Ярмарка невест

Некоторое время ели молча. Я так и не придумал, как сказать тетке о готовящихся неприятностях, которые Российскую империю напрямую не должны вроде коснуться, но договор с Австрией не даст ей остаться в стороне. И что в таком случае делать с Августом?

— Петруша, ты же съездишь посмотреть на крепости, которые строят в Петергофе? — в конце ужина Елизавета решила нарушить затянувшееся молчание.

— Конечно, тетушка, буду только рад, — на этот раз я улыбнулся вполне искренне. К счастью с прибытием претенденток, смертельная болезнь отступила, и Елизавета была полна сил, бодрости, а ее лицо светилось вполне здоровым румянцем. — А теперь разрешите мне удалиться, чтобы начать продумывать тактику предстоящего сражения? — она рассеянно кивнула, отпуская меня, чем я сразу же и воспользовался, чтобы уйти.

Мне нужно было подумать, поэтому я сразу не пошел в свое крыло, а свернул в небольшую галерею, которую начали превращать в некое подобие картинной. Но это было лишь некое подобие, даже в Ораниенбауме собрание картин было гораздо большим. Елизавета не слишком увлекалась живописью, и, хоть и пыталась создавать образ «просвещенной» императрицы, но даже в этом случае ее старания не заходили настолько далеко. Это дело мог бы исправить тот же Разумовский, но ему вообще, похоже, все было пофигу.

Остановившись у одного из портретов Елизаветы, я принялся вспоминать свой разговор с Луизой. Нужно было все тщательно взвесить и обдумать, а также понять, с кем мне нужно связаться, чтобы поделиться полученной информацией. А поделиться нужно было, потому что информация была важной.

* * *

— Рассказывай, душа моя, что именно произошло по дороге в Петербург, что заставило тебя так задержаться? — я почти силой усадил прусскую принцессу на небольшой диванчик, рядом с собой.

— Я послушная жена и ехала туда, куда меня вез мой супруг…

— Не звезди, радость моя, — грубо прервал я ее лепет. — Твой муж просто идеальный во всех отношениях классический подкаблучник. Тряпка, не имеющая своего мнения. Как он вообще решился на свою поездку сюда, чтобы предупредить меня о предательстве дяди… Так, это не может быть простым совпадением. Он служил у твоего братца. Узнав, якобы случайно, приехав в отпуск, что Адольф готовит полномасштабный переворот, он прет сюда на всех парах, но почему-то во время нашего прибытия в Киль, не ориентируется в сложившейся обстановке. Совпадение? Ой, не думаю. Так же как совпадением не является то, что ты все же прибыла к жениху именно в Киль, хотя он ждал тебя совсем в другом месте. Опять же этот несчастный случай на охоте во время страстного ожидания… — я окинул ее откровенным взглядом, задержав его на обширном вырезе. — Хотя, нет. Несчастный случай — действительно несчастный и полностью неожиданный и для вас с братцем. Но Адольфа можно понять, да. Такую невесту я бы тоже с нетерпением ждал, — она вспыхнула и сжала зубы. При этом Луиза не попыталась прикрыть грудь, практически полностью выставленную напоказ, наоборот, она выпрямилась, сделав обзор еще более доступным.

— Вы можете думать так, как вам угодно, ваше высочество. И отвечая на ваш вопрос, да, мы заезжали в Берлин. Я хотела увидеть брата, а Георг собирал оставленные там вещи, среди которых было немало памятных предметов. Но мы все же подчинились вашей воле, и приехали в Петербург.

— Да, вы приехали. И я сейчас очень сожалею, что отправил сразу же ваш конвой обратно в Гольшнию, под командование Наумова, не догадавшись расспросить их о том, где вы болтались все это время. Но вот навести справки об одной юной прекрасной принцессе мне все же хватило ума. Кто бы знал, как бывают болтливы горничные, особенно, если ты Великий князь и приглашаешь их на прогулку по зимнему парку, подарив при этом небольшую безделицу. Подкупать горничных, как оказалось, весьма ненакладно, не так накладно, как иметь шпиона из знати, а вот известно им обычно, гораздо больше многих.

— Вы шпионили за мной? — на щеках Луизы появились красные пятна.

— Конечно. И за Георгом тоже. Но, за ним шпионить не интересно, совершенно занудный и безвольный тип. А вот ты, Луиза. Я уже говорил, что пару раз пожалел о том, что сам не женился на умной образованной девушке, любимице отца, которая выказывала к его восторгу куда больший талант в военном деле, особенно в стратегиях и тактиках, чем даже ее брат Фридрих?

— Чего вы хотите от меня, ваше высочество? — я резко встал и теперь смотрел на нее с высоты своего роста, сложив руки на груди.

— Отсюда некоторые виды открываются особенно волнительные, даже с мысли сбивают, — мой взгляд снова уперся в декольте ее платья. — Никогда не понимал, а какой вообще смысл в таких пышных платьях, если они все равно не скрывают то, что следовало бы скрывать от нескромных взглядов. Кстати, что это ты, Луиза читаешь длинными зимними вечерами? Подозреваю, что тебе нужно много книг, Георг не производит впечатление человека, слишком часто посещающего спальню жены, — я поднял книгу и тут же весьма аккуратно положил ее на столик, с которого только что поднял. — Понятно. Адам Олеарий «Путешествия в Московию». Весьма интересный выбор, и даже оправданный в какой-то степени, потому что ты находишься сейчас не в самом сердце этой самой Московии, но где-то чертовски близко. Судя по закладкам, эта книга у тебя идет за настольную? И, явно веря в то, что написано здесь, — я брезгливо поморщился, — ты, тем не менее, пытаешься вести такую чертовски опасную игру.

— Вы слишком часто богохульствуете, ваше высочество, — а ведь уверенности в ее голосе заметно поубавилось.

— А еще я, если верить достопочтимому Олеарию, насильник и содомит, о, еще зоофил. Ты не боишься, что я сейчас тебя обесчещу? Прежде, чем займусь твоим мужем, конем и комнатной собачкой? — лично мне хватило всего перечисленного, чтобы бросить свой экземпляр этой книжонки в топку. А ведь я и половины тогда не осилил. Но книга была весьма популярна в Европе уже столько времени, и, что самое страшное, несмотря на то, что иностранцы постоянно тусовались в империи, а также ошивались при дворе, даже они продолжали считать Олеария экспертом и на вопросы в России советовали почитать этого… у меня слов нет, чтобы охарактеризовать его. Впрочем, для меня отношение европейцев к варварской России откровением не было, вот только… — Только вот сдается мне, что Олеарий слегка перепутал, называя Россией то, что обычно, еще с древних времен и очень часто совершают именно европейцы. Причем, совершают со всей страстью. Любовь по-итальянски, кажется, так это у вас называется, или я что-то путаю? Отсылка еще к древнему Риму, между прочем. Но, о чем это я, как можно так говорить о Филипе Орлеанском, брате короля Солнца, с детства обожающего в женские платья наряжаться, правда? — спасибо тебе Штелин, большое и человеческое, учитель ты великолепный. И такие вот пикантные подробности он рассказывал весьма сочно, смакуя грязные подробности. — Или… как там насчет твоего родного брата, короля Фридриха, и его любви к игре на барабане, или… к барабанщикам? — я перехватил ее руку, когда она вскочила, чтобы залепить мне пощечину. Завернув ее к спине, я прижал вскрикнувшую будущую королеву Швеции к себе. — Зачем ты ездила в Берлин? Какова роль Августа польского в том, что затевает твой брат? Отвечай!

— Август с Фридрихом заключили союз! Август пропустит войско Фридриха через Саксонию, чтобы тот смог беспрепятственно напасть на Богемию и Моравию, — выпалила Луиза, я же прижал ее еще крепче, сильнее выворачивая руку.

— Ты лжешь, — уж о том, что семилетняя война началась с захвата именно Саксонии знает любой школьник моего времени, так же, как и том, что начаться она должна гораздо позже. Что изменилось? Что, вашу мать изменилось?

— Нет, я не лгу, это правда! Фридрих заключил договор с англичанами и португальцами. Для англичан главным является сохранить Ганновер. Но для этого придется обезопаситься от Саксонии и ее союзников. Он попытался заключить союз с Августом, и тот, как ни странно, согласился.

— Почему Фридрих не пошел на союз с Австрией, Россией и Францией? — я уже говорил, касаясь губами ее уха.

— Потому что Фридрих никогда не будет союзничать с бабами! Он сказал, что ни за что не заключит договор ни с Марией Терезией, ни с императрицей Елизаветой, ни с мадам де Помпадур, которая сейчас правит Францией через своего любовника.

— И это возвращает нас к барабанщикам, — я прикрыл глаза. — Что здесь делает новоявленный баран, ой, простите, барон Бергхольц, и зачем было подобное публичное унижение Марии Саксонской?

— Россия не должна вмешаться. Барон и я в разное время должны сообщить ее величеству о предательстве Августа. Я клянусь, что не имела цели навредить России. Наоборот, я пыталась не дать ей вступить в войну!

— Которую она бы имела неплохие шансы выиграть и прирасти территориями. Отличный план, просто великолепный. И судьба колоний в Америке была бы решена гораздо раньше, а это в свою очередь могло бы задержать… — я прикусил язык. Это могло бы задержать или вообще отменить войну за независимость, ведь Канаду еще нужно было переварить, тут отцам-основателям, как пафосно они себя очень скоро назовут, будет не до войны с метрополией. Или все это ни на что не повлияет? Господи, дай мне памяти, ну что тебе стоит? Потому что я даже в армии не служил, был военно-отмазанным из-за плоскостопия. А теперь мне предстояло решить такую непосильную для моего разума задачу. Но решать надо было, иначе все это могло чрезвычайно плохо закончиться.