Ярость дьявола

– Слушать готов?

– Чего тебе надо? – когда что-то ткнулось в ногу Джино, он вздрогнул, стараясь не думать, что за твари могли водиться там. Он уставился на Кейн, пытаясь сосредоточиться на том, что она говорила.

– О, я так много всего хочу, что нам придется еще задержаться тут, так что крепись.

– Ты меня уделала, Кэйси. Приятно поймать человека за голый зад, да?

Джино выехал из дома, когда ему позвонил один из важных партнеров клана по бизнесу. После того, как они с Джованни избавились от тела Эрис, Джино вовсе не хотелось общаться с кем бы то ни было. Он целые часы проводил в своем кабинете с сыном на руках. Просто смотрел телевизор, не отвечая на звонки.

– Точно так же, как ты застал моего отца врасплох в ту ночь, когда застрелил его, прямо на улице, возле нашего офиса, да? – за спиной у Кейн скрипнула дверь, появился последний участник действа. – Или, например, как ты убил мою мать? Кто опускается до убийства невинных?

– Я не имею никакого отношения к тому, о чем ты говоришь. Так почему вы меня сюда притащили? – там, где было мельче всего, дно оставалось сухим. У самого бортика сидела громадная крыса. Она поднималась на задние лапы и жадно тянула носом воздух. А та тварь, что тыкалась Джино в ногу, все не отставала. Бракато невольно задумался, умеют ли крысы задерживать дыхание.

– Ты здесь потому, что, поговорив с твоим братом Стефано… – оборвав фразу на середине, Кейн выдержала сочную паузу. Она достала руку из кармана, наклонилась и положила именной перстень на цемент у себя под ногами.

Тот факт, что кольцо оказалось у Кейн, означал лишь одно.

– Что ты делаешь? – Джино начал паниковать, он даже потер связанные руки, и ему внезапно показалось, что собственный перстень сжимает его палец.

Рядом с первым Кейн положила второй, точно такой же.

– Следующим был твой брат Михаэль, ох, он рухнул, как карточный домик во время торнадо.

Показалось последнее кольцо. Кейн подняла взгляд.

– В отличие от тебя, когда вы похитили мою сестру, я не стала истязать Фрэнсиса, хотя он и был готов, всячески помогать твоему отцу, расширять его наркоимперию. Он делал все, чтобы доказать, что он ни в чем не уступал братьям.

Джино затрясся, едва не повалившись в грязную воду.

– Чертова стерва. Ему не было и двадцати пяти, – ярость взяла в Бракато верх, и он забыл о страхе.

– Ты остался последним из твоих братьев, Джино, и это хорошо, потому что у меня всего один вопрос.

– Да ты на голову больная, если думаешь, что я тебе хоть что-то скажу.

Кейн подняла руку, большой и указательный пальцы были разведены, разве что на волосок. Жест, конечно же, был обращен Кейтлин.

– Стой! – тревожный крик Джино отозвался гулким эхом, потом вновь воцарилась тишина. Он повернул голову, оценивая по высоте воды возле бортика, сколько еще сантиметров уступил своей гордости.

– У тебя последний шанс. Слушаю внимательно.

– Я тебе говорю, мой отец… Вернее, если бы мой отец имел какое-то отношение к смерти твоего… Но он мне об этом ничего не говорил, – если бы Джино мог, он беспомощно поднял бы руки, сдаваясь.

– Я тебе верю, Джино.

Он поднял голову и улыбнулся.

– Веришь? Ха, конечно, веришь, я ведь правда не знал.

– А раз ты ничего не знаешь, зачем терять время, – Кейн снова кивнула, на этот раз Кейтлин дернула сильнее.

– Стой! – снова заверещал Джино, теперь совсем, как безумный. У него все тело зудело от грязной воды, которая уже доходила до шеи, когда Кейтлин перестала тянуть.

– У тебя осталось всего ничего, Джино, а ты все утверждаешь, что не знал. К чему ожидание?

– Твоего отца заказали после того, как он вышвырнул нас с нашей территории. Барыги, с которыми Далтон вел свои дела, начали жаловаться, что дилеры моего отца стали околачиваться на каких-то важных углах. Когда с Далтоном было покончено, отец не досчитался многих своих людей, и, сколько бы отец не заплатил, тела не нашли. И среди них был мой двоюродный брат, но вовсе не это сподвигло моего отца убить твою семью. Во всем был виноват сам Далтон. Он хотел, чтобы мы делали, как он скажет. Проблема была в том, что Большой Джино не собирался мириться с тем, что какой-то придурок указывал ему, как себя вести, вот он и вернул долг. Нанял Дэнни, – Джино рванулся еще раз, пытаясь освободиться, но веревки впивались в него с новой силой. – Дэнни работал на Далтона и знал, где и когда его можно найти. Когда отец спросил, он назвал самое лучшее место и время для того, чтобы…

– А мать? А брат?

– Твой брат был сорвиголова, и сам подписал себе приговор. А мать мы кокнули просто до кучи. Дэнни сказал моему отцу, что, если и их убрать, тебя будет легче сломать.

Кейн медленно в воцарившейся тишине сжала кулаки до хруста, потом разжала их. Наконец, она спросила:

– Что-нибудь еще?

– Клянусь, я больше ничего не знаю.

– Нет, Джино, было кое-что еще, и за это ты дорого заплатишь. – Кейн жестом подозвала того, кто явился последним, подождала, пока этот человек подошел к бассейну, и продолжила: – Информация об остальных членах моей семьи была полезной, но ты не ответил еще на один вопрос.

Кейн приняла из рук вновь пришедшего сверток, который оставался вне поля зрения Джино. Брат Мука, работавший на Винсента Карлотти, стоял в шаге от Кейн.

– А как же моя сестра Мари? Джино, поговорив с твоим братом на эту тему, я должна спросить тебя, как все было?

– Это все Дэнни.

Еще один рывок, и Джино заткнулся. Когда Кейтлин перестала тащить, он стоял по уши в воде, и ему приходилось задирать голову, чтобы дышать и говорить.

– Если Стефано сказал тебе что-то другое, он врал, врал, ублюдок!

– Ублюдок был вмазан основательно, когда я с ним разговаривала, так что ложь исключается.

Он не видел Кейн, а лишь слышал ее голос, немыслимо искаженный, отраженный от воды. Джино попытался обернуться к Кейн.

– Единственное положительное качество того дерьма, что вы толкаете на улицах, заключается в том, что оно отшибает тормоза, и тебе становится все равно на какие вопросы отвечать, потому что ты не боишься последствий. Наверное, состояние, и в правду, эйфорическое, если начинаешь чувствовать себя неуязвимым. Но, в конце концов, кока просто сломала сознание и тело Стефано. Кто бы мог подумать, что он был таким хрупким…

Джино повернул голову влево, в ограниченной зоне обзора показалась Кейн. Слабый лунный свет неясно очерчивал ее профиль. Сверток, который был у нее в руках, начал трястись, а потом послышался детский плач. У Джино кровь застыла в жилах.

– Нет, Дьявол… Прошу тебя, нет!

– Вот, наконец-то, ты сказал это. Я, помнится, произнесла эту фразу три раза в жизни, – Кейн развернула одеяльце. Мальчик походил на мать, беспутную женщину, которую Кейн видела в ресторане. – И каждый раз я отчетливо помню, ведь я стояла у гроба.