Ярмарка тщеславия - английский и русский параллельные тексты

"What! you who have shown the poor orphan what happiness and love are for the first time in her life--quit YOU?	– Как, оставить тебя? Тебя, впервые показавшую одинокой сиротке, что такое счастье и любовь?
Never!" and the green eyes looked up to Heaven and filled with tears; and Mrs. Sedley could not but own that her daughter's friend had a charming kind heart of her own.	Никогда! – И зеленые глаза затуманились слезами и поднялись к небесам. Миссис Седли оставалось только удивляться, какое у подруги ее дочери любящее, нежное сердечко.
As for Mr. Sedley's jokes, Rebecca laughed at them with a cordiality and perseverance which not a little pleased and softened that good-natured gentleman.	На шутки мистера Седли Ребекка никогда не сердилась и неизменно смеялась им первая, что немало тешило и трогало добродушного джентльмена.
Nor was it with the chiefs of the family alone that Miss Sharp found favour. She interested Mrs. Blenkinsop by evincing the deepest sympathy in the raspberry-jam preserving, which operation was then going on in the Housekeeper's room; she persisted in calling Sambo "Sir," and "Mr. Sambo," to the delight of that attendant; and she apologised to the lady's maid for giving her trouble in venturing to ring the bell, with such sweetness and humility, that the Servants' Hall was almost as charmed with her as the Drawing Room.	Но мисс Шарп снискала расположение не одних только старших членов семьи, она обворожила и миссис Блепкинсон, проявив глубочайший интерес к приготовлению малинового варенья, каковое священнодействие совершалось в ту пору в комнате экономки; она упорно называла Самбо "сэром" или "мистером Самбо", к полнейшему восторгу слуги; она извинялась перед горничной за то, что решалась беспокоить ее звонком, - и все это с такой деликатностью и кротостью, что все в людской были почти так же очарованы Ребеккой, как и в гостиной.
Once, in looking over some drawings which Amelia had sent from school, Rebecca suddenly came upon one which caused her to burst into tears and leave the room.	Однажды, рассматривая папку с рисунками, которые Эмилия присылала домой из школы, Ребекка неожиданно наткнулась на какой-то лист, заставивший ее разрыдаться и выбежать из комнаты.
It was on the day when Joe Sedley made his second appearance.	Это произошло в тот день, когда Джо Седли вторично появился в доме.
Amelia hastened after her friend to know the cause of this display of feeling, and the good-natured girl came back without her companion, rather affected too.	Эмилия бросилась за подругой - узнать причину такого расстройства чувств. Добрая девочка вернулась одна и тоже несколько взволнованная.
"You know, her father was our drawing-master, Mamma, at Chiswick, and used to do all the best parts of our drawings."	– Ведь вы знаете, маменька, ее отец был у вас в Чизике учителем рисования и, бывало, все главное рисовал сам.
"My love!	– Душечка!
I'm sure I always heard Miss Pinkerton say that he did not touch them--he only mounted them."	А по-моему, мисс Пинкертон всегда говорила, что он и не прикасается к вашим работам... а только отделывает их.
"It was called mounting, Mamma.	– Это и называлось отделать, маменька.
Rebecca remembers the drawing, and her father working at it, and the thought of it came upon her rather suddenly--and so, you know, she--"	Ребекка вспомнила рисунок и как ее отец работал над ним; воспоминания нахлынули на нее... и вот...
"The poor child is all heart," said Mrs. Sedley.	– Какое чувствительное сердечко у бедняжки! – участливо заметила миссис Седли.

"I wish she could stay with us another week," said Amelia.	– Мне хочется, чтобы она погостила у нас еще с недельку! – сказала Эмилия.
"She's devilish like Miss Cutler that I used to meet at Dumdum, only fairer.	– Она дьявольски похожа на мисс Катлер, с которой я встречался в Думдуме, но только посветлее.
She's married now to Lance, the Artillery Surgeon.	Та теперь замужем за Лансом, военным врачом.
Do you know, Ma'am, that once Quintin, of the 14th, bet me--"	Знаете, матушка, однажды Куинтин, из четырнадцатого полка, бился со мной об заклад...
"0 Joseph, we know that story," said Amelia, laughing.	– Знаем, знаем, Джозеф, нам уже известна эта история! – воскликнула со смехом Эмилия.
Never mind about telling that; but persuade Mamma to write to Sir Something Crawley for leave of absence for poor dear Rebecca: here she comes, her eyes red with weeping."	– Можешь не трудиться рассказывать. А вот уговори-ка маменьку написать этому сэру... как его... Кроули, чтобы он позволил бедненькой Ребекке пожить у нас еще. Да вот и она сама! И с какими красными, заплаканными глазами!
"I'm better, now," said the girl, with the sweetest smile possible, taking good-natured Mrs. Sedley's extended hand and kissing it respectfully.	– Мне уже лучше, - сказала девушка со сладчайшей улыбкой и, взяв протянутую ей сердобольной миссис Седли руку, почтительно ее поцеловала.
"How kind you all are to me!	– Как вы все добры ко мне!
All," she added, with a laugh, "except you, Mr. Joseph."	Все, - прибавила она со смехом, - кроме вас, мистер Джозеф.
"Me!" said Joseph, meditating an instant departure	– Кроме меня? – воскликнул Джозеф, подумывая, уж не обратиться ли ему в бегство.
"Gracious Heavens!	– Праведное небо!
Good Gad!	Господи боже мой!
Miss Sharp!'	Мисс Шарп!
"Yes; how could you be so cruel as to make me eat that horrid pepper-dish at dinner, the first day I ever saw you?	– Ну да! Не жестоко ли было с вашей стороны угостить меня за обедом этим ужасным перцем- и это в первый день нашего знакомства.
You are not so good to me as dear Amelia."	Вы не так добры ко мне, как моя дорогая Эмилия.
"He doesn't know you so well," cried Amelia.	– Он еще мало тебя знает, - сказала Эмилия.
"I defy anybody not to be good to you, my dear," said her mother.	– Кто это смеет обижать вас, моя милочка? – добавила ее мать.
"The curry was capital; indeed it was," said Joe, quite gravely.	– Но ведь карри был превосходен, честное слово,- пресерьезно заявил Джо.
"Perhaps there was NOT enough citron juice in it--no, there was NOT."	– Пожалуй, только лимону было маловато... да, маловато.
"And the chilis?"	– А ваш чили?
"By Jove, how they made you cry out!" said Joe, caught by the ridicule of the circumstance, and exploding in a fit of laughter which ended quite suddenly, as usual.	– Черт возьми, как вы от него расплакались! – воскликнул Джо и, будучи не в силах устоять перед комической стороной этого происшествия, разразился хохотом, который так же внезапно, по своему обыкновению, оборвал.

"I shall take care how I let YOU choose for me another time," said Rebecca, as they went down again to dinner.	– Вперед я буду относиться осторожнее к тому, что вы мне предлагаете, - сказала Ребекка, когда они вместе спускались в столовую к обеду.
"I didn't think men were fond of putting poor harmless girls to pain."	– Я и не думала, что мужчины так любят мучить нас, бедных, беззащитных девушек.
"By Gad, Miss Rebecca, I wouldn't hurt you for the world."	– Ей-богу же, мисс Ребекка, я ни за что на свете не хотел бы вас обидеть!
"No," said she, "I KNOW you wouldn't"; and then she gave him ever so gentle a pressure with her little hand, and drew it back quite frightened, and looked first for one instant in his face, and then down at the carpet- rods; and I am not prepared to say that Joe's heart did not thump at this little involuntary, timid, gentle motion of regard on the part of the simple girl.	– Конечно, - ответила она, - я уверена, что не захотели бы! – И она тихонько пожала ему руку своей маленькой ручкой, но тотчас же отдернула ее в страшном испуге и сперва на мгновение заглянула в лицо Джозефу, а потом уставилась на ковер. Я не поручился бы, что сердце Джо не заколотилось в груди при этом невольном, робком и нежном признании наивной девочки.
It was an advance, and as such, perhaps, some ladies of indisputable correctness and gentility will condemn the action as immodest; but, you see, poor dear Rebecca had all this work to do for herself.	Это был аванс с ее стороны, и, может быть, некоторые дамы, безукоризненно корректные и воспитанные, осудят такой поступок, как нескромный. Но, видите ли, бедненькой Ребекке приходилось самой проделывать всю черную работу.
If a person is too poor to keep a servant, though ever so elegant, he must sweep his own rooms: if a dear girl has no dear Mamma to settle matters with the young man, she must do it for herself.	Если человек по бедности по может держать прислугу, ему приходится подметать комнаты, каким бы он ни был франтом. Если у какой-нибудь милой девочки нет любящей мамаши, чтобы налаживать ее дела с молодыми людьми, ей самой приходится этим заниматься.
And oh, what a mercy it is that these women do not exercise their powers oftener!	И какое это счастье, что женщины не столь уж усердно пользуются своими чарами.
We can't resist them, if they do.	А иначе что было бы с нами!
Let them show ever so little inclination, and men go down on their knees at once: old or ugly, it is all the same.	Стоит им оказать нам - мужчинам - хотя бы малейшее расположение, и мы тотчас падаем перед ними на колени, даже старики и уроды!
And this I set down as a positive truth. A woman with fair opportunities, and without an absolute hump, may marry WHOM SHE LIKES.	И вот какую неоспоримую истину я выскажу: любая женщина, если она не безнадежная горбунья, при благоприятных условиях сумеет женить на себе, кого захочет.
Only let us be thankful that the darlings are like the beasts of the field, and don't know their own power. They would overcome us entirely if they did.	Будем же благодарны, что эти милочки подобны зверям полевым и не сознают своей собственной силы, иначе нам не было бы никакого спасения!
"Egad!" thought Joseph, entering the dining-room, "I exactly begin to feel as I did at Dumdum with Miss Cutler."	"Ей-богу, - подумал Джозеф, входя в столовую, - я начинаю себя чувствовать совсем как тогда в Думдуме с мисс Катлер!"

Many sweet little appeals, half tender, half jocular, did Miss Sharp make to him about the dishes at dinner; for by this time she was on a footing of considerable familiarity with the family, and as for the girls, they loved each other like sisters.	За обедом мисс Шарп то и дело адресовалась к Джозефу с замечаниями то нежными, то шутливыми о тех или иных блюдах. К этому времени у нее установились довольно близкие отношения со всем семейством. С Эмилией же они полюбили друг друга, как сестры.
Young unmarried girls always do, if they are in a house together for ten days.	Так всегда бывает с молодыми девушками, стоит им только прожить под одной кровлей дней десять.
As if bent upon advancing Rebecca's plans in every way--what must Amelia do, but remind her brother of a promise made last Easter holidays--"When I was a girl at school," said she, laughing--a promise that he, Joseph, would take her to Vauxhall.	Как будто задавшись целью помогать Ребекке во всех ее планах, Эмилия напомнила брату его обещание, данное ей во время последних пасхальных каникул, - "когда я еще училась в школе", - добавила она, смеясь, - обещание показать ей Воксхолл.
"Now," she said, "that Rebecca is with us, will be the very time."	– Как раз теперь, - заявила она, - когда у нас гостит Ребекка, это будет очень кстати!
"O, delightful!" said Rebecca, going to clap her hands; but she recollected herself, and paused, like a modest creature, as she was.	– О, чудесно! – воскликнула Ребекка, едва не захлопав в ладоши, но вовремя опомнилась и удержалась, как это и подобало такому скромному созданию.
"To-night is not the night," said Joe.	– Только не сегодня, - сказал Джо.
"Well, to-morrow."	– Ну так завтра!
"To-morrow your Papa and I dine out," said Mrs. Sedley.	– Завтра мы с отцом не обедаем дома, - заметила миссис Седли.
"You don't suppose that I'm going, Mrs. Sed?" said her husband, "and that a woman of your years and size is to catch cold, in such an abominable damp place?"	– Уж не хочешь ли ты этим сказать, что я туда поеду, мой ангел? – спросил ее супруг. – Или что женщина твоего возраста и твоей комплекции станет рисковать простудой в таком отвратительном сыром месте?
'The children must have someone with them," cried Mrs. Sedley.	– Надо же кому-нибудь ехать с девочками! – воскликнула миссис Седли.
"Let Joe go," said-his father, laughing.	– Пусть едет Джо, - сказал отец.
"He's big enough."	– Он для этого достаточно велик.
At which speech even Mr. Sambo at the sideboard burst out laughing, and poor fat Joe felt inclined to become a parricide almost.	При этих словах даже мистер Самбо, стоя на своем посту у буфета, прыснул со смеху, а бедный толстяк Джо поймал себя на желании стать отцеубийцей.
"Undo his stays!" continued the pitiless old gentleman.	– Распустите ему корсет, - продолжал безжалостный старик.
"Fling some water in his face, Miss Sharp, or carry him upstairs: the dear creature's fainting.	– Плесните ему в лицо водой, мисс Шарп, или, лучше, снесите его наверх: бедняга, того и гляди, упадет в обморок.
Poor victim! carry him up; he's as light as a feather!"	Несчастная жертва! Несите же его наверх, ведь он легок, как перышко!
"If I stand this, sir, I'm d--!" roared Joseph.	– Это невыносимо, сэр, будь я проклят! – взревел Джозеф.

"Order Mr. Jos's elephant, Sambo!" cried the father.	– Самбо, вызови слона для мистера Джоза! – закричал отец.
"Send to Exeter 'Change, Sambo"; but seeing Jos ready almost to cry with vexation, the old joker stopped his laughter, and said, holding out his hand to his son, "It's all fair on the Stock Exchange, Jos--and, Sambo, never mind the elephant, but give me and Mr. Jos a glass of Champagne.	– Пошли за ним в зверинец, Самбо! – Но, увидев, что Джоз чуть не плачет от гнева, старый шутник перестал хохотать и сказал, протягивая сыну руку: - У нас на бирже никто не сердится на шутку, Джоз! Самбо, не нужно слона, дай-ка лучше нам с мистером Джозом по стакану шампанского.
Boney himself hasn't got such in his cellar, my boy!"	У самого Бонн в погребе не сыщешь такого, сынок!
A goblet of Champagne restored Joseph's equanimity, and before the bottle was emptied, of which as an invalid he took two-thirds, he had agreed to take the young ladies to Vauxhall.	Бокал шампанского восстановил душевное равновесие Джозефа, и, еще до того как бутылка была осушена, причем лично ему, на правах больного, досталось две трети, он согласился сопровождать девиц в Воксхолл.
"The girls must have a gentleman apiece," said the old gentleman.	– Каждой девушке нужен свой кавалер, - сказал старый джентльмен.
"Jos will be sure to leave Emmy in the crowd, he will be so taken up with Miss Sharp here.	– Джоз увлечется мисс Шарп и наверняка потеряет Эмми в толпе.
Send to 96, and ask George Osborne if he'll come."	Пошлем в девяносто шестой полк и пригласим Джорджа Осборна, авось он не откажется.
At this, I don't know in the least for what reason, Mrs. Sedley looked at her husband and laughed.	При этих словах, уж не знаю почему, миссис Седли взглянула на мужа и засмеялась.
Mr. Sedley's eyes twinkled in a manner indescribably roguish, and he looked at Amelia; and Amelia, hanging down her head, blushed as only young ladies of seventeen know how to blush, and as Miss Rebecca Sharp never blushed in her life--at least not since she was eight years old, and when she was caught stealing jam out of a cupboard by her godmother.	Глаза мистера Седли заискрились неописуемым лукавством, и он взглянул на дочь; Эмилия опустила голову и покраснела так, как умеют краснеть только семнадцатилетние девушки и как мисс Ребекка Шарп никогда не краснела за всю свою жизнь - во всяком случае, с тех пор, как ее, еще восьмилетней девочкой, крестная застала у буфета за кражей варенья.
"Amelia had better write a note," said her father; "and let George Osborne see what a beautiful handwriting we have brought back from Miss Pinkerton's.	– Самое лучшее, пусть Эмилия напишет записку,- посоветовал отец, - надо показать Джорджу Осборну, какой чудесный почерк мы вывезли от мисс Пинкертон.
Do you remember when you wrote to him to come on Twelfth-night, Emmy, and spelt twelfth without the f?"	Помнишь, Эмми, как ты пригласила его к нам на крещенье и написала "и" вместо "е"?
"That was years ago," said Amelia.	– Ну, когда это было! – возразила Эмилия.

"It seems like yesterday, don't it, John?" said Mrs. Sedley to her husband; and that night in a conversation which took place in a front room in the second floor, in a sort of tent, hung round with chintz of a rich and fantastic India pattern, and double with calico of a tender rose-colour; in the interior of which species of marquee was a featherbed, on which were two pillows, on which were two round red faces, one in a laced nightcap, and one in a simple cotton one, ending in a tassel --in A CURTAIN LECTURE, I say, Mrs. Sedley took her husband to task for his cruel conduct to poor Joe.	– А кажется, будто только вчера, не правда ли, Джон? – сказала миссис Седли, обращаясь к мужу; и в ту же ночь, во время беседы в одном из передних покоев второго этажа, под сооружением вроде палатки, задрапированным тканью богатого и фантастического индийского рисунка, подбитой нежно-розовым коленкором,- внутри этой разновидности шатра, где на пуховой постели покоились две подушки, а на них два круглых румяных лица - одно в кружевном ночном чепчике, а другое в обыкновенном бумажном колпаке, увенчанном кисточкой, - во время, повторяю, ночной супружеской беседы миссис Седли упрекнула мужа за его жестокое обращение с бедным Джо.
"It was quite wicked of you, Mr. Sedley," said she, "to torment the poor boy so."	– Очень гадко было с твоей стороны, мистер Седли, - сказала она, - так мучить бедного мальчика.
"My dear," said the cotton-tassel in defence of his conduct, "Jos is a great deal vainer than you ever were in your life, and that's saying a good deal.	– Мой ангел, - ответил бумажный колпак в свою защиту, - Джоз - тщеславная кокетка, такой и ты не была никогда в своей жизни, а этим много сказано.
Though, some thirty years ago, in the year seventeen hundred and eighty--what was it?--perhaps you had a right to be vain--I don't say no.	Хотя лет тридцать назад, в году тысяча семьсот восьмидесятом - ведь так, пожалуй, - ты, может быть, и имела на это право, - не спорю.
But I've no patience with Jos and his dandified modesty.	Но меня просто из терпения выводит этот скромник и его фатовские замашки.
It is out-Josephing Joseph, my dear, and all the while the boy is only thinking of himself, and what a fine fellow he is.	Он, видимо, решил перещеголять своего тезку, Иосифа Прекрасного. Только и думает о себе, какой, мол, я расчудесный.
I doubt, Ma'am, we shall have some trouble with him yet.	Увидишь, что мы еще не оберемся с ним хлопот.
Here is Emmy's little friend making love to him as hard as she can; that's quite clear; and if she does not catch him some other will.	А тут еще Эммина подружка вешается ему на шею - ведь это же яснее ясного. И если она его не подцепит, так подцепит другая.
That man is destined to be a prey to woman, as I am to go on 'Change every day. It's a mercy he did not bring us over a black daughter-in-law, my dear.	Скажи спасибо, мой ангел, что он не привез нам какой-нибудь черномазой невестки.
But, mark my words, the first woman who fishes for him, hooks him."	Но запомни мои слова: первая женщина, которая за него возьмется, сядет ему на шею...
"She shall go off to-morrow, the little artful creature," said Mrs. Sedley, with great energy.	– Завтра же она уедет, лукавая девчонка, -решительно заявила миссис Седли.
"Why not she as well as another, Mrs. Sedley?	– А чем она хуже других, миссис Седли?
The girl's a white face at any rate.	У этой девочки, по крайней мере, белая кожа.
I don't care who marries him. Let Joe please himself."	Мне нет никакого дела, кто его на себе женит; пусть устраивается, как хочет.

And presently the voices of the two speakers were hushed, or were replaced by the gentle but unromantic music of the nose; and save when the church bells tolled the hour and the watchman called it, all was silent at the house of John Sedley, Esquire, of Russell Square, and the Stock Exchange.	На этом голоса обоих собеседников затихли и сменились легкими, хотя отнюдь не романтическими носовыми руладами. И в доме Джона Седли, эсквайра и члена фондовой биржи, на Рассел-сквер воцарилась тишина, нарушаемая разве лишь боем часов на ближайшей колокольне да выкликами ночного сторожа.
When morning came, the good-natured Mrs. Sedley no longer thought of executing her threats with regard to Miss Sharp; for though nothing is more keen, nor more common, nor more justifiable, than maternal jealousy, yet she could not bring herself to suppose that the little, humble, grateful, gentle governess would dare to look up to such a magnificent personage as the Collector of Boggley Wollah.	Наутро благодушная миссис Седли и не подумала приводить в исполнение свои угрозы по отношению к мисс Шарп; хотя нет ничего более жгучего, более обыкновенного и более извинительного, чем материнская ревность, миссис Седли и мысли не допускала, что маленькая, скромная, благодарная смиренная гувернантка осмелилась поднять глаза на такую великолепную особу, как коллектор Богли-Уолаха.
The petition, too, for an extension of the young lady's leave of absence had already been despatched, and it would be difficult to find a pretext for abruptly dismissing her.	Кроме того, просьба о продлении отпуска молодой девице была уже отправлена, и было бы трудно найти предлог для того, чтобы внезапно отослать девушку.
And as if all things conspired in favour of the gentle Rebecca, the very elements (although she was not inclined at first to acknowledge their action in her behalf) interposed to aid her.	И словно все сговорилось благоприятствовать милой Ребекке, даже самые стихии не остались в стороне (хоть она и не сразу оценила их любезное участие).
For on the evening appointed for the Vauxhall party, George Osborne having come to dinner, and the elders of the house having departed, according to invitation, to dine with Alderman Balls at Highbury Barn, there came on such a thunder-storm as only happens on Vauxhall nights, and as obliged the young people, perforce, to remain at home.	В тот вечер, когда намечалась поездка в Воксхолл, когда Джордж Осборн прибыл к обеду, а старшие члены семьи уехали на званый обед к олдермену Болсу в Хайбери-Барн, разразилась такая гроза, какая бывает только в дни, назначенные для посещения Воксхолла, и молодежи волей-неволей пришлось остаться дома.
Mr. Osborne did not seem in the least disappointed at this occurrence.	Но, по-видимому, мистер Осборн ничуть не был опечален этим обстоятельством.
He and Joseph Sedley drank a fitting quantity of port-wine, tete-a-tete, in the dining-room, during the drinking of which Sedley told a number of his best Indian stories; for he was extremely talkative in man's society; and afterwards Miss Amelia Sedley did the honours of the drawing-room; and these four young persons passed such a comfortable evening together, that they declared they were rather glad of the thunder-storm than otherwise, which had caused them to put off their visit to Vauxhall.	Они с Джозефом Седли распили не одну бутылку портвейна, оставшись вдвоем в столовой, причем Седли воспользовался случаем, чтобы рассказать множество отборнейших своих индийских анекдотов, - как мы уже говорили, он был чрезвычайно словоохотлив в мужской компании. А потом мисс Эмилия Седли хозяйничала в гостиной, и все четверо молодых людей провели такой приятный вечер, что, по их единодушному утверждению, нужно было скорее радоваться грозе, заставившей их отложить поездку в Воксхолл.
Osborne was Sedley's godson, and had been one of the family any time these three-and-twenty years.	Осборн был крестником Седли и все двадцать три года своей жизни считался членом его семьи.

At six weeks old, he had received from John Sedley a present of a silver cup; at six months old, a coral with gold whistle and bells; from his youth upwards he was "tipped" regularly by the old gentleman at Christmas: and on going back to school, he remembered perfectly well being thrashed by Joseph Sedley, when the latter was a big, swaggering hobbadyhoy, and George an impudent urchin of ten years old.	Когда ему было полтора месяца, он получил от Седли в подарок серебряный стаканчик, а шести месяцев - коралловую погремушку с золотым свистком. С самой ранней юности и до последнего времени он регулярно получал от старика к Рождеству деньги на гостинцы. Он до сих пор помнил, как однажды при его отъезде в школу Джозеф Седли, тогда ужо рослый, заносчивый и нескладный парень, основательно вздул его, дерзкого десятилетнего мальчишку.
In a word, George was as familiar with the family as such daily acts of kindness and intercourse could make him.	Одним словом, Джордж был настолько близок к этой семье, насколько его могли сблизить с нею подобные повседневные знаки внимания и участия.
"Do you remember, Sedley, what a fury you were in, when I cut off the tassels of your Hessian boots, and how Miss--hem!--how Amelia rescued me from a beating, by falling down on her knees and crying out to her brother Jos, not to beat little George?"	– Помнишь, Седли, как ты полез на стену, когда я отрезал кисточки у твоих гессенских сапог, и как мисс... гм!.. как Эмилия спасла меня от трепки, упала на колени и умолила братца Джоза не бить маленького Джорджа?
Jos remembered this remarkable circumstance perfectly well, but vowed that he had totally forgotten it.	Джоз отлично помнил это замечательное происшествие, но клялся, что совершенно позабыл его.
"Well, do you remember coming down in a gig to Dr. Swishtail's to see me, before you went to India, and giving me half a guinea and a pat on the head?	– А помнишь, как ты приезжал на шарабане к нам, в школу доктора Порки, повидаться со мной перед отъездом в Индию, подарил мне полгинеи и потрепал меня по щеке?
I always had an idea that you were at least seven feet high, and was quite astonished at your return from India to find you no taller than myself."	У меня тогда осталось впечатление, будто ты не меньше семи футов ростом, и я очень удивился, когда при твоем возвращении из Индии оказалось, что ты не выше меня.
"How good of Mr. Sedley to go to your school and give you the money!" exclaimed Rebecca, in accents of extreme delight.	– Как мило было со стороны мистера Седли поехать в школу и дать вам денег! – воскликнула с увлечением Ребекка.
"Yes, and after I had cut the tassels of his boots too.	– Особенно после того, как я отрезал ему кисточки от сапог.
Boys never forget those tips at school, nor the givers."	Школьники никогда не забывают ни самые дары, ни дающих.
"I delight in Hessian boots," said Rebecca.	– Какая прелесть эти гессенские сапоги, - заметила Ребекка.
Jos Sedley, who admired his own legs prodigiously, and always wore this ornamental chaussure, was extremely pleased at this remark, though he drew his legs under his chair as it was made.	Джоз Седли, бывший весьма высокого мнения о своих ногах и всегда носивший эту изысканную обувь, был чрезвычайно польщен сделанным замечанием, хотя, услышав его, и спрятал ноги под кресло.
"Miss Sharp!" said George Osborne, "you who are so clever an artist, you must make a grand historical picture of the scene of the boots.	– Мисс Шарп! – сказал Джордж Осборн. – Вы, как искусная художница, должны были бы написать большое историческое полотно на тему о сапогах.

Sedley shall be represented in buckskins, and holding one of the injured boots in one hand; by the other he shall have hold of my shirt-frill.	Седли надо будет изобразить в кожаных штанах, в одной руке у него пострадавший сапог, другою он держит меня за шиворот.
Amelia shall be kneeling near him, with her little hands up; and the picture shall have a grand allegorical title, as the frontispieces have in the Medulla and the spelling-book."	Эмилия стоит около него на коленях, воздевая к нему ручонки. Картина должна быть снабжена пышной аллегорической надписью, вроде тех, какие бывают на заглавных страницах букварей и катехизиса.
"I shan't have time to do it here," said Rebecca.	– К сожалению, я не успею, - ответила Ребекка.
'I'll do it when--when I'm gone."	– Обещаю вам написать потом, когда... когда я уеду.
And she dropped her voice, and looked so sad and piteous, that everybody felt how cruel her lot was, and how sorry they would be to part with her.	– И голос ее упал, а сама она приняла такой печальный и жалостный вид, что каждый почувствовал, как жестока к ней судьба и как грустно будет им всем расстаться с Ребеккой.
"O that you could stay longer, dear Rebecca," said Amelia.	– Ах, если бы ты могла еще пожить у нас, милочка Ребекка! – воскликнула Эмилия.
"Why?" answered the other, still more sadly.	– Зачем? – промолвила та еще печальнее.
"That I may be only the more unhap--unwilling to lose you?"	– Для того чтобы потом я была еще несча... чтобы мне еще труднее было расстаться с тобою?
And she turned away her head.	– И она отвернулась.
Amelia began to give way to that natural infirmity of tears which, we have said, was one of the defects of this silly little thing.	Эмилия была готова дать волю своей врожденной слабости к слезам, которая, как мы уже говорили, была одним из недостатков этого глупенького созданья.
George Osborne looked at the two young women with a touched curiosity; and Joseph Sedley heaved something very like a sigh out of his big chest, as he cast his eyes down towards his favourite Hessian boots.	Джордж Осборн глядел на обеих девушек с сочувствием и любопытством, а Джозеф Седли извлекал из своей широкой груди нечто очень похожее на вздох, не сводя, однако, глаз со своих нежно любимых гессенских сапог.
"Let us have some music, Miss Sedley--Amelia," said George, who felt at that moment an extraordinary, almost irresistible impulse to seize the above-mentioned young woman in his arms, and to kiss her in the face of the company; and she looked at him for a moment, and if I should say that they fell in love with each other at that single instant of time, I should perhaps be telling an untruth, for the fact is that these two young people had been bred up by their parents for this very purpose, and their banns had, as it were, been read in their respective families any time these ten years.	– Сыграйте-ка нам что-нибудь, мисс Седли... Эмилия, - попросил Джордж, почувствовавший в эту минуту необычайное, почти непреодолимое желание схватить в свои объятия упомянутую молодую особу и расцеловать ее при всех. Эмилия подняла на него глаза... Но если бы я заявил, что они влюбились друг в друга в эту самую минуту, то, пожалуй, ввел бы вас в заблуждение. Дело в том, что эти двое молодых людей были с детства предназначены друг другу и последние десять лет об их помолвке говорилось в обоих семействах как о деле решенном.

They went off to the piano, which was situated, as pianos usually are, in the back drawing-room; and as it was rather dark, Miss Amelia, in the most unaffected way in the world, put her hand into Mr. Osborne's, who, of course, could see the way among the chairs and ottomans a great deal better than she could.	Они отошли к фортепьяно, находившемуся, как это обычно бывает, в малой гости-пой, и, так как было уже довольно темно, мисс Эмилия, естественно, взяла под руку мистера Осборна, которому, разумеется, было легче, чем ей, проложить себе путь между кресел и оттоманок.
But this arrangement left Mr. Joseph Sedley tete-a-tete with Rebecca, at the drawing-room table, where the latter was occupied in knitting a green silk purse.	Но мистер Джозеф Седли остался таким образом с глазу на глаз с Ребеккой у стола в гостиной, где та была занята вязанием зеленого шелкового кошелька.
"There is no need to ask family secrets," said Miss Sharp.	– Едва ли нужно задавать вопрос о ваших семейных тайнах, - сказала мисс Шарп.
"Those two have told theirs."	– Эти двое сами выдают себя.
"As soon as he gets his company," said Joseph, "I believe the affair is settled.	– Как только он получит роту, - отвечал Джозеф, -я думаю, дело будет слажено.
George Osborne is a capital fellow."	Джордж Осборн - чудесный малый.
"And your sister the dearest creature in the world," said Rebecca.	– А ваша сестра - прелестнейшее в мире созданье,- добавила Ребекка.
"Happy the man who wins her!"	– Счастлив тот, кто завоюет ее сердце!
With this, Miss Sharp gave a great sigh.	– С этими словами мисс Ребекка Шарп тяжело вздохнула.
When two unmarried persons get together, and talk upon such delicate subjects as the present, a great deal of confidence and intimacy is presently established between them.	Когда молодой человек и девушка сойдутся и начнут толковать на такие деликатные темы, между ними устанавливается известная откровенность и короткость.
There is no need of giving a special report of the conversation which now took place between Mr. Sedley and the young lady; for the conversation, as may be judged from the foregoing specimen, was not especially witty or eloquent; it seldom is in private societies, or anywhere except in very high-flown and ingenious novels.	Нет нужды дословно приводить здесь разговор, который завязался между мистером Седли и Ребеккой; беседа их, как можно судить по приведенному выше образчику, не отличалась ни особенным остроумием, ни красноречием; она редко и бывает такой в частном кругу, да и вообще где бы то ни было, за исключением разве высокопарных и надуманных романов.
As there was music in the next room, the talk was carried on, of course, in a low and becoming tone, though, for the matter of that, the couple in the next apartment would not have been disturbed had the talking been ever so loud, so occupied were they with their own pursuits.	И так как в соседней комнате занимались музыкой, то беседа, разумеется, велась в тихом и задушевном тоне, хотя, если говорить правду, нашу парочку у фортепьяно не мог бы потревожить и более громкий разговор, настолько она была поглощена своими собственными делами.
Almost for the first time in his life, Mr. Sedley found himself talking, without the least timidity or hesitation, to a person of the other sex.	Чуть ли не в первый раз за всю свою жизнь Джозеф Седли беседовал без малейшей робости и стеснения с особой другого пола.
Miss Rebecca asked him a great number of questions about India, which gave him an opportunity of narrating many interesting anecdotes about that country and himself.	Мисс Ребекка засыпала его вопросами об Индии, что дало ему случай рассказать много интересных анекдотов об этой стране и о самом себе.

He described the balls at Government House, and the manner in which they kept themselves cool in the hot weather, with punkahs, tatties, and other contrivances; and he was very witty regarding the number of Scotchmen whom Lord Minto, the Governor-General, patronised; and then he described a tiger-hunt; and the manner in which the mahout of his elephant had been pulled off his seat by one of the infuriated animals.

Он описал балы в губернаторском дворце и как в Индии спасаются от зноя в жаркую пору, прибегая к опахалам, циновкам и тому