Ярлыки

– О Элистер, мы можем там побывать?

– Не знаю. Я давно отдалился от семьи. И дом не слишком комфортабелен.

– Я устала извиняться за моих пузатых братцев, – сказала она ему, – я не нуждаюсь в них. Я не хочу ассоциироваться с ними.

– Да ладно, успокойся, это не так уж важно.

– Для меня важно.

Под кайфом от марихуаны он был для Маккензи раздражающе спокойным, отдаленным.

– Мак, тебя просто гложет недовольство – какая-то одержимость. Почему бы тебе не наплевать на все это?

Неожиданно она взорвалась:

– Черт бы тебя побрал, Элистер! Ты не расслышал ни одного слова из того, что я тебе сказала! Можешь ты сосредоточиться хоть на две минуты, пока я пытаюсь поговорить с тобой? Ты становишься наркоманом, ты это понимаешь?

Она выбежала в спальню и хлопнула за собой дверью. Чуть позже он тихо постучал.

– Ладно, Мак. Позволь мне войти.

Она понимала, что раньше или позже позволит ему войти. И они будут заниматься любовью. Это всегда бывало фантастически хорошо после того, как они ссорились.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

– Мы здесь, дорогая! – Живой голос Корал, раздавшийся из телефонной трубки, вызвал дрожь у Майи. Ей показалось, что она чувствует тяжелый запах свечей. – С тобой хотел поговорить Уэйленд, но я вырвала трубку из его рук. Я сказала: «Я хочу услышать голос своей дочери».

– Итак, я снова твоя дочь?

– Не глупи, Майя, ты всегда оставалась моей дочерью… – Наступило неловкое молчание.

Чтобы заполнить паузу, Майя, запинаясь, спросила:

– Как перелет?

– Всю дорогу джин и шампанское – мы вели себя весьма недостойно. Я выиграла у Уэйленда двадцать долларов! Сейчас! Когда ты присоединишься к нам? Сегодня нужно обязательно быть в «Куполе». Все там будут! Ах, Майя, нам нужно так много наверстать! Почему бы тебе не приехать сюда около восьми, а позже к нам присоединятся мальчики – Колин и Уэйленд.

Затаив дыхание Майя недоверчиво слушала:

– Мама, – сказала она в конце концов, – ты пытаешься притвориться, что ничего не случилось? Я должна забыть о том, что два года назад ты вышвырнула меня из дома?

– Ах, Майя, – нетерпеливо перебила Корал, – Если я могу забыть о прошлом, значит, ты тоже можешь! Давай заключим мир, дорогая! Давай простим, забудем и начнем все с начала, здесь, в Париже. Помнишь, как я говорила, что мы – маленькая семья из двух человек. Я скучаю по моей семье, Майя.

Майя застыла у телефона. Она с удивлением почувствовала, что по ее щекам текут слезы.

– Это правда? – прошептала она.

– Конечно! Проведи со мной немного времени. У тебя, должно быть, необыкновенный талант, если ты работаешь с Филиппом Ру? Он любит тебя за твой талант, не так ли?

– Что ты имеешь в виду?

Корал засмеялась своим сумасшедшим смехом.

– Мы поговорим о мужчинах позже, мы об этом никогда не беседовали.

– Мама, – вздохнула Майя, – мы еще даже не встретились, а ты уже высказываешь оскорбительные намеки. Филипп нанял меня за мой талант.

– Итак, у тебя с ним нет любовной связи?

Майя почувствовала, что покраснела, но ничего не ответила.

– Но у тебя есть кавалер? – настаивала Корал.

– Я влюблена, – ответила Майя. – И давай оставим это.

– В Филиппа Ру, конечно? Он необыкновенно привлекателен, не так ли?

Майя не могла перейти на шутливый тон в разговоре с матерью. Она прокашлялась.

– Послушай, мама, – начала она, – мы никогда особенно не ладили, правда? Я всегда страстно желала твоей поддержки – твоей любви, особенно она нужна была мне после смерти папы, но я не нашла ее у тебя. Почему должно быть по-другому?

– Потому что мы обе изменились, – просто ответила Корал. – Последние два года сильно повлияли на меня. Я больше прислушиваюсь к своим чувствам. Должна признать, что не все в моей жизни было правильным…

– Например?

– Наши отношения, – сказала Корал. – Неужели ты думаешь, я не хотела, чтобы они стали сказочными? Давай попробуем помириться…

Майя молчала. Она слышала, как Корал прикуривает сигарету и затягивается. Не верь ей, умоляла она себя. Не верь!

– Шестидесятые освобождают нас, – сказала Корал. – Я не собираюсь что-либо упускать. Это включает в себя и желание быть матерью, Майя. Твоей матерью. Ты не можешь отрицать, что ты моя дочь – это факт. А теперь скажи мне, Филипп Ру влюблен в тебя?

Что-то заставило Майю воздержаться от ответа. В словах Корал была доля правды. Может быть, если она откроется матери, они действительно смогут стать ближе, подружатся? Она ощутила привычную внутреннюю борьбу: с одной стороны, она желала близости с матерью, с другой – боялась боли и предательства.

– Филипп самый чудесный человек, которого я встречала, – ответила она в конце концов.

– Я знала это! – победным тоном воскликнула Корал, и Майя тут же пожалела о своей откровенности. – У тебя, конечно, сумасшедшая любовь?

– Это все совсем не на том уровне… – возразила Майя, – это просто чудесное взаимопонимание.

– Понятно, – разочарованно сказала Корал. – Не позволяй этому тянуться слишком долго. Говорят, за ним охотятся толпы женщин.

– Он не такого типа мужчина, – запротестовала Майя. – Он живет ради своей работы.

– Тогда я не могу дождаться встречи с ним! – воскликнула Корал. – Я тоже живу ради своей работы! Привези его сегодня вечером.

– Ты не понимаешь! – засмеялась Майя. – Мы работаем не отрываясь. Осталось лишь четыре дня до показа. Мы работаем в мастерской весь день, каждый день. Я как раз сейчас собиралась туда.

– В этой коллекции действительно есть и твоя работа? – спросила Корал.

Майя заколебалась, потом у нее вырвалось:

– Ах, мама! Вся коллекция основана на моих рисунках. Ты можешь этому поверить?

Корал коротко рассмеялась.

– Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Коллекция Филиппа будет лучшей в Париже, – пообещала Майя.

Из трубки опять раздался серебристый смех Корал.

– Может быть, ты слегка необъективна, дорогая?

– Вот увидишь…

– Я не могу ждать. Приезжай ко мне, как только сможешь. Люблю и целую, дорогая.