Разве одно связано с другим? – спросил он насмешливо. – Какое отношения работа имеет к брачным узам? Ты по-другому пела, заставляя меня побегать при открытии того самого первого магазинчика, от тебя было не отвязаться.

– Я не собираюсь жить с наркоманом!

– А я еще не пристрастился к «спидболлу»… пока еще нет, – бормотал он. – Я приберегаю его на тот случай…

– Ты бы лучше о сыне подумал! – выкрикнула она и, помолчав, задала мучивший ее вопрос:

– Элистер, зачем ты женился на мне?

– Вроде бы все к этому шло. Но интересно узнать, а зачем ты выходила за меня замуж? Ведь ты теперь леди Брайерли, не так ли? Чего ж тебе еще надо?

– Но я думала, что мы будем вместе. Я полагала, что у нас будет интересная жизнь…

– Расскажи это Эду Шрайберу, он любит такие штучки.

– Тебе что же, нашептали всякую ерунду обо мне и Эде?

– А, – вздохнул он, – мне-то что?..

– Он был здесь сегодня вечером. Он пришел сказать, что покидает «Голд!».

– Лучших новостей в этом году еще не было.

– Я так хотела лечь с ним в постель… и не смогла…

– Я повешу тебе завтра на шею шоколадную медальку лорда Брайерли. Или женщинам вешают за такие подвиги какие-нибудь другие медальки? Ну что ж, дорогуша, я что-нибудь да придумаю.

– Элистер! Я хочу, чтобы ты понял! Наркотики лишают тебя рассудка, не говоря уж о потенции.

– Ну у Эда-то с этим все в порядке. Не сомневаюсь…

– Оставь Эда в покое. Он к нашей жизни не имеет никакого отношения.

Элистер повернулся и взглянул на жену, его светлые волосы были спутаны, лицо бледно.

– Не знаю, в самом деле, зачем ты вышла за меня замуж. Я хочу сказать, я знаю, что из-за титула, ведь ты и думать-то о замужестве стала лишь после смерти моего отца…

– Я полагала, что буду счастлива замужем, – сказала она. – Нас так часто называли «парой года», что я действительно в это поверила. Я знала, что мы женимся не по любви, но считала, что мы нравимся друг другу, уважаем друг друга. А теперь я начинаю терять уважение к тебе.